Маргарет Малькольм - Белая камелия

Ник, сидя в ложе, облокотившись на спинку кресла, не слушал ее чарующий голос. В этот момент он был целиком поглощен созерцанием девушки рядом, для которой все это было поистине откровением. Тут ему вдруг пришло в голову, что судьба преподнесла ему неоценимый подарок. Боже милостивый, как он раньше этого не понял! Ну конечно — он же может просто взять Серену, ее реальную жизнь — и получится отличная пьеса! Хм, стоит, пожалуй, несмотря на недовольство Эммы, поближе познакомиться с этой девочкой, понаблюдать за ней. И пьеса будет готова! Надо прежде только закончить «Перекатиполе». Его так захватила эта мысль, что, когда занавес опустился и все зааплодировали, он вздрогнул от неожиданности.

— Ну как? — спросил он Серену. — Тебе понравилось?

— Понравилось? — завороженно переспросила она. — Это было — как в жизни!

Он улыбнулся, очень польщенный. Потом к нему кто-то подошел, был должным образом представлен Серене, которая все еще витала в мире грез. Подошедший оказался мистером Джанкином.

Это был высокий мужчина с приятной улыбкой, и Серена, неожиданно для себя, легко и непосредственно заговорила с ним о пьесе.

— Ник непременно должен провести вас за кулисы после представления, — сказал мистер Джанкин. — Она там может кое на что посмотреть. Кстати, Ник, Коринна просила тебе передать, что она придет не одна, а с другом. Она просила узнать, не будешь ли ты возражать.

— Конечно нет, — беспечно согласился Ник. — А кто это? Я его знаю?

— Ну… — замялся мистер Джанкин. — Нет, едва ли. Но ты наверняка о нем слышал.

— Вот как? — Ник уловил замешательство в голосе приятеля.

— Да. Это Марк Долби.

Серена заметила, что он пристально посмотрел в этот момент на Ника.

— Этот неудачник! — презрительно бросил Ник. — Боже мой, с чего это Коринне пришло в голову возиться с ним!

Приятель Ника покачал головой.

— Понятия не имею, — признался он. — Она просто просила меня передать, что будет с ним. Сказать ей, что ты не в восторге?

— Мм… нет! — раздраженно отказался Ник. — Но мне, конечно, хотелось бы поговорить прежде с Коринной…

Начался второй акт, но Ник уже потерял всякий интерес к разглядыванию Серены. Вдохновение его угасло. Он сидел хмурый и угрюмый, и его уже стало раздражать, что Серена так увлечена происходящим на сцене и даже не замечает его дурного настроения.

Но они вернулись домой, и уныние Ника исчезло. Он снова был в ударе, много шутил, хотя все равно в центре внимания всех собравшихся оставался не он, а Коринна. Серена, сидя на широком диване под окном, не могла отвести глаз от этой женщины, которая казалось ей самой красивой на свете. Она снова вспомнила то, что говорила ей мисс Твист.

«Естественно, что он в нее влюблен, — с грустью думала она. — Разве в нее можно не влюбиться!»

Но все же такой человек нашелся. Это был Джон. Он единственный время от времени обращал взор на одинокую фигурку в зеленом. Оторвавшись от гостей, он подошел к ней.

— Привет! — радостно поздоровался он. — Тебе принести что-нибудь?

— Нет, спасибо, у меня все есть, — застенчиво отказалась она.

— Как тебе понравился спектакль?

— Замечательно! — сказала она. Ее глаза сразу вспыхнули. — Я даже представить не могла, что театр такой.

— Да, это хороший спектакль. Мне он тоже нравится, — машинально бросил Джон, потом спросил с любопытством: — А какое впечатление на тебя произвела Коринна?

— Она была великолепна! — честно призналась Серена. — Она и в жизни такая же.

— А, да, — рассеянно согласился Джон, стараясь подцепить последний комочек паштета у себя на тарелке. — И все в том же амплуа.

Серена быстро обернулась и удивленно посмотрела на него.

— Не понимаю…

— Не понимаешь? Присмотрись — она же продолжает играть миссис Кондерой! Видно, ей кажется, что так она неотразима… Но меня от этого просто тошнит.

— Она тебе не нравится? — поразилась Серена.

— Нет, не нравится, — убежденно заявил Джон. — А еще больше мне не нравится смотреть, как Ник крутится вокруг нее, будто последний дурак. Он славный малый, и эта фифа его не стоит.

— Да, правда! — Лицо Серены засияло. — Он такой добрый!

Джон сразу смягчился.

— Ну, это не удивительно, — уже более мягко сказал он.

— Ты к нему очень хорошо относишься, да? — мягко спросила Серена.

Джон кивнул.

— Да, очень, — признался он. — Прости, но мне придется тебя покинуть на время. Бокалы уже опустели.

К ней подошел мистер Джанкин, и они немного поболтали. Но больше никто не обращал на нее внимания, и меньше всех Ник. Он не мог оторваться от Коринны и говорил с ней каждый раз, когда Серена смотрела в их сторону. Особенно он старался отгородить ее от одного гостя, который с первого взгляда не понравился Серене. Это был темнокожий, смуглый, восточного типа человек. На его пальцах и рукавах сорочки блистали крупные бриллианты. Он явно нервничал. Было заметно, что его очень интересует Коринна, а она им, то ли совсем не интересовалась, то ли просто хотела подразнить, на его глазах флиртуя с другим. Если дело обстояло так, то Серена была согласна с Джоном: Ник определенно ставит себя в глупое положение.

Серена вдруг поняла, что не может больше на это смотреть, и осторожно выскользнула из комнаты, никем не замеченная. Она зашла на маленькую кухню и застала там Джона — он перетирал бокалы.

— Давай я помогу, — предложила она.

— Что ты, в таком красивом платье, — возразил он. — Лучше садись и украшай собой интерьер.

Легче было согласиться, чем спорить, и она послушно села, сложив руки на коленях.

Джон сразу бросил свои бокалы.

— Серена? — сказал он несколько натянуто.

— Да, Джон?

— Когда-нибудь… ты позволишь мне написать твой портрет — вот так, в такой позе?

Серена немного оторопела, но его голос был таким искренним, что она не смогла отказать.

— Да, конечно, если тебе так хочется, — просто ответила она.

— Очень хочется, — подхватил он. — Больше всего на свете.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Ник.

— Эй, вы, кажется, выбрали себе самое уютное местечко, — сказал он, присаживаясь на край стола. — Фу, какая там духота, и народ еще гомонит непрерывно. Серена, солнышко мое, что же ты прячешься? Я всюду тебя ищу.

— Правда, Ник? — Глаза ее сразу радостно вспыхнули.

— Ну да… сама понимаешь, обязанности хозяина все время отвлекают. Нужно со всеми любезничать. Ну ничего, они уже собираются расходиться, а мне надо отвезти тебя к Эмме, а то она вообразит себе бог знает что.

Когда они приехали, прежде чем Эмма открыла им дверь, Ник поцеловал ее в нос и сказал: «Какая ты милая!» В этот вечер Серена была самой счастливой девушкой на свете.

Сначала Эмма не желала и слышать, чтобы Джон писал портрет Серены. Она заявила, что это немыслимо.