Линн Харрис - Супруг-незнакомец

– Ты не можешь этого знать.

– Но я знаю! – настаивала она. – Ни один влюбленный не станет возражать против такого вопроса. Если только эта тема не под запретом.

Адан быстро взглянул на Изабеллу:

– Ты судишь по своему опыту, Изабелла?

Она отвела взгляд. Не хотелось выдавать себя и показывать ему, как одиноко ей было два последних года. Она была уверена, что где-то есть человек, предназначенный ей, но пока не встретившийся.

– Нет.

Он схватил ее за подбородок и притянул ее лицо к себе, вглядываясь в глаза:

– Ты принадлежишь мне, хабибти. [1]Если у тебя есть любовник, я этого так не оставлю.

– Не понимаю, какое тебе дело, – ответила она. – Тебе же не терпится избавиться от меня.

По его лицу что-то пробежало, а потом он внезапно отпустил ее.

– Да, это так. Чем быстрее все будет сделано, тем лучше. Рафику пора обрести нормальную мать.

Для Изабеллы его слова были словно раскаленный нож в сердце. Она чуть не набросилась на него с кулаками. Он был бесчувственным и жестоким.

Если бы она подняла руку на короля, ее бросили бы в самую сырую темницу Порт-Джафара. Но ее остановило не это, а мысль о сыне.

– Ты – отвратительнейший из людей, которых я знаю! Зачем ты привез меня сюда? Зачем разыскал меня, если все, что ты хотел сделать, – это разбить мое сердце? Ты мне солгал, когда сказал, что я тебя любила. Я не смогла бы полюбить такого человека!

– Очень милая речь, – ответил он. – Но ты знаешь, почему ты здесь. Если бы я не приехал за тобой, я бы совершил ужасный подлог, женившись вновь и короновав мою жену.

– Ну разумеется, – с горечью сказала она. – Ты, ты, ты. Все о твоих желаниях. Зачем тебе думать обо мне. И, черт побери, зачем тебе думать о нашем мальчике!

– Думай, что говоришь, Изабелла! – проревел Адан. – Джафар не настолько современная страна, и, если ты не прекратишь свои нападки, ты узнаешь, каким беспощадным я могу быть!

– По-моему, я уже это знаю! – набросилась она на него.

– Ты не знаешь, – вкрадчиво произнес он.

– Что может быть более безжалостным, чем разлучать мать и ребенка?

Его глаза сузились. Морщинки появились в уголках его глаз – следы, оставленные солнцем и ветром. Она видела суровость самой пустыни на его лице. Он был королем, и рамки цивилизации были узкими для него. Его натура была слишком неукротима. Она вздрогнула, словно от дурного предчувствия.

Его тон был холодным.

– Бросить своего ребенка – это гораздо более безжалостно, чем все, что я когда-либо делал.

Адан сидел за украшенным резьбой деревянным столом в своем кабинете и холодно смотрел на своего адвоката.

– Вы говорите, мой развод займет какое-то время?

Адвокат откашлялся.

– Брачный контракт с Изабеллой Маро, ваше величество, говорит, что если она не дает свое согласие на развод, то вы можете расторгнуть контракт только в случае ее бесплодия. Очевидно, что это условие не может быть выполнено.

У Адана подскочило давление от этих слов.

– Но открывшиеся особые обстоятельства, – продолжал юрист, – помогут нам представить дело так, что брак будет расторгнут в любом случае.

Адан швырнул ручку на стол. Черт ее побери! От нее по-прежнему были одни неприятности. Разумеется, он читал брачный контракт перед тем, как его подписывать. Но в нем не было ничего необычного. Хотя мужчины Джафара пользовались всей полнотой власти, женщины были неплохо защищены. Он не мог развестись с ней без всякой причины.

Он поднялся и подошел к окну.

– Как быть с коронацией?

Адвокат снова закашлялся.

– Вы – женатый человек и можете короноваться. Но ни один король Джафара никогда не разводился со своей королевой.

Адан повернулся к юристу:

– Но это может быть сделано?

Он был полон решимости не уступать Изабелле просто так. Не такую мать он хочет для Рафика.

– Я не уверен в этом, ваше величество. В судебной практике нет подобного прецедента.

– Держите меня в курсе, – сказал Адан, отпуская адвоката.

Тот поклонился, и Махмуд проводил его.

Внутри у Адана все горело от гнева. Он попал в затруднительное положение. Но помимо гнева было еще какое-то чувство, предвкушение чего-то…

Он отбросил эту мысль. Что ему было предвкушать? Изабелла бесила его, и чем больше времени он проводил в ее обществе, тем сильнее ему хотелось схватить ее за плечи и…

Поцеловать.

Нет, он хочет не поцеловать ее, а встряхнуть.

«Но ты же хочешь поцеловать ее. Всюду».

«Нет, нет», – подумал он.

Он уже поцеловал ее однажды, этого было достаточно. Она была словно яд. Он не рискнул бы снова впустить ее в жизнь Рафика. Он не знал, почему Изабелла оставила их, но сам факт нельзя было отрицать. Как и то, что теперь она чувствовала себя виноватой.

Была ли вина единственной причиной, по которой она хотела увидеть Рафика? Причиной, по которой она хотела снова стать частью его жизни? Что будет, когда она поймет, как дети шумны и беспокойны, как нуждаются в любви и в родителях, которые ставят их интересы на первое место?

Нет, он не станет испытывать судьбу. Он знал, каково это – иметь мать, любви которой ты страстно жаждешь, но которая желает видеть тебя, лишь когда ты отмыт, причесан и чисто одет, чтобы тебя можно было показать друзьям.

И они будут говорить «О-о-о!» и «А-а-а!» и трепать тебя за щеки.

А потом тебя отошлют обратно в детскую вместе с няней, которая будет лечить твои царапины, вытирать слезы и мирить с братьями после драк. С няней, которая по-настоящему любит тебя и растит, как собственного ребенка, потому что твоя мать находит детское общество слишком утомительным.

Нет, не такого он хочет для своего сына. Он хочет, чтобы в жизни Рафика была женщина, которая будет любить его всем сердцем, для которой он никогда не будет бременем или неудобством. Такой женщиной была Жасмин. Не Изабелла.

Он не хочет проводить остаток своей жизни рядом с той, которой не может доверять. Которую презирает. С женщиной, которую так сильно, до боли, вожделеет.

Адан выругался про себя. Почему его тянет к ней? Почему он хочет стащить с нее этот чертов голубой сарафан, прильнуть к ее телу языком, ласкать руками, а затем войти в нее, чтобы утолить жажду?

Никогда он не позволял желаниям управлять собой. Он помнил наслаждение, которое дарило ему тело Изабеллы когда-то, но тогда они были молодоженами, и зачать с ней ребенка было его долгом.

Лжец.

Он прекрасно знал, что тогда было нечто большее. Он хотел ее и тогда, несмотря на блеклость характера, и хочет сейчас, несмотря на непристойность ее поведения.

Но он не станет действовать импульсивно. Не важно, сколько времени займет развод. Из этого ничего хорошего не выйдет. Он проявил слабость, поцеловав ее на Гавайях, но больше он такой ошибки не допустит.