Алена Любимова - Зимний сон

Маша быстро кивнула, но тут же сообразила, что Вадим не может видеть затылком, и сказала:

— Воду.

Он без всякого сожаления пожал плечами и налил ей мартини.

— Извини, воды нет.

Повернувшись, Вадим подошел к Маше и вручил наполовину наполненный бокал. Она машинально взяла его и поставила на стол, — категорично заявив:

— Нет, мартини я не буду.

— Почему? — удивился он. — Это отличное мартини.

— Не сомневаюсь, — хмыкнула Маша, — но я уж и так достаточно выпила. Боюсь, что, если выпью еще, обязательно начну к тебе приставать.

Вадим довольно улыбнулся, как сытый кот, и сказал:

— Я не против. — Он сел возле Маши на корточки. — На самом деле я даже «за».

— А как же насчет твоего обещания? — напомнила она, чувствуя легкую дрожь.

Он пожал плечами, выпрямился во весь рост, взял Машу за руку и потянул на себя. Оказавшись с ним лицом к лицу, она затаила дыхание, молясь про себя, чтобы Вадим не услышал, как громко бьется ее сердце. Оно как будто хотело вырваться из груди. Маша сделала вдох и немного отодвинулась от него.

— Ты все еще хочешь, чтобы я выполнял свое обещание? — хрипло спросил Вадим, глядя на Машу горящими, как угли, глазами.

Она зажмурилась и кивнула:

— Хочу.

Вадим криво усмехнулся и сильнее прижал Машу к себе. Одновременно его руки стали гладить ее голую спину в глубоком вырезе платья, ее кожа тут же покрылась мурашками. Маша глубоко вздохнула и помимо воли сильнее прижалась к Вадиму. Он как будто только и ждал этого — опустил голову и стал целовать ее губы.

У Маши не было сил сопротивляться. Ее тело жаждало его прикосновений. Она прикрыла глаза и отдалась сладостному поцелую, уносящему ее ввысь. Только когда рука Вадима потянулась к застежке на платье, она пришла в себя. Одновременно в ушах прозвучали его слова о том, что он не заводит романов на работе, и Маша встрепенулась. Она едва не забыла о том, что Вадим пока еще ее босс.

— Я думаю, нам все же не стоит этого делать, — сказала Маша, вырываясь из его объятий, и отвернулась к окну, за которым горели огни отеля и светился фонтан во внутреннем дворике.

— Почему? — спокойно полюбопытствовал он.

— Потому, что мы друг друга совсем не знаем, и еще потому, что мы знакомы всего один день, — пожала плечами Маша, зябко ежась. В тонком шелковом платье она и в самом деле неожиданно замерзла.

— Уже почти два дня, — поправил ее Вадим.

— Ну, два, — согласилась она. — Что это меняет?

— Наверное, ничего, — согласно кивнул он и огляделся.

В той части номера, где условно располагался салон, стояла отличная широкая кушетка. Он подошел к ней, сел и немного попрыгал, пробуя на мягкость.

— Удобная.

— Отлично, тогда ты будешь спать здесь, а я устроюсь на кровати, — быстро сказала Маша. Она боялась, что он передумает и снова заключит ее в объятия, сопротивляться которым было выше ее сил.

— Чудно, — кивнул Вадим.

Маша видела, что ему не слишком нравится, перспектива провести эту ночь на кушетке, но возражать он не посмел, помня о своем обещании.

— Надеюсь, ты не будешь слишком громко храпеть, — заметил он.

Маша прыснула.

— Постараюсь храпеть как можно громче, — смеясь, выдавила она.

— Тогда мне придется разбудить тебя, — пожал плечами Вадим. — Потому что я ужасно устал и хочу выспаться.

После этого он исчез в душе, а Маша осталась одна посреди шикарного номера. Еще раз оглядев окружающее великолепие, она вдруг поняла, насколько они с Вадимом разные люди. Для него кричащая роскошь отеля была привычной, тогда как Маша чувствовала себя здесь совершенно чужой.

— У нас не может быть ничего общего, — шепнула она огромному фикусу, стоящему в углу, и вздохнула.

На самом деле ей до смерти хотелось, чтобы это утверждение оказалось ложным. Взяв со стола мартини, Маша подошла к окну и уставилась на фонтан. Больше всего на свете Маша хотела снова оказаться в объятиях Вадима. Она мечтала о его поцелуях, нежных руках и горячих ласках…

Залпом выпив свой бокал, Маша со стуком поставила его на стол, запретив себе даже думать об этом, но взгляд ее помимо воли все время устремлялся на закрытые двери ванной комнаты, из-за которых слышался шум воды. Какой-то чертенок внутри нее нашептывал, что сейчас самое время, сбросив платье, войти в ванную, встать рядом с Вадимом под струи воды и забыться, отдаваясь на волю его рук и губ. Маша приказала ему заткнуться и села на диван.

Вадим показался на пороге ванной спустя десять минут, на протяжении которых Маша трижды порывалась войти к нему. На нем был белый махровый халат с вышитой на груди эмблемой отеля. Прошлепав босыми ногами до кровати, он взял подушку, швырнул ее на кушетку, лег и пристроил на нее голову.

— Удобно? — спросила Маша, которая пока Вадим ходил взад-вперед по номеру, не могла отвести от него глаз.

— Терпимо, — кивнул он и лег на бок, подложив под щеку ладошку. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — вздохнула Маша и отправилась на нетвердых ногах в душ.

Вадим хмыкнул, глядя на закрывшуюся за ней дверь, и прикрыл глаза.

Маша же, стоя под струями воды, не могла решить, что ей делать дальше. С одной стороны, ей очень хотелось, чтобы Вадим ее соблазнил. За сегодняшний вечер она раз двести мечтала, как его сильные руки коснуться ее тела… Ей хотелось почувствовать себя желанной в его объятиях, ощутить вкус его поцелуев…

С другой же стороны, все ее существо восставало против таких скоропалительных отношений. Нет, она сначала должна увериться в своих, а главное, в его чувствах. Хотя, в том, что Вадим испытывает к ней какие-то чувства, Маша очень сомневалась, и именно это останавливало ее. Ей не хотелось поддаваться порывам, за которые придется долго и нудно расплачиваться бессонными ночами и слезами, пролитыми в подушку.

Терзаемая сомнениями, Маша терла тело жесткой щеткой, пока кожа не покраснела. После этого она вытерлась насухо большим махровым полотенцем и приняла решение: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. В конце концов, когда еще ей представится возможность оказаться в одном из самых роскошных отелей Парижа рядом с Вадимом, который, кажется, влюблен, так же как и она, или, по крайней мере, старательно делает вид, что влюблен?

Облачившись в махровый халат, накинутый прямо на голое тело, Маша вышла из ванной и пошла прямиком к кушетке, на которой, вытянувшись во весь рост, лежал Вадим. Остановившись, не дойдя двух шагов, она стала его разглядывать. Ее приводила в трепет сила, которую излучало его тело, даже когда он спокойно лежал с закрытыми глазами. Маша буквально чувствовала эту силу каждой клеточкой своего тела. Улыбнувшись, она присела возле Вадима на край кушетки и отодвинула с его лба темную прядь волос.