Пенни Джордан - Тайный брак

Однако все вышло не так, как рассчитывала Луиза.

Чезаре не появился ни на следующий день, ни после. А потом она узнала, что он улетел в Рим и пробудет там в течение месяца, занимаясь делами семьи.

Сначала Луиза отказывалась верить тому, что возлюбленный мог так просто оставить ее. Она даже пыталась убедить свою семью пробыть в коммуне немного дольше.

Бабушка и дедушка согласились пожить в доме еще какое-то время, и дедушка даже пошел к владельцу арендованной виллы, чтобы обсудить возможность продления их пребывания. Однако прежде чем владелец решил вопрос, к ним явился Альдо Барадо и сообщил, что им лучше всего поскорее исчезнуть.

— Вам здесь больше не рады, — сердито сказал он, затем повернулся к отцу Луизы и жестко произнес: — Ни один отец в нашей коммуне и на всей Сицилии не позволит своей дочери вести себя так, как ведет себя ваша дочь. Она позорит всех нас, но больше всего — своего отца. Вы не смотрите за ней, она без зазрения совести флиртует с молодыми парнями из нашей коммуны и, без сомнения, надеется выскочить за одного из них замуж. — Затем Барадо повернулся к Луизе и посмотрел на нее с холодным гневом: — К счастью, молодые люди прислушались к моим советам. Отныне мы не воспринимаем вас как полноправных членов коммуны.

Не в состоянии смириться с происходящим, Луи за схватила мэра за рукав, пытаясь заставить его замолчать. Он с отвращением отстранился, будто боясь испачкаться от ее прикосновения, но Луиза проигнорировала его реакцию и сказала:

— Чезаре этого не допустит. Он любит меня.

— Наш правитель находится в Риме и пробудет там до тех пор, пока ты не уедешь. Он последовал моему совету и признался, что совершил глупость.

Что касается его любви к тебе… Неужели ты думаешь, что порядочный человек, не говоря уже о представителе великого семейства, когда-нибудь полюбит такую женщину, как ты?

— Он рассказал вам… о нас? — спросила шокированная и обиженная Луиза.

— Конечно, он рассказал мне обо всем.

Произнеся эти слова, мэр развернулся и ушел, не оставив Луизе иного выбора, кроме как вернуться к своей семье. Отец разозлился и дал волю ярости. Он не привык выслушивать критику от кого бы то ни было. Родное дитя опозорило его! Как такое могло случиться?! Выставила его в дурном свете! Снова и снова он повторял, какая Луиза ужасная дочь и не достойна быть членом коммуны.

— Подумать только, сколько времени и денег я на тебя потратил! И чем ты мне отплатила? Я вынужден выслушивать обвинения от человека, едва ли многим отличающегося от козопаса. Боже мой, если об этом узнает кто-нибудь в университете, я стану настоящим посмешищем. И все из-за тебя!

— Дорогой, я ведь предупреждала, чтобы ты ее не баловал, — притворно нежно улыбнулась Мелинда. — Она действительно не заслуживает такого замечательного отца, как ты. Я часто об этом говорила.

На душе Луизы стало совсем тяжело, когда она увидела обиженные взгляды бабушки и дедушки.

Поездка в аэропорт стала настоящим кошмаром. По пути они проезжали через центральную площадь, и жители демонстративно отворачивались, а некоторые молодые люди даже бросали камни в машину.

«Мне уже давно не восемнадцать», — напомнила себе Луиза.

Ей почти двадцать восемь. Она стала высококвалифицированным психологом и ежедневно помогает людям, чьи проблемы намного серьезнее, чем ее.

Сейчас она должна поступать так, как будет лучше для Оливера. И еще ей нужно исполнить волю бабушки и дедушки. Если для получения разрешения на захоронение их праха придется согласиться на проведение анализа ДНК, она сделает это.

Титул и положение открывали перед Чезаре все двери. Он в очередной раз убедился в этом, когда менеджер детского клуба при отеле проводил его на теннисный корт, где только что закончил игру Оливер. Чезаре сказал менеджеру, что в конце недели приедут его племянники и будут брать уроки тенниса, и в общем-то не солгал. Его двоюродная сестра как-то упомянула о том, что ей все труднее находить занятия для сыновей-подростков.

Оливер, сосредоточенный на компьютерной игре, лишь на миг поднял глаза, когда к нему подошел Чезаре и его тень упала на монитор.

Мальчик выглядел настоящим уроженцем Сицилии: кожа оливкового оттенка, копна густых кудрявых волос. «Настоящий Фальконари», — подумал Чезаре, когда Оливер настороженно посмотрел на него.

В кармане пиджака Чезаре лежали результаты анализа ДНК, доказывающие его отцовство. Глядя на мальчика, он опешил от того, насколько сильные чувства привязанности вдруг проснулись в его душе. Ему захотелось сейчас же обнять Оливера и рассказать ему правду.

Нахлынувшие эмоции оказались настолько сильными, что Чезаре замер. Да, он очень счастлив от того, что Оливер его сын, но, как истинный Фальконари, должен проявить сдержанность. К счастью, он имеет некоторый опыт общения с мальчиками возраста Оливера, поэтому успокоился и непринужденно произнес:

— Ты хорошо играл.

— Вы смотрели? — Оливер взглянул на него с гордостью, и Чезаре мысленно поблагодарил дедушку Луизы, который написал ему перед смертью.

«Мальчику нужен отец. Луиза хорошая мать, она его любит и защищает, но у нее не складывались отношения с собственным отцом, и это отражается на Оливере. Ему нужны истинная любовь и отцовское влияние. Я вижу, как он страдает и как мучается Луиза. Вы его отец. Вы обязаны с ним познакомиться. Вы благородны и не отвергнете его.

Речь не о деньгах. У Луизы хорошая работа, и я знаю, что она откажется принять от вас финансовую помощь».

Из разговора с Луизой Чезаре понял только одно — она не захочет принимать от него ничего.

Он испытал облегчение или внушил себе, что ему стало легче, когда вернулся из Рима и узнал об отъезде Луизы. Однако его гордость все-таки была задета, когда ему пришлось подчиниться требованиям мэра коммуны.

Он очень огорчился, услышав краткий стук в дверь и обнаружив на пороге не Луизу, как он надеялся, а мэра. Барадо предупредил его о том, что видел, как Луиза выходила из замка Кастелло, и догадался о произошедшем. Он сказал Чезаре, что если тот хочет быть достойным наследником своих благородных предков, то должен исполнять возложенные на него обязанности и забыть Луизу и ее родственников.

— Это невозможно, — ответил тогда Чезаре. — Ее семья — часть нашей большой общины. Я должен быть благосклонен к ним.

А Луиза? К ней он тоже желал быть благосклонным. Он хотел, чтобы она была в его постели и в его сердце. Чезаре разрывался между страстным желанием к женщине и обязанностями перед своими подданными. Но свое вожделение к Луизе он должен был контролировать, а лучше всего — пресекать. Когда-то он держал эмоции в узде и даже не плакал после смерти родителей. Представителю рода Фальконари не пристало публично демонстрировать чувства.