Джанет Битон - Стрела Купидона

Леди Чартерис Браун смотрела на картину в некотором замешательстве.

— Принц Лилий, — пояснила Эмма. — Это репродукция фрески, которой три с половиной тысячи лет. Ее обнаружил сэр Артур Эванс сто лет назад во время раскопок во дворце Кносса. Сэр Артур назвал ее «Принц Лилий», и некоторые даже думают, что она изображает самого царя Миноса. Фреска вся была в тонких трещинах. Великое чудо, что вещь может сохраниться после стольких лет. Сэр Артур назвал миноанской всю старую цивилизацию Крита после царя Миноса. Мы можем как-нибудь поехать в Кносс.

Однако, внимание леди Чартерис Браун было сосредоточено на чашке кофе.

— Этот тип, кажется, не тем занят. И он все еще не вернул фотографию.

— Я говорила вам, он собирается показать ее персоналу отеля. Возможно, он сменился. Я поохочусь за ним завтра с утра. Этот отель так далеко расположен от города, что маловероятно, чтобы Алтея останавливалась здесь. Я думаю, завтра, с вашего согласия, я проеду по отелям Аджио Стефаноса с фотографиями и, если появится какая-нибудь зацепка, вернусь за вами.

Группа собиралась в патио на ужин. С грохотом двигались стулья по изразцовому полу, доносилась оживленная болтовня.

Леди Чартерис Браун открыла сумку и протянула Эмме пачку фотографий, которую носила с собой. Это были разные фотографии, по несколько штук каждой. Алтея задумчивая и серьезная на студийном портрете. Алтея у моря в летнем платье. Последняя фотография Алтеи, сделанная как раз перед ее исчезновением — в толстом свитере за рулем учебной машины. Разные выражения одного и того же юного лица. Карие глаза, холодно смотрящие прямо в камеру, вздернутый нос, нижняя губа, контур которой говорил о решительном характере. Значило ли это хоть что-нибудь для кого-нибудь здесь, в Аджио Стефаносе.

— Маленькая машина, которую я купила, когда хотела сделать ей сюрприз, все еще стоит у меня в гараже, — сказала леди Чартерис Браун. — Алтея ее так и не увидела.

Она с трудом поднялась.

— Я согласна, что завтра нужно проехать по отелям. И ты должна будешь вести переговоры. Но я еду с тобой! Спускайся вниз к завтраку ровно в восемь часов. Сейчас я иду в постель. Нет, — возразила она, когда Эмма подскочила проводить ее. — Я еще вполне способна самостоятельно найти свой номер и открыть дверь. Спокойной ночи!

Эмма наблюдала, как она прокладывает себе дорогу к двери. Прямая спина, в шелковом платье в цветочек, не имевшем возраста. Когда старушка подошла к выходу, светловолосый молодой человек, который вел группу, распахнул перед ней двери и галантно отошел чуть в сторону, пропуская ее.

— Спокойной ночи, леди Чартерис Браун, — сказал он, приветственно кивая головой, посмотрел поверх нее на Эмму и радостно улыбнулся.

— Привет, — сказал он. — Я собираю свое стадо. Очень жаль, что ты не одна из моих овечек.

— Как вы узнали ее имя?

— О, — он подмигнул и его широкая улыбка обнажила сверкающие белые зубы. — Об этом стоит поговорить. Еще раз жаль, что вы пробудете всего три дня.

Противореча сама себе, Эмма улыбнулась: — А сколько ты здесь пробудешь?

— Все лето. Не со своей этой толпой, слава Богу! Каждую неделю — новая группа. Это убийство не должно превышать запланированные сроки.

Эмма засмеялась:

— Готова заключить пари, что твоя толпа — ничто по сравнению с моей.

— Я не готов пойти на такое пари. О чем мне хотелось бы поспорить, так это о том, что ты присоединишься ко мне в баре через полчаса. Я только должен убедиться, что моя ревущая от голода скотинка накормлена.

Эмма не сказала, встретится она с ним или нет. Было бы забавно поболтать с кем-нибудь вроде этого парня. В то же время она чувствовала, что ее задевает его пренебрежительное отношение к леди Чартерис Браун. И она не попыталась приструнить его. Он мог узнать о приезде леди Чартерис Браун от мистера Хмурый Взгляд и, несомненно, в курсе всей истории. Если разобраться, это не очень-то профессионально со стороны служащего. Ее досада должна была быть адресована, главным образом, греку.

Полчаса спустя, когда она заглянула в бар, молодой человек ждал ее прихода, устроившись на высоком стуле у стойки. Синий свитер с серебристым оттенком плотно облегал его плечи. Свет, горевший над баром, играл на его светлых волосах и подчеркивал выпуклость высокого лба.

— Raki, — сказал он, указывая на свой стакан, — чистая критская огненная вода. Единственная вещь, которую можно пить, когда имеешь дело с драконами.

— Я собираюсь пить чистый критский апельсиновый сок, — сказала Эмма и сделала движение, чтобы подозвать жизнерадостного грека за стойкой, но светловолосый молодой человек опередил ее:

— Апельсиновый сок для юной леди, Манолис, parakalo! Я вынужден признаться, — сказал он, оборачиваясь к ней с обаятельной улыбкой, — что твоего имени я не знаю.

— Я с удивлением слышу это, — сказала она и представилась.

— Эмма, — повторил он, словно пробуя звуки на вкус, — прекрасно, и тебе подходит. Я — Уолтер Фередэй, распорядитель от культуры и цепной пес компании «Hepburn Holydays Culture Tours». О, эти стервятники культуры! Больше половины этих людей с археологическими причудами: эти кусочки керамики не просто миноанские! Это даже не просто ранний, средний или поздний период. Это ранний, средний или поздний I, II или Ш, подразделяющийся на А, В и С.

Эмма рассмеялась и почувствовала, что расслабляется впервые за эти дни.

— Еще у нас бывают энтомологи — специалисты по всему тому, что вызывает у тебя и у меня мурашки по телу. Банды орнитологов. Остальные — растительные маньяки. У этих зеленый лист никогда не бывает просто зеленым листом. Он обязательно остроконечный или обратнояйцевидный, ланцетовидный или тупой… как я!

— Ты сказал, что распоряжаешься культурой. Как же ты умудряешься это делать среди столь эрудированной публики?

— Ты еще спрашиваешь! — он отхлебнул раки и поежился. — Ужасная гадость, — пробормотал он, опуская стакан. — Я и не претендую на знания обо всех этих жучках, птичках и цветочках. Эти отрасли — это их стихия. Археология — еще ладно. Я в свое время немного занимался историей, и поэтому даже оказываюсь на шаг впереди них, пока в группе не появится профессионал. Ну, а тогда я включаю все свое обаяние и рвусь к высоким знаниям, пока энтузиазм не угаснет, потому что эти типы обычно оказываются страшными эгоистами. Но я не жалуюсь. Это мой последний глоток свободы перед возвращением в тюрьму. Я уже два года кружу по Греции. Живу по своему разумению, в основном в туристском снаряжении. У моего отца в старой доброй Англии прибыльный бизнес, которым занимается уже несколько поколений наша семья. Я — единственный сын. Они годами уговаривали меня войти в дело и возглавить его. И я согласился вернуться в сентябре и заняться учебой по финансам, юридическому обеспечению компании и менеджменту. Но хватит обо мне. А ты что? Судя по тому, что я слышал, твой дракон должен тебе хорошо платить? Я полагаю, то, чем ты занимаешься — нечто вроде работы на выходные?