Пенни Джордан - Тайный брак

— А отвергнуть меня ему поможешь ты? Должен признать, такая месть достойна истинной сицилийки.

— Я никогда бы так не поступила! — воскликнула шокированная Луиза. — Я ни за что не стала бы играть эмоциями сына, чтобы расквитаться с тобой. Он мне слишком дорог.

— Если он действительно так тебе дорог, то ты незамедлительно расскажешь ему обо мне. Оливер очень хочет знать о своем происхождении. Я понял это, как только увидел, как он ко мне тянется. Уверен, он обрадуется, узнав, что я его отец.

Луиза вздохнула и сердито посмотрела на Чезаре, который весь лучился высокомерием.

— Чем раньше он обо всем узнает, тем лучше. К тому же мы собираемся пожениться, и Оливер, как и ты, будет жить со мной, — продолжал Чезаре.

— Ты торопишь события ради своей выгоды, а не для пользы мальчика. Ты так складно вещал о спасении моей репутации и, следовательно, репутации моих бабушки и дедушки, но на самом деле шантажом вынуждаешь меня выйти за тебя.

— Нет. Я просто пытаюсь продемонстрировать тебе преимущества нашего брака для Оливера. Я ставлю интересы сына превыше всего и советую тебе следовать моему примеру.

— Но мы… мы не любим друг друга. Брак должен заключаться по любви, — неуверенно произнесла Луиза.

— Неправда, — тут же парировал Чезаре.

На мгновение сердце Луизы замерло, и ей захотелось кричать от радости. Неужели Чезаре ее все-таки любит?

— Мы оба любим нашего сына, — продолжал он, не замечая ее бурной реакции. — Мы перед ним в долгу и обязаны дать ему любовь, обеспечить стабильное существование. У него должны быть оба родителя, и жить они должны вместе. Ни у тебя, ни у меня, Луиза, не было счастливого детства. Я рано осиротел, а тебя…

— Мой отец меня ненавидел, — резко подытожила она за него.

— Оба твоих родителя от тебя отказались, — кивнул Чезаре. — Знаю, тебе нелегко об этом говорить, Луиза, но ты не единственная, кто понимает, что сильные чувства к ребенку и уважение друг к другу — лучшая основа для брака. Я в этом уверен.

Сердце Луизы снова замерло. Она в очередной раз почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, беспомощной и безнадежно влюбленной в Чезаре.

— Но, несомненно, мы оба знаем, что такие отношения между нами невозможны.

— Я прекрасно понимаю, что ты ко мне испытываешь, — продолжал Чезаре, вызвав в ее душе бурю противоречивых эмоций. — Ведь ты не ответила на мое письмо.

— Какое письмо? — удивленно спросила она.

Чезаре колебался. Он не хотел обсуждать это, но теперь Луиза станет требовать от него объяснений. Она имела на это полное право.

— Письмо, которое я отправил тебе, когда вернулся из Рима. В нем я извинялся за свое поведение и просил у тебя прощения.

У Луизы пересохло в горле.

— Я не получала никакого письма, — сказала она тихо и хрипло.

— Я отправил его на адрес твоего отца.

Они уставились друг на друга.

— Полагаю, он решил, что я не должна его получить, — наконец произнесла она.

У Чезаре болезненно сжалось сердце.

— Да, думаю, так и было.

Луиза с трудом сдерживала слезы. Чезаре написал ей письмо, а ее отец скрыл это от нее.

«Но это были всего лишь извинения, — напомнила она себе, — ничего более». Чезаре, как воспитанный человек, просто решил вежливо подвести черту под тем, что между ними произошло.

Чезаре отчеканил:

— Мы должны жить настоящим, а не прошлым, Луиза. Мы оба обязаны исполнить свой долг перед нашим ребенком. Его благополучие гораздо важнее наших потребностей. Понимаю, что ты меньше всего хочешь выходить замуж без любви, но ради Оливера я постараюсь стать тебе хорошим мужем, а ему — любящим отцом.

Брак без любви. Эти слова потрясли Луизу. Но она не могла игнорировать или отвергать предложение Чезаре, так как им обоим следовало заботиться об Оливере. Больше всего на свете она желала видеть сына счастливым. И если для этого ей нужно выйти замуж за сицилийца, который ничего к ней не испытывает…

— Ты говоришь, что постараешься быть мне хорошим мужем, но все знают, что жены Фальконари держатся в тени, покорны и послушны. Я не смогу так жить, Чезаре. Помимо всего прочего я хочу, чтобы Олли уважал меня как женщину и признавал наши равные права. — Она умолкла и глубоко вздохнула.

Прежде чем Луиза успела снова заговорить, Чезаре произнес:

— Я с тобой полностью согласен.

— Ты… ты согласен? Но у меня работа. Неужели ты думаешь, я откажусь от карьеры, чтобы стать…

— Матерью Оливера?

— Чтобы стать Фальконари, — поправила его Луиза.

— Нет. Я не стану от тебя этого требовать. Я хочу освободить свой народ от устаревших традиций. Ты со своим опытом психологического консультирования могла бы мне в этом помочь, Луиза. Ты сыграла бы очень важную роль, вместе со мной меняя старый порядок в провинции. Становись на мою сторону.

Изменить старый порядок? Ах да. Как только Чезаре об этом заговорил, она поняла, как сильно ей хочется повлиять на ситуацию на острове.

— Мы не только воспитаем сына, но и улучшим жизнь наших подданных, которые однажды станут подчиняться Оливеру. Я не имею права просить тебя об этом, Луиза, но мне нужна твоя помощь. А тебе необходим я, чтобы воспитывать сына. Соглашайся, и все будет хорошо. Мы станем полноценной семьей. Ни я, ни ты не можем похвастаться беззаботным детством, так пусть хоть Оливер растет в счастье и достатке.

— Просто согласиться? Это невозможно.

— Мы с тобой считали невозможным рождение ребенка после нашей близости, но Оливер все-таки появился на свет.

Луиза потихоньку сдавала позиции. Рядом с Чезаре ей было трудно рассуждать здраво. Честно говоря, ей хотелось быть с ним все время. Но брак без любви…

Пусть Чезаре не любит ее, но зато тепло относится к Олли. Нельзя этого отрицать. Он искренне говорил о том, что мгновенно проникся к мальчику отцовскими чувствами.

Несмотря ни на что, Луиза не собиралась сдаваться без боя.

— Значит, мой позор будет забыт, как только я выйду за тебя замуж. Но обязательно найдется кто-нибудь, кто вспомнит о прошлом. Я всегда охраняла Оливера от разговоров, защищала от сплетен. Как только ты признаешь его своим сыном и мы поженимся, люди начнут перемывать нам кости, и Оливеру будет неприятно слышать откровения о своей матери. Я не могу этого допустить.

— Тебе не придется оберегать его. Когда наш сын будет объявлен наследником, людям придется признать, что в то лето я вел себя неподобающим образом и расстался с тобой, приревновав тебя к парням из коммуны. Я скажу, что просил тебя тогда выйти за меня замуж, то ты отказалась. Ты, как современная девушка, решила устраивать свою жизнь самостоятельно, и мне пришлось тебя отпустить. Как только ты вернулась сюда, мы оба обнаружили, что по-прежнему небезразличны друг другу, поэтому я предложил тебе стать моей женой.