Лаура Дэниелз - Первая любовь

— О! Собираешься что-то фотографировать? — В тоне Айрин сквозило любопытство пятилетнего ребенка.

— Конечно… — откликнулась Бекки. — Надо же, неужели забыла?

Айрин нетерпеливо пошевелилась в кресле.

— А что именно ты хочешь снять?

— Вас. — Бекки вновь принялась копаться в сумке.

Повисла пауза. Спустя минуту Айрин неуверенно произнесла:

— Но мне нужен не фотопортрет, а рисованный. Живописный.

— Да-да… — невнимательно пробормотала Бекки. И в этот момент наконец нашла, что искала. — Вот он! — воскликнула она, извлекая фотоаппарат из вороха тряпья, которое припасла для технических нужд. — Как это я его так завернула?

Айрин вновь заерзала в кресле.

— Э-э, детка, слышишь, что я говорю?

— Конечно! Не беспокойтесь, портрет получите именно такой, как вам хочется. Я художник, а не фотограф. Мне проще написать картину, чем сделать хорошую фотографию. — Бекки усмехнулась. — Если бы профессиональный фотограф увидел сейчас эту штуку, — тряхнула она фотоаппаратом, — то поднял бы меня на смех.

— Почему?

— Ведь это, можно сказать, игрушка, а не фотоаппарат. Качественного снимка тут не добьешься. Так, развлечение, и все: только щелкнул, сразу выползает фотография.

— Тем не менее ты собираешься меня фотографировать?

Бекки махнула рукой.

— Снимок мне нужен лишь для одного: чтобы зафиксировать общий вид. Когда я приду в следующий раз, мне не придется вспоминать, как лежали складки шлейфа или отдельные пряди волос, какой у вас был наклон головы, выражение лица и прочее в том же духе.

— Понятно… — протянула Айрин. — А нельзя ли… — Едва начав, она умолкла и нерешительно взглянула на Бекки.

— Да?

— Ну, я вдруг подумала — нельзя ли нарисовать портрет по фотографии? То есть чтобы мне не нужно было позировать?

Бекки слегка пожала плечами.

— Можно, конечно, но вы же сами только что сказали, что вам нужен живописный портрет, а не снимок.

— Разве ты не можешь скопировать на полотно то, что будет запечатлено на карточке? — недоуменно заморгала Айрин.

Несколько мгновений Бекки удивленно смотрела на нее. Почему-то ей казалось, что Айрин больше разбирается в живописи. Однако сейчас она видела, что ошиблась.

— Можно вас кое о чем спросить?

— О, разумеется, — улыбнулась Айрин.

— Вы… имеете какую-нибудь специальность?

Та кивнула.

— Пока был жив мой супруг, я помогала ему в бизнесе. У нас ведь супермаркет на Ричмонд-стрит, семейное дело. Я имею экономическое образование. Мой муж… — Айрин вздохнула. — Мой покойный муж работал у моего отца. Начинал в торговом зале, но постепенно дорос до главного менеджера. Позже, когда мой отец решил удалиться на покой, он сделал моего мужа — к тому времени мы уже были женаты — исполнительным директором. Сейчас бразды правления перешли к Джиллу, моему сыну. Он же является официальным владельцем супермаркета… Но это меня занесло в сторону. Ты спрашивала о моей специальности, а я рассказываю историю нашей семьи. Тебе, должно быть, неинтересно…

Айрин не угадала, ушки у Бекки были на макушке. Когда прозвучало имя Джилла, она вся превратилась в слух.

— Наоборот, очень интересно, — сказала Бекки. — Я совсем не прочь послушать ваши рассказы, пока буду рисовать. Только вот сфотографирую вас…

Приблизившись к Айрин, она опустила той на висок кудряшку, тронула подбородок, заставляя поднять голову, затем немного поправила пелерину и складки шлейфа.

— Вот так… Теперь не двигайтесь. И смотрите вперед, вон на ту настенную лампу. Это ваш ориентир. Когда начну рисовать, вы должны будете постоянно смотреть в ту сторону. Понятно?

Вместо ответа Айрин лишь тихонько вздохнула. Чувствовалось, что вся эта затея с написанием портрета дается ей с трудом.

Вернувшись к мольберту, Бекки сфотографировала Айрин, дождалась, пока из специальной щели выползет моментальное фото, потом — пока проявится изображение, и лишь затем приступила к работе.

Она уже начала делать набросок на холсте, когда послышался голос Айрин:

— Ну что, скоро будет готова фотография?

Ох, она ждет, чтобы я показала, что получилось!

— Простите, я как-то не подумала, что вам может быть интересно, — пробормотала Бекки.

— Еще бы! — с укором произнесла Айрин, не поворачивая головы, прилежно удерживая взгляд на настенной лампе.

Захватив снимок, Бекки направилась к ней.

— Вот, ваше изображение будет выглядеть примерно так… С той разницей, что в картине будет присутствовать настроение. И романтика. Ведь вам это нужно?

Айрин решилась кивнуть, в остальном оставшись неподвижной.

— Не хотелось бы выглядеть как засушенный цветок в гербарии. Конечно, я не юная девица, но… Словом, пусть больше жизни, ладно?

Заверив Айрин, что сделает все от нее зависящее, Бекки вернулась к мольберту.

На некоторое время воцарилась тишина. Слышалось лишь, как черкает находящийся в руке Бекки карандаш.

Спустя несколько минут Айрин вдруг произнесла:

— А почему ты, детка, спросила о моей специальности?

Бекки не сразу поняла, что она имеет в виду, так как уже думала о другом, а предыдущий разговор успела забыть.

— О вашей?.. Ах, о специальности! Да-да, вы поинтересовались, могу ли я скопировать фотоизображение на холст… Простите, но это выдает в вас человека… как бы это сказать… только не обижайтесь, ладно?

Айрин улыбнулась, но тут же постаралась придать лицу прежнее выражение.

— Не волнуйся, детка, говори все как есть.

— Хорошо… — Бекки продолжала рисовать. — Подбородок чуть выше, пожалуйста… Достаточно… Так вот, ваши слова выдают в вас человека, далекого от искусства.

— О, что же тут обижаться! Все так и есть, как ты говоришь. В нашем роду никто искусством не занимался, все торговали.

— Но если у вашего отца целая галерея картин, он, как мне кажется, должен бы интересоваться искусством.

— Не картин, а портретов, — уточнила Айрин. — Ни пейзажей, ни… э-э… словом, ничего, кроме портретов наших предков, нет.

После этих слов ситуация прояснилась.

Вот оно что, подумала Бекки. Портреты — не более чем дань семейной традиции. Которая, скорее всего, проистекает из банального копирования привычек знати. Только и всего.

Словно в подтверждение подобного вывода Айрин сказала:

— Мы люди практичные, больше умеем считать, чем рисовать. Или петь… Или… В общем, понимаешь.

— Да-да…

Немного помолчав, Айрин спросила:

— Ничего, что я болтаю? Возможно, разговоры мешают тебе рисовать?

— Нет-нет, совсем не мешают.

Бекки давно научилась отгораживаться от болтовни позирующих ей людей. Отвечала машинально, но, на удивление, в лад. Однако сейчас ей действительно интересно было узнать историю рода таинственного Джилла Хорнби, человека с завораживающим голосом.