Марион Леннокс - Всего лишь каприз

Работа с камнями требовала определенных физических усилий, и это приносило Никки такое удовлетворение, которого она никогда еще не получала от работы. Фермер, на участке которого они проводили работу, подходил проверить, как у них идут дела.

— Я никогда и не мечтал о том, что моя ограда будет достроена, — признался он. — Она простояла здесь многие поколения. Я пытался скрепить отверстия проволокой, но теперь, когда у Энджи появилась ученица…

Никки была почти счастлива. Такова была идеальная жизнь в ее представлении. Не считая небольшого пустячка — Гейба.

В один из дней Никки никак не удавалось найти подходящий камень. Энджи заверила ее — этот камень обязательно подойдет, нужно только попробовать переставить камни над и под ним по-другому. Никки уже подумывала, не стоит ли слегка подпилить камень?

Внезапно Коняшка вскочил, замахал ободранным хвостом и весело залаял.

— Посмотри, кого сюда принесло, — сказала Энджи довольным голосом, наблюдая, как из грузовика выходит Гейб. — Чем обязаны подобной честью?

— Я решил, стоит приехать и посмотреть, так же ли хорошо справляется со стеной Никки, как моя мама? — сказал он и улыбнулся ей, и ее сердце почти выпрыгнуло из груди.

— Ей еще многому предстоит научиться, но она сможет достичь больших успехов, — откровенно ответила Энджи. — Твою маму многое отвлекало: муж, маленький ребенок. Работающий человек должен сконцентрироваться только на работе.

— А Никки умеет концентрироваться?

— Да, умеет. И не думай отвлекать ее!

— Даже не мечтаю об этом. — Он на минуту запнулся, наблюдая за тем, как Никки пытается подобрать нужный камень.

Выбранный ею камень не подходил по размеру даже отдаленно. Забавно, возможно, она задумалась о чем-то другом?

— Можно мне помочь вам? — спросил он, и от его слов ей стало тяжело дышать.

Но Никки не пришлось отвечать. Первой вызвалась высказать свое одобрение Энджи.

— Конечно можно, — сказала она улыбаясь. — Никки предстоит еще хорошенько поработать над собой. Около двадцати ярдов ограды осталось без камней в фундаменте. Какой-то болван додумался прогонять скот через образовавшееся отверстие, можете себе такое представить? Значительную часть стены пробили бульдозером. Неужели коровы были настолько жирными? Ну, по крайней мере, теперь Фрэнк мечтает починить стену. Сначала я попросила бы тебя прорыть траншею вдоль линии стены, а потом объясню, какие именно камни ты должен положить в нее. Лопатка лежит в кузове моего грузовика. И чего ты еще ждешь?

Игривость общения между Гейбом и Энджи растопила некую общую напряженность.

— Если ты будешь и дальше смотреть на камни, у них вырастут зубы и они покусают тебя, — возмутилась Энджи. — Мы напрасно теряем время. С помощью Гейба, думаю, нам удастся завершить пару ярдов к вечеру. За работу!

Гейб улыбнулся и направился на поиски лопаты.

Тяжелая физическая работа. Она была действительно нелегкой, впрочем, Гейб привык к такому.

Сначала надо было вырыть ров. При этом приходилось отчерчивать прямые линии, чтобы яма оказалась ровной. Затем — перетаскивать тяжелые камни в ров, следуя указаниям Энджи. Двигать их, переворачивать, менять местами, совершать все новые попытки подобрать правильные камни для формирования идеальной линии.

Обычно Гейб проводил день на суше, в растерянности сидя дома и мечтая о скорейшем возвращении в море. Но сейчас ему очень нравилось то, что он делал. Нравилось, что им командовала старушка с замашками тирана. Нравилось, что Никки тоже давала ему указания. Нравилось наблюдать за тем, с каким удовольствием работает с камнями Никки.

Он вспоминал свою мать.

«Ничто не может сравниться с этим, Гейб. Когда ты находишь правильный камень и понимаешь — он идеально становится на свое место, ты испытываешь несравненные ощущения».

Маленьким он всегда помогал ей с большим удовольствием. И сейчас знакомое чувство вернулось к нему. Он уже забыл, как выглядела его мать до болезни, но сейчас, наблюдая за Никки… Ему казалось — это его мать находится с ними. И Джемма.

Он упоенно работал. Они почти не разговаривали, но, когда Энджи подавала голос, объясняя им, что даже полные идиоты и болваны заметили бы: камень, который был только что поставлен, совершенно не подходит для этого места, они переглядывались с Никки и обменивались понимающими улыбками.

Каждый раз, когда наконец нужный камень занимал свою позицию, из груди Никки вылетал вздох радости, и она спешила обнять Коняшку и сказать ему, каким он был умным псом и как сильно помогал ей.

Коняшка с готовностью вилял хвостом, с гордым видом принимая похвалу.

И пес, и женщина выглядели совершенно счастливыми.

— Я должен попросить у тебя прощения, — сказал он, когда они подъехали к дому.

Никки нервно заерзала на сиденье и посмотрела на него. У ее ног сидел Коняшка, положив огромную голову ей на колени. Она гладила его, но теперь ее рука замерла.

— Я считала, ты уже сделал это.

— Не совсем правильно… Я вел себя как настоящий мерзавец. Моя собака умерла четыре месяца назад. Я понимаю, глупо так переживать из-за собаки, но я решил больше никогда не заводить нового питомца. — Он провел рукой по волосам. — Коняшка — твой первый пес?

— Да, — сказала она холодно. — И надеюсь, он будет со мной всегда. Но то, как ты реагируешь на мое присутствие… Дело ведь не только в Джемме, правильно я понимаю?

— Правильно, — кивнул он. — Ты напоминаешь мне мою мать.

Фраза прозвучала банально, но это было чистой правдой.

— Подобное мечтает услышать любая девушка, — ответила Никки и, к его удивлению, улыбнулась. — Буду считать это комплиментом. После дня, проведенного с Энджи, любое замечание можно считать комплиментом.

— Ты настроена настолько серьезно, что готова терпеть критику Энджи?

— Никогда в жизни я не была настроена так серьезно. Если у меня получится…

— Даже не сомневайся.

— Я очень постараюсь. — Она потянулась к дверной ручке, но Гейб остановил Никки, поймав ее руку и задержав в своей:

— Я еще не закончил свои извинения.

— Ты признал, что вел себя как мерзавец. И ты преподнес мне морепродукты. Это было очень мило с твоей стороны. Еще ты помог мне раскопать ров, который мне бы пришлось завтра рыть самой. Я бы потратила на это занятие целый день, а ты справился за два часа. Твои извинения приняты.

— Могу я приготовить для тебя ужин?

Она замерла. Посмотрела на их переплетенные руки.

— Ты не хочешь, чтобы я заходила в твою часть дома.

— Сам не знаю, почему я так сказал. Я хочу видеть тебя в своей части дома. И сейчас единственное, чего я действительно хочу, — это приготовить для тебя ужин.

— Могу я привести с собой Коняшку?