Дорис Смит - В поисках счастья

— Я вам очень благодарна, — тихо призналась девушка. — Мне кажется, у Мэйры не было шансов.

— Объясни, что ты имеешь в виду, — озадаченно попросила Кейт.

— Я не хотела об этом думать, но многие прямо или косвенно намекали, что Шей — сын Мэтью, ребенок от любимого человека. — Слова давались Джоанне с трудом.

— Господи! Надеюсь, ты ни с кем это не обсуждала. Да, Мэйра родила сына от мужчины, которого любила, но это ее муж. Откуда у тебя такие бредовые идеи?

— Сама додумалась, — смутилась девушка и поведала Кейт о своем невольном расследовании и бесконечных инсинуациях окружающих.

— Ты меня поразила, — призналась женщина. — Я даже не знала, что такое творится. А вдруг и Шейла… Должна тебе сказать, Мэйра уникальный человек. Джим О’Мейли познакомил ее со своим кузеном Мэтью накануне свадьбы. Тот сразу пленился девушкой. Но Мэйра хранила верность любимому.

Мэтью, видимо, в то время остро нуждался в женском тепле и внимании, и у них с Шейлой будто новая жизнь началась. В результате на свет появился Майлс. Жаль, это было лишь временное улучшение в отношениях между супругами. Только теперь я до конца поняла, что тогда происходило.

— Вы станете что-либо предпринимать, чтобы остановить сплетни?

— Нет. Зачем? Я знаю, что Шей — сын Джима. Стоит ли кому-то что-то доказывать? Шейле придется кое с чем смириться. Такова жизнь, не правда ли, Джо? Надо учиться верить людям.

Во время обеда Кейт решила взять быка за Рога.

— Мы видели тебя! — тоном инквизитора объявила она Дугласу. — В лагере жестянщиков.

— Да? Неужели? — невозмутимо откликнулся тот. — Я проводил разведывательную операцию. Парни что-то знают о фабричных делах, но помалкивают.

Джоанна поднялась к себе переодеться. Когда она спустилась, Кейт куда-то лихорадочно собиралась.

— Представляешь, позвонила подруга. У нее, кажется, начались схватки, а дома никого нет. Я лечу туда. Справишься сама, дорогая? В доме останутся кухарка и Пэдди, в случае чего, они тебе помогут, — выдала Кейт и исчезла.

Через несколько минут Дуглас, очнувшись от раздумий, предложил:

— Сегодня хороший вечер. Давай куда-нибудь сходим.

— С удовольствием. Но разве тебе не надо на фабрику?

— Подождут. Днем ничего случиться не может. Хочешь, поедем к морю? — Дуглас проводил девушку к машине, помог устроиться и приказал Флэнну тихо сидеть на заднем сиденье.

Джоанне было легко и радостно, и все потому, что рядом человек, который дарил ей необыкновенное ощущение покоя и защищенности.

— Это синий час, — затрепетала от восторга девушка, когда машина остановилась.

Дуглас поднял на Джоанну ясные, лучистые глаза и терпеливо ждал разъяснений, хотя прекрасно понял ее состояние. Девушка и раньше замечала его необыкновенную душевную деликатность: он никогда не перебивал собеседника и всегда был очень внимателен к людям. Чувство умиротворения теплой волной окатило Джоанну. Воображение рисовало милые заманчивые картины: Дуглас склоняется к маленькой дочурке, Дуглас ведет за руку свою уменьшенную копию…

— В синий час разговаривать запрещено? — тихо-тихо спросил Дуглас.

Джоанна вспыхнула, радуясь, что он не может прочесть ее мысли.

— Прости. Просто здесь так хорошо, что я буквально растворилась, улетела куда-то. — Джоанна неопределенно махнула рукой в сторону не то моря, не то скал.

— Но ты смотрела не в туманную даль, — спокойно подметил Дуглас. — Ты смотрела на меня.

— Прости, — шепнула девушка.

— Я не жалуюсь. Очень даже приятно, когда тобой любуются, — пошутил он. — Может, пройдемся? Для тебя это синий час, я бы назвал его сумеречным. Хорошее слово, весьма романтичное.

Помогая Джоанне спуститься с небольшого, поросшего травой склона, Дуглас предложил:

— Возьми меня за руку, будь умницей. Не хочу, чтобы ты оступилась. — Он и не подозревал, что в его словах девушке слышится двоякий смысл.

Словно под действием гипноза, Джоанна повиновалась.

— Почему ты назвала этот час синим? — не унимался Дуглас.

— Просто так, я ведь фантазерка. Я была забавным ребенком с очень развитым воображением. Любовь к цвету — это у меня от матери, она художница.

— Расскажи еще что-нибудь. Я только подумал, как мало о тебе знаю.

— Да рассказывать в общем-то не о чем, — растерялась девушка.

Она поведала Дугласу об отце-фермере, о своих планах поработать в школе, о родном городе Ярмуте.

Джоанна будто парила в воздухе от тихой радости. Это было так замечательно — бродить по берегу рука об руку с сильным, незаурядным человеком, смотреть на резвящегося пса и болтать без умолку о том, о сем!

— А теперь — ты, — приказала девушка.

Он попытался отшутиться:

— Мы так пропустим сумеречный час.

Но потом все же рассказал о своем детстве, школе под Дублином, о юношеских переживаниях.

— Майсл уводил у меня всех моих девушек, — с грустью в голосе произнес Дуглас.

— Тебе, наверно, его не хватает, — осторожно предположила Джоанна.

— Да. Но самое ужасное — видеть страдания матери. Ты, наверно, догадалась, что Майлс был для нее светом в окошке. Учти, мать ничего не знает о его деловых перипетиях. Отец все скрывает от нее. Он более душевный человек, чем может показаться на первый взгляд. Отец не занимается пустословием, он действует.

Джоанна смотрела на Дугласа и размышляла о сложных отношениях между членами одной семьи. Вера и недоверие, любовь, самоотдача, равнодушие и бессмысленная жестокость сплелись в один тугой узел.

Голос Дугласа вывел ее из задумчивости:

— Ты с радостью ждешь возвращения на родину? Наверно, чувствуешь себя очень одинокой.

— Одинокой?! — Джоанна забыла об осторожности. — Разве я могу быть одинокой с тобой? Господи, что я натворила? — спохватилась она. — Прости, я сказала глупость, надеюсь, никто ничего не слышал.

— Как раз я все слышал и так счастлив! Пусть весь мир услышит об этом! Я не хочу говорить тебе «прощай».

Джоанна пребывала в смятении, признание рвалось с губ.

— Я тоже, — замирающим голосом произнесла она и прикрыла глаза. — Мне было так хорошо!

— Кейт сказала, ты не выходишь за Шея. — Дуглас внимательно посмотрел на девушку. — А теперь объясни, пожалуйста, с чего ты взяла, будто не нужна мне. Моя единственная мечта в жизни — ты!

Джоанна почувствовала внезапную слабость. Сердце неистово билось в груди, его биение отдавалось в горле, в висках. Что делать? Этого не должно быть! Но Джоанна уже знала — противиться своему чувству так же бессмысленно, как пытаться остановить бег морских волн.

— О Дуглас! — простонала она. — Я не знаю, что сказать.

Дуглас бросил на землю пиджак, и они уютно устроились среди травы и диких цветов. Обняв любимую за плечи, мужчина долгим, внимательным взглядом всматривался в нежное, такое родное лицо.