Алла Осипова - Красное платье

— Не сердись, Лиза. Я тоже не свободен. Я женат, причем давно. Моя жена — очень хороший человек. Мы живем с ней восемь лет.

— Ну вот и прекрасно, — почему-то с обидой констатировала я. — Что тебе еще нужно? Легкое приключение с несчастной русской женщиной? Изучение национальных особенностей?

— Я правда в тебя влюбился, но я борюсь с собой, со своим чувством, не беспокойся. Моя жена Розали живет со мной восемь лет, детей у нас нет и не будет… Мы с ней уже просто хорошие друзья, брат и сестра. Я совсем не собираюсь развлекаться с тобой или что-то в этом духе. — Он снял очки и принялся их тщательно протирать своей специальной салфеткой для очков. — Понимаешь, в вашей стране жить пока очень сложно, а в твоем положении еще сложнее. Когда я увидел тебя, почувствовал какую-то ответственность, не знаю почему, но мне хочется сделать для тебя и твоей семьи что-то хорошее. Не отвергай мою помощь, пожалуйста. Не будь такой гордой, ведь мне самому приятно облегчить твое существование. Может быть, я помогу тебе в осуществлении какой-нибудь мечты. У тебя есть мечта?

— Я мечтаю, чтобы вернулся мой муж. Я мечтаю, чтобы мама стала здоровой. Я мечтаю, чтобы Богданчик вырос хорошим мальчиком. Это все.

— Нет, не все. А чего бы ты хотела для себя? — упрямо пытал меня Рон.

— Я хочу стать модельером. И хочу, чтобы у меня было красное платье, шелковое, красивое и бесполезное, с открытой спиной и пышной юбкой. И чтобы можно было в нем танцевать! Кружиться на высоких каблуках, отражаясь в зеркалах. И чтобы рядом был какой-нибудь чудесный человек! — выпалила я и засмущалась. Это такие детские мечты, глупые, эгоистичные. Наверное, надо было бы ему сказать, что я мечтаю о мире во всем мире или о дружбе между народами.

— А что тебе нужно для осуществления твоей мечты? Как ты планируешь стать модельером? — поинтересовался зануда Рон.

— Ну, я не знаю… Куплю швейную машинку и буду шить.

— Но тогда ты будешь просто портнихой, — констатировал он.

— Нет, я пойду учиться.

— Куда?

— В институт легкой промышленности. Там работает знакомая Терлецкого.

— Мы сейчас запишем все шаги, которые тебе нужно сделать для того, чтобы осуществить твою мечту. — Рон взял салфетку и начал записывать на ней по пунктам все шаги, которые мне нужно предпринять.

Сначала мне это показалось занудным и ненужным, но потом я увлеклась, и мы с ним разработали настоящий план действий, причем с обозначением дат и ресурсами, которые можно привлечь.

После ужина без осложнений доехали домой. Рон посмотрел на меня долгим, ласковым взглядом и задержал мою руку в своей.

— Помни о своей мечте. Я буду тебе писать и звонить. — Он вздохнул, улыбнулся и ушел.

На углу дома обернулся, помахал мне рукой. Я почему-то продолжала смотреть ему вслед. Рона мне будет не хватать. За эти несколько дней он стал для меня близким человеком.

…Домой я притащила добычу: йогурт! Бабушка дрожащими руками взяла заветную баночку и начала медленно и осторожно есть розовую клубничную простоквашу. На лице ее сияла блаженная улыбка. Она доела все и вылизала баночку.

— Спасибо хорошему человеку за доставленное удовольствие. Дай бог ему счастья, — сказала довольная бабушка, облизывая сморщенные губы и закатывая глаза от восторга.

Спасибо Рону. За все спасибо.

…И помчались дни, до отказа заполненные делами. Жаль, что в сутках всего двадцать четыре часа, жаль, что нужно тратить время на сон.

Я продолжала молиться, и все у меня получалось с Божьей помощью. Денег накопилось достаточно для того, чтобы заткнуть дыры в нашем скромном бюджете. Первое, что я сделала, — поставила памятник папе. Он получился довольно скромный, но благородный. Мы с мамой долго выбирали фотографию. Оказалось, что на всех фотографиях папа смеялся так задорно и весело, что было как-то неуместно помещать такую фотографию на памятник. Оставалась только фотография на паспорте, там папа тоже почти смеялся, хотя изо всех сил старался быть серьезным. Затем я купила нужные лекарства для бабушки и мамы, питание для Богданчика, починила краны, обулась в надежную обувь. После отъезда Рона я уволилась из фирмы и стала заниматься другими делами.

Сразу приступила к выполнению задания: составила список людей разных социальных слоев и профессий, которые жили в сталинское время. За месяц посетила этих стариков и взяла у них что-то типа интервью. Картина получилась пестрая. Некоторые с восторгом и упоением отзывались о Сталине, считали, что нашей стране нужен такой руководитель. Другие его ненавидели и проклинали. Некоторые колебались. Я старалась не делать никаких выводов, отпечатала интервью на папиной старенькой печатной машинке и послала отчеты Рону. Он позвонил, поблагодарил меня и передал премию за работу.

Терлецкий сдержал слово и познакомил меня со своей институтской подругой Майей Лисянской. Она посмотрела мои работы и предложила подрабатывать в одной из мастерских, осваивать технологию швейного производства. Оказалось, что я многих секретов шитья не знала и с удовольствием освоила все тонкости швейной премудрости. Работала в мастерских пару раз в неделю, с огромным удовольствием.

Осенью поступила на вечернее отделение института. Швейную машинку купила и освоила досконально. Вечерами плотно закрывала двери и стрекотала в бабушкиной комнате до полуночи. Слава богу, машинка была очень хорошая и не слишком шумная, иначе наши вредные соседи сразу отреагировали бы на ночной шум.

Терлецкий несколько раз позанимался со мной рисунком и живописью. Он оказался совершенно нормальным мужиком, просто любил изображать из себя циника и клоуна. А на самом деле был одиноким, сверхчувствительным человеком искусства, а при мне даже несколько раз плакал, вспоминая о горячо любимой маме.

Я дала объявление в газету: «Шью на заказ. Перелицовываю, подгоняю по фигуре. Создаю новый имидж. Выезжаю на дом». Вначале звонков по объявлению было мало. Я хорошо запомнила свою первую клиентку. Она жила в районе Куркино. Я ехала и искала ее дом почти два часа. Клиенткой оказалась сорокалетняя полная женщина Валя, она хотела, чтобы я сшила для нее наряды, в которых ее фигура смотрелась бы стройной. Мне удалось разработать силуэт, который скрывал недостатки фигуры и подчеркивал женственность и аппетитность форм этой приятной женщины. Валя оказалась, на мое счастье, ужасной болтушкой. У нее в подругах ходила половина Москвы, причем все подруги были с нестандартными и сложными фигурами. Подружки Вали задали мне работы на ближайший год, только успевай поворачиваться. Я очень старалась. Для каждой нашла какую-то изюминку в крое и аксессуарах, мы проработали все детали имиджа по специальной схеме. Это были девушка-зима, которой шли холодные цветы, несколько женщин-лето и целых четыре подруги-осени. В соответствии с цветом кожи, глаз и волос мы подобрали новый гардероб для каждой, не забывая о мельчайших деталях, например о ремнях для юбок и брюк. Такой мелочовкой можно испортить всю картину, а когда эти вещи уместны и соответствуют костюму, появляются гармония и особый шик.