Эмили Роуз - Соблазнить магната

Большинство гостей останавливались у стены, на которой висели фотографии в рамочках, но только не Уайет. Он прошел мимо диванов, покрытых пледами из верблюжьей шерсти, приблизился к каменному камину и висящему над ним портрету.

— Кто это? — Он повернулся к Ханне. — Вы на нее похожи.

— Моя мама и ее любимый конь Гаспачо. Он много раз выигрывал состязания и дважды становился чемпионом мира. Гаспачо был одним из тех, кого спасли на ферме. Можно сказать, что благодаря маме и Гаспачо идея Центра обретения равновесия возникла еще до моего рождения.

Уайет взглянул на картину, потом снова на Ханну, лицо его выражало крайний скептицизм.

— И вы надеетесь найти очередного чемпиона среди больных кляч?

Саркастический тон ранил Ханну. Уайет говорил, как ее отец.

— Нет, конечно, я не настолько глупа. Чемпионы — это редкость. Большинство наших лошадей после выздоровления отправляются в школу лечебной верховой езды.

— Что за лечебная верховая езда?

— Это форма терапии, которая помогает людям с физическими или психическими недостатками развить мускулатуру и обрести гармонию и душевное равновесие. Отсюда и наше название.

— Сажать на лошадь человека, у которого проблемы с вестибулярным аппаратом, — глупая и безрассудная идея. Настоящий кошмар для страховых компаний, — буркнул он.

Ханна встревожилась: твердолобых людей сложно переубедить.

— Наша программа тщательно разработана. Занятия проводятся под наблюдением специалистов по воскресеньям. Завтра вы сами все увидите, если захотите. Наши инструкторы и работники хорошо натренированы, а центр получил сертификат. Мы делаем все возможное для безопасности участников, и у нас большой список желающих, потому что иппотерапия действительно помогает.

— Насколько прибыльны эти занятия?

Ох! В яблочко. Он нашел слабое место. Ханна за колебалась:

— С точки зрения реабилитации они бесценны…

Уайет нахмурился:

— С точки зрения долларов и центов, Ханна.

А она так надеялась, что он не спросит.

— Они бесплатные.

— Как же вы покрываете издержки?

Она прикусила губу. Ответ Уайету не понравится.

— Ферма спонсирует нас.

— Иначе говоря, прибыль вы не приносите.

Ханна указала на коллекцию фотографий:

— Это моя стена победителей. Каждая из этих лошадей прошла успешную реабилитацию в центре и обрела новый дом. Но, чтобы понять все в целом, вы должны посмотреть альбом в моем офисе, где имеются фотографии до и после лечения. Вас удивит прогресс.

Уайет пересек комнату, изучил фотографии. В тишине проходили секунды, каждая из которых звоном отзывалась на натянутых, будто струны, нервах Ханны.

— Я не вижу ни одной фотографии, где вы сидели бы на лошади.

Ханна растерялась; она не ожидала такого поворота.

— Я… я не езжу верхом.

Уайет ожег ее взглядом:

— Вы выросли на коневодческой ферме, не ездите верхом и при этом упрекаете меня в некомпетентности?

Ханна рассвирепела. Она не тратит миллионы на дело, о котором не имеет ни малейшего понятия. Но если она будет возражать, то поставит под угрозу финансовую поддержку центра.

— Мне не нужно ездить верхом, чтобы любить лошадей.

— Почему вы не ездите верхом?

Ханна сжала кулаки так, что ногти впились в ладони:

— Это не имеет отношения к делу.

Тремя широкими шагами Уайет приблизился к ней.

Она ощущала жар его тела и вдыхала головокружительный аромат дождя и мужского одеколона. Притяжение снова возникло между ними, так что ее соски напряглись. Ханна скрестила руки, чтобы скрыть непроизвольную реакцию, но поняла, что защитная поза скорее выдаст секрет, и опустила руки.

— Почему вы не ездите верхом, Ханна? — повторил Уайет глубоким голосом, вызвавшим дрожь во всем ее теле.

— Цитируя вас, моя личная жизнь — не ваше дело.

— Только до тех пор, пока она не мешает работе.

Но пока вы не убедите меня, что ваш Центр обретения равновесия — не просто дорогостоящее хобби, на меня и мою чековую книжку не рассчитывайте. Сердце Ханны упало, а он продолжил:

— Вам нужен стимул, чтобы начать говорить, док? Хорошо. С моей точки зрения, это выглядит так: вы играете в добрую самаритянку, тратя впустую деньги и время. Ваши действия рискованны, а результат не очевиден. Убедите меня в обратном, если сможете.

Ханна разозлилась:

— Моя мать погибла в седле. Тогда мне было десять лет. Уж извините меня за то, что я предпочитаю любить лошадей, стоя обеими ногами на земле.

Отповедь не отпугнула Уайета — наоборот, зажгла в его глазах огоньки интереса.

— Как это случилось?

У Ханны перехватило горло — она не любила вспоминать это.

— Мама показывала мне, как не упасть в воду, преодолев препятствие. Мы несколько раз повторяли это, потому что я никак не могла усвоить. Ее конь оступился. Они оба не поднялись.

Это был единственный раз, когда Ханна намеревалась победить любой ценой. За это пришлось заплатить жизнями двух существ, которых она любила…

Осмелившись взглянуть на Уайета, в его глазах Ханна увидела то, чего никак не ожидала, — понимание и сочувствие. Это ее потрясло. Он мягко притронулся к ее плечу:

— Мне очень жаль.

Как и в конюшне, его прикосновение наполнило тело женщины теплом.

— Это было давно, — пробормотала она.

— Порой потери нашего детства труднее всего забыть.

— Звучит так, будто вы знаете, что это такое…

— У всех бывают трудные времена. — Его пальцы сжали ее плечо, и воздух между ними сгустился, стал наэлектризованным, словно перед грозой.

Зрачки Уайета расширились, из приоткрытых губ вырывалось прерывистое дыхание.

Нельзя было ошибиться в определении того ощущения, что росло внутри Ханны, разрывая легкие. Она хотела его. Своего босса. Своего врага.

«Это невозможно. Только не с ним!»

Уайет наклонил голову. Каждая клеточка ее тела кричала: «Беги!»

Но она не смогла.

Ошибка.

Это слово эхом отозвалось в голове Уайета еще до того, как он коснулся губ Ханны, но чертово чувство, переполняющее его с того момента, как они встретились, толкнуло мужчину вперед. Потом он ощутил шелк ее теплых губ. И не смог остановиться.

Ханна напряглась, но, прежде чем он отстранился, ее губы слегка раздвинулись, а потом женщина расслабилась, ее грудь слегка прижалась к его груди. Язык Уайета пробежал по ее губам, но этого было недостаточно, чтобы утолить его желание.

Аромат Ханны опьянил его, словно бокал неразбавленного виски, так что голова пошла кругом, а тело запылало.

Почему она? Почему именно эта женщина, которая воплощает все, что он презирает? Неужели ему недостаточно тех уроков, что он получил раньше, — от таких же, как она? Прежде чем Уайет смог разобраться в своем странном влечении, Ханна вырвалась, закрыла рот рукой, в ее широко раскрытых глазах плескался страх.