Маргарет Малькольм - Белая камелия

Джон!..

Ей не составило труда убедить бабушку, что ей очень нужно съездить за покупками в Лондон и провести там весь день. Миссис Лоудхэм одобрила эту идею.

— Мы очень рады, что ты теперь живешь у нас, — сказала она, когда Серена рассказала ей о своих намерениях. — Но как-то неправильно, да и неестественно для такой молодой девушки, как ты, все время проводить со стариками. В Лондоне жизнь не стоит на месте. У нас в Барфилде ведь ничего не меняется, каждый год похож на предыдущий. Так что съезди, развейся немного, дорогая.

Серена нежно поцеловала бабушку в щеку. Она все же чувствовала себя немного виноватой из-за того, что ей приходится обманывать близких людей. Но она должна поехать, твердила она себе. С каждым днем ее беспокойство росло. Так дальше продолжаться не может.

Да, ей надо увидеться с Джоном, и тогда все встанет на свои места. Джон не такой, как Ник. Он бескорыстен и сострадателен и к тому же мудр. Жаль только, что он друг Ника. Это казалось Серене некоторым предательством по отношению к Нику.

Но зато Джон будет любить ее всем сердцем, и ему дела не будет до всего остального.

К радости Серены, когда она зашла к нему в мастерскую, оказалось, что Джон был там совершенно один.

Увидев ее на пороге, он вскрикнул от радости:

— Серена! Как чудесно! Проходи, дорогая. Не хочешь выпить чашечку чая?

Серена вдруг почувствовала, что не может сказать ни слова. Вот, перед ней Джон — он любит ее, она в этом не сомневалась, он рад ей, но — как жене своего друга и больше ничего. Она пролепетала: «Кофе, если не трудно, Джон!» — и вздохнула с облегчением, когда он вышел на кухню. Она подошла к мольберту и взглянула на портрет, над которым он работал.

— Интересуешься? — спросил он с невеселой усмешкой, снова заходя в комнату. — Это жена одного весьма богатого господина, из породы добрых дурех. Хочет сделать мужу сюрприз: подарить ему свой портрет на день рождения.

Джон продолжал болтать. Только тут Серена догадалась, что он нарочно все время говорит. На самом деле он ошеломлен ее приездом. Однако когда она допила кофе, он взял у нее чашку и осторожно спросил:

— Серена, дорогая, что случилось?

— Я приехала… — начала она, но запнулась и решила зайти с другой стороны. — Ты знаешь, что я… живу сейчас у своих бабушки с дедушкой? — осторожно поинтересовалась она. — Что я ушла от Ника?

— М-да… да, слышал, — неопределенно ответил он. — Правда, в последнее время мы с Ником мало встречаемся.

— Он разыскал меня…

— Да, не без моей помощи, — тихо заметил Джон, и Серена посмотрела на него с ужасом.

— Джон! — с упреком воскликнула она. — Он… представь себе, он купил в Барфилде дом по соседству с нами…

— Расскажи мне все подробно, — предложил он, беря ее за руку.

И сначала запинаясь, потом все спокойнее, она рассказала ему все с начала до конца. Джон слушал ее молча.

— И теперь… понимаешь, я должна ему как-то дать понять, — торопливо закончила она. — Я подумала… я решила…

— Что же? — негромко спросил Джон.

Она опустила голову.

— Если бы нашелся человек… — почти шепотом сказала она.

Джон держал ее за руку, и в этот момент его пальцы сильнее сжались на ее запястье. Она вдруг почувствовала такую зашишенность, какую не испытывала никогда в жизни. Это придало ей уверенности, и она продолжила:

— Если бы ты мог все забыть, Джон. Да, я сделала ошибку, но не могли бы мы с тобой… начать все сначала?

Некоторое время Джон сидел не двигаясь, затем внезапно вскочил и подошел к окну. Отвернувшись от нее, он заговорил — его голос звучал странно и казался незнакомым.

— Серена, не подумай, пожалуйста, что я тебя не люблю. Я любил тебя и люблю по-прежнему. Тем не менее, дорогая, даже если бы ты не была замужем, я ни за что не женился бы на тебе!

— Как? Но почему, Джон? — изумленно воскликнула она. — Ну пожалуйста, Джон, прошу тебя! Неужели ты не понимаешь, что ни с кем мне не будет так спокойно, так надежно, как с тобой! У нас с Ником все навсегда кончено. У нас с ним нет будущего.

Джон, наконец, повернулся к ней.

— А у нас с тобой? — спросил он серьезно. — У нас с тобой есть будущее?

Она молчала, не зная, что ответить.

Он медленно продолжал:

— В любви всегда один дает, а другой принимает. Но то, что я готов дать тебе, ты никогда не сможешь принять — просто потому, что я не тот человек, который тебе нужен…

— Неправда! — воскликнула она. — Нет, нет! Я же говорю тебе — с Ником все кончено!

— Нет! — резко перебил он. — Не кончено! Да, тогда он думал, что ему не нужна твоя любовь, он был слепым дураком! Поверь мне, Серена, я знаю, о чем говорю. Я же вижу это по твоим глазам. Я чувствую это, когда наши руки соприкасаются. Да, ты по-своему меня любишь, не спорю. Но между нами нет искры. Понимаешь, любовь должна быть бурным потоком, а то, что ты чувствуешь ко мне, — тихий, слабенький ручеек.

— Но что же нам делать?! — сокрушенно спросила Серена.

Его подвижный рот дернулся. Было так соблазнительно ухватиться за ее предложение, получить хотя бы часть ее сердца и делать вид, что имеешь все.

Но любовь придала ему мудрости, и он знал, что ради своего будущего и ради ее же счастья он должен отойти в сторону.

— Мне надо работать, — сказал он мягко. — Я тебе…

— А мне что делать, Джон? — горько спросила она.

— Тебе? — переспросил он и вдруг с нарастающей уверенностью и силой заговорил: — А тебе надо переждать это тяжелое время и набраться мужества, чтобы в свое время встретить зарю нового дня. Только подожди немного, Серена, и все обязательно изменится. Я тебе обещаю.

Отчасти убежденная, отчасти даже напуганная его словами, Серена не нашлась, что ответить. Она осторожно вынула руку из его ладоней и молча вышла из комнаты.

Минуту Джон стоял не шевелясь. Потом поднес руку, в которой держал ее ладонь, к губам.

Он повернулся и пошел к мольберту.

Словно во сне, он вынул палитру, кисточки и начал быстро писать.

Серена сидела, сжавшись, в углу, сердце у нее окаменело от горя. Но она страдала не за себя. Она переживала из-за Джона.

Когда-то, когда они с Ником только поженились, Джон процитировал ей Шекспира: «Будь верен сам себе…» Да, Джон всегда оставался верен себе, несмотря ни на что.

Зная, что он ее любит, она думала соблазнить его, уговорить предать друга, чтобы найти успокоение в новом браке. Но Джон отказался от ее предложения, потому что лучше ее понимал происходящее.

Серена вздохнула. Неожиданно для себя она вдруг почувствовала, что своим честным, открытым поведением Джон каким-то образом сумел передать часть своего мужества и своей мудрости.

Впервые после того, как она ушла от Ника, она не стала гнать мысли и воспоминания о нем. И ей стало ясно, что нельзя всю вину за случившееся перекладывать на одного Ника — она виновата не меньше. Она ведь с самого начала знала, что Ник ее не любит, но закрывала глаза на это.