Джейн Портер - Под чужим именем

— Я рад, что вы приехали, — ответил он. — Пора бы нам познакомиться поближе.

Эммелина улыбнулась лучезарной улыбкой, от которой его бросило в жар.

— Я тоже, — отозвалась она. — Тут жизнь совсем другая, чем в Палм-Бич.

— Так и есть, — согласился он. — Простите, что я не принял вас вчера вечером, когда вы прилетели. Моя работа зависит от ритуалов, которые соблюдаются уже на протяжении пятисот лет.

— Я понимаю.

— Не желаете ли перекусить? До ужина еще не меньше часа.

— Нет, спасибо, я подожду.

— Я слышал, вы ничего не ели еще со вчерашнего вечера.

Она посмотрела на него чуть насмешливо:

— Кто сказал вам такую ерунду?

— Сегодня утром вы отказались от еды, и это встревожило моих поваров. Они подумали, что их стряпня пришлась вам не по нраву.

— Нет, что вы! Завтрак и ланч выглядели восхитительно, но я думала о том, что к пяти мне нужно будет влезть в это платье, — ответила она, указывая на свои соблазнительные формы, затянутые в бирюзово-голубой шелк.

— Но вы же не на голодной диете?

— Неужели похоже, что меня, того и гляди, ветром унесет?

Губы Зейла дернулись. Нет, совсем не похоже на то, что она голодает. Лиф платья открывал полные, упругие груди, а тонкая талия подчеркивала крутые, весьма женственные бедра. Цвет платья превосходно оттенял ее гладкую светлую кожу, яркую синеву ее глаз и розовые, полные губы. Вся она казалась ему соблазнительной, аппетитной, как наливное яблоко. Его охватило страстное желание прикоснуться к ней и ощутить вкус ее губ. Раздвинуть их языком, почувствовать их мягкость, а затем пройтись губами по ее атласной коже…

Он одернул себя, осознав, что настолько возбужден, что его брюки стали ему невыносимо тесны. Он целый год не занимался любовью с женщиной, поскольку не желал изменять Эммелине, с которой был помолвлен, но этот год показался ему вечностью, и теперь ему не терпелось жениться на ней и исполнить свой супружеский долг.

Если только их брак состоится.

Он взглянул на нее и увидел, что она внимательно смотрит ему прямо в глаза. Им овладело первобытное, звериное желание. Она будет принадлежать ему, даже если не станет его королевой.

Ханна опустила глаза, сопротивляясь странной власти, которую имел над ней Зейл. Когда она смотрела в его янтарные, горящие глаза, она чувствовала себя совершенно потерянной, погрязшей в желании и грехе.

Она давно уже не испытывала настолько сильного желания…

Прошло очень много времени с тех пор, как она была влюблена. Ей нравилось заниматься сексом только с любимым человеком, но проблема была в том, что такой человек не появлялся в ее жизни уже четыре года, с тех пор как она окончила университет. Тогда ей был двадцать один, она только что получила диплом и ожидала, что ее бойфренд сделает ей предложение. Но вместо этого он порвал с ней.

Но теперь — впервые с тех пор, как Брэд ее бросил — она снова испытывала чувства к мужчине…

Она скрестила ноги под пышной юбкой и почувствовала, как шелковый пояс с подвязками врезается ей в кожу. Белье Эммелины, подумала она в отчаянии, вспоминая, что великолепный, мужественный Зейл Патек тоже принадлежит Эммелине.

«Ты не Эммелина, — гневно одернула себя она, — и никогда ею не будешь».

— Если есть время, я хотела бы отдохнуть в своей комнате.

— Нас позовут к ужину не раньше чем через полчаса.

— Тогда… можно мне уйти?

— Конечно. Когда придет время, я пошлю за вами.

Ханна быстро вышла из Серебряной комнаты и поднялась на второй этаж, в свои апартаменты. «Это безумие, просто безумие», — твердила она себе.

Как бы ей хотелось, чтобы Эммелина дала о себе знать. Чтобы она прислала сообщение о том, что уже в самолете, что все хорошо и что Ханна скоро сможет улететь отсюда.

Войдя в свою комнату, Ханна закрыла дверь и бросилась к прикроватному столику за телефоном. Она проверила сообщения, но ничего не было. Ничего. Ни слова. Ханна постаралась успокоиться. Может, принцесса уже в пути? Может, она так спешила в аэропорт, что забыла отправить ей сообщение?

Но тут телефон зазвонил.

Эммелина!

Ханна сразу же ответила.

— Вы приехали? — с надеждой спросила она. — Вы уже здесь?

— Нет, я все еще во Флориде. — Отрывистый, деловой голос Эммелины вдруг задрожал. — Мне трудно будет вылететь, потому что вы улетели на моем самолете. Не могли бы вы прислать его ко мне?

— Вам удалось решить проблемы?

— Н-нет.

— С вами все в порядке?

— Ну, физически мне ничего не угрожает, если вы это имеете в виду.

Ханне показалось, что принцесса вот-вот расплачется.

— Вам, наверное, тяжело приходится?

— Да. — Эммелина медленно вдохнула. — Как Зейл? Холоден, как всегда?

Ханна покраснела:

— Ну, холодным я бы его не назвала…

— Может, он и не холодный, но довольно мрачный, правда? Похоже, он меня не очень-то жалует.

— Он на вас женится.

— Да, за пять миллионов евро!

— Что?!

— Ханна, это брак по расчету. Чего вы хотите?

Ханна вспомнила волевое, красивое лицо Зейла и его высокую, мощную фигуру. Он был великолепен — как Эммелина могла ничего не чувствовать к нему?

— Может, вы его полюбите, когда поживете вместе какое-то время.

— Надеюсь, что нет. Это только создаст лишние трудности… — Эммелина сказала несколько слов кому-то, кто был с ней в комнате, и вернулась к разговору с Ханной. — У меня хорошие новости. Мой друг согласился одолжить мне самолет. Я прилечу завтра утром и сразу же отправлю сообщение вам. Надеюсь, нам повезет и никто не заметит подмены.

«Надеюсь, нам повезет», — мысленно повторила Ханна, закрывая телефон и чувствуя странную тяжесть на сердце.

Ханна старалась радоваться тому, что весь этот маскарад почти закончился и она сможет улететь уже завтра утром. И все же в глубине души она чувствовала досаду — потому что была очарована Зейлом. Она подправила макияж и диадему, прежде чем пройти за фрейлиной через головокружительные коридоры и изысканно украшенные комнаты в Большой ресторанный зал.

Они шли быстро, и ее юбки шуршали при каждом шаге. Проходя через Ампирную комнату, она заметила свое отражение в высоком зеркале над белым мраморным камином. Отражение поразило ее. Неужели она и впрямь столь элегантна? Блистательна? Красива? Она покачала головой, и отражение покачало головой в ответ. Розовые щеки, ярко-синие глаза, высокие скулы и полные губы. Ханна не могла поверить, что это действительно она сама. Никогда в жизни она не ощущала себя красивой. Умной — да. Работящей — безусловно. Но ее отец никогда не ценил физическую красоту, не поощрял ее краситься и наряжаться. И теперь ей захотелось на самом деле быть той красавицей в зеркале. А что, если бы она действительно была принцессой? Что бы это изменило? Изменило ли бы это ее саму?