Хелен Кинг - Склеить душу из осколков…

— Фу, какие у тебя скабрезные мысли. Здесь написано: «Так мало времени и так много шоколада».

— Ммм, — произнес Майкл. — Кстати, о шоколаде. Я сохранил те банки с шоколадным кремом для «интересных частей» твоего тела.

Элис представила, как Майкл слизывает с нее языком этот крем, и у нее возникло ощущение, что она начала таять. Она уже знала, какие чудеса творит его язык и без шоколада.

— Ты ведешь себя очень легкомысленно.

— Ничего подобного. Таким серьезным я еще никогда не был. Лежу совсем голый под простынями и самая «интересная часть» моего тела весьма несчастна.

— У меня есть идея, — рассмеялась Элис. — Опусти эту часть в шоколадный крем.

Майкл разразился громовым хохотом.

— Вообще-то я позвонил, чтобы пригласить тебя на ужин к ма. По воскресеньям я всегда у нее бываю. Она заявила, что если я не приведу тебя, то я покойник.

Майкл хочет познакомить меня со своей матерью? Элис была в шоке. Мало того, что он спас меня, принес роскошный букет, пригласил в дорогой ресторан, так теперь еще хочет представить матери. Боже, что делать?

Разгромная статья о «Ностальгии» появится в воскресном номере газеты.

Элис нервно теребила ремешок сумочки, ожидая в редакции Шарлотту Китс. Но вот дверь распахнулась, и та стремительно прошла в свой кабинет.

— Гурманка Мэри! Что ты здесь делаешь? — воскликнула она, заметив девушку.

— Я бы не пришла, если бы не возникла одна проблема. Я видела тебя в кондитерской Валентина сразу после ограбления. Ты готовишь материал об этом?

— Еще бы! Это сенсация для нашего сонного городишки, поэтому мой репортаж появится на первой полосе. — Шарлотта тряхнула головой, и темные волосы рассыпались по плечам.

— А почему ты не поставила его в сегодняшний утренний выпуск?

— Мы не успели. Моя нетленка выйдет под крупным заголовком в воскресном номере, он уже в типографии. Шеф хочет, чтобы газета появилась в киосках уже сегодня после обеда — торопится выдать сенсацию раньше конкурентов, — объяснила Шарлотта.

— Сегодня? В субботу? — простонала Элис, прикрыв глаза. Она надеялась уговорить Шарлотту переделать колонку «Рестораторы и гурманы», но, оказывается, опоздала. — Мой обзор уже напечатан?

— Да. — Шарлота внимательно посмотрела на Элис. От ее острых карих глаз ничего не ускользало. — О, дорогая, я понимаю… Майкл выручил тебя из беды, а ты топишь его новый ресторан. Только ни в коем случае не говори ему, что это твоя работа. Он ничего не должен знать.

— Это не так просто. Вчера я с ним ужинала, и он рассказал мне, сколько надежд возлагает на «Ностальгию», которая отняла у него много сил и денег. Шарлотта, неужели ничего нельзя сделать? Я написала ужасные вещи об этом ресторане.

— Но нашим читателям нравится твоя колонка. Вот посмотри, — сказала Шарлотта, беря гранки статьи Элис, — какое динамичное начало у тебя получилось: ««Ностальгия» настолько напоминает Чикаго тридцатых годов, что, сидя в этом ресторане, вы каждую секунду ждете: вот-вот начнется стрельба из проезжающего автомобиля». Скажи, кому придет в голову, прочитав такую затравку, отложить газету?

— Я не хочу разорять Майкла после того, что он для меня сделал, — упрямо повторила Элис.

— Не расстраивайся, его драгоценный ресторан не развалится от одной твоей статьи. А люди имеют право на объективную информацию. Я видела счет, который ты принесла из «Ностальгии», — кое-кому обед там обойдется в недельный заработок. Дороговато.

— Я должна сказать Майклу, кто я.

Шарлотта протестующе подняла руку.

— Настоящее имя автора колонки всегда держалось в секрете. Редакция настаивает на этом. Если тебя раскроют, ты не сможешь добывать информацию, и колонку придется закрыть. Ты уверена, что Майкл никому ничего не скажет?

Элис не знала, что ответить. Скорее всего, Майкл умеет держать язык за зубами. Потом она вспомнила Клайда и подумала, что плохо разбиралась в людях, когда дело касалось мужчин. Значит, и на Майкла нельзя положиться стопроцентно.

— Ладно, ничего не буду ему говорить, но чувствую я себя препаршиво — уж больно зло я прошлась по этой «Ностальгии».

— Элис, никогда не жалей, что сказала правду, — назидательно сказала Шарлотта. Ее красивое лицо выражало сострадание. — Лучше сожалей о том, что ресторан не оправдал твоих надежд.

Элис прямо из редакции помчалась к Валентину. По небу ветер гнал черные тучи, пасмурная погода соответствовала мрачному настроению Элис.

— Что-нибудь известно о грабителе? — спросила она Валентина, которого застала за чисткой кофеварки.

— Пока ничего, но полиция продолжает поиски.

— Надеюсь, убытки не слишком велики?

Валентин пожал плечами и улыбнулся, но сегодня его добрая улыбка не подействовала на Элис.

— Ничего, скоро День матери, и я восполню потери.

— Буду рада помочь тебе.

— Ловлю на слове. Это будет для тебя хорошей дополнительной практикой. У тебя что-то не в порядке? — спросил Валентин, видя ее удрученное лицо. — Или никак не можешь прийти в себя после ограбления?

— Я не знаю, что мне делать, — призналась вконец расстроенная Элис. — Майкл был так добр ко мне. А завтра собирается еще познакомить меня со своей матерью.

Валентин понимающе кивнул.

— Ты относишься к нему серьезно.

— Я не знаю… мы только-только познакомились…

— Садись и давай поговорим, — предложил Валентин. Он вышел из-за стойки и повел Элис к столику у окна. — Майкл видел тебя здесь несколько раз и спрашивал меня о тебе. Я бы давно познакомил вас, если бы не твоя колонка…

— Правда? — обрадовалась Элис, и от улыбки ее напряженное лицо расслабилось. — Я тоже обратила на него внимание.

— Дорогая, любовь всегда проторит себе дорожку. Все образуется, вот увидишь.

— Я ни разу не сказала, что люблю его. Еще слишком мало времени прошло после нашего знакомства.

Голубые глаза Валентина оживились.

— Я до сих пор помню, как познакомился с Харриет. Мы с ней претендовали на первое место на школьном соревновании по правописанию. Я сделал так, чтобы победила Харриет, и, когда мы сходили со сцены, я уже знал, что она — моя девушка.

— Ты скучаешь по ней?

— Прошло уже десять лет, как ее не стало, — сказал Валентин, — но и дня не проходит, чтобы я не вспоминал о Харриет. Мы оба мечтали об открытии кондитерской, и я часто жалею, что она не может видеть всего этого. — Валентин обвел рукой зал.

— Элис, вот ты, оказывается, где, — услышали они голос Майкла, входящего в кондитерскую. На нем был все тот же черный кожаный пиджак, лицо озаряла ослепительная улыбка. Он присел к их столику. — Я заезжал к тебе, чтобы помочь разобраться с пожарной машиной, но ты уже ушла. Собирайся, нам пора. Валентин, извини, у нас дела.