Сэнди Мэдисон - А как ты играешь в любовь, чемпион?

Комната Фрэнки почти не отличалась от той, в которой жила Гледис. Здесь был такой же застекленный эркер с той лишь разницей, что из него открывался вид не на бассейн, а на розарий. Гледис наслаждалась прекрасным видом, пока гример занимался Фрэнки.

— Ну почему вы хотите надеть пижаму, мистер О'Берри, — вздохнул измученно Бенни. — Здесь есть прекрасное шелковое кимоно. Это последний крик моды. Это то, в чем хотели бы видеть вас наши читатели.

— Как хотите, — проворчал Фрэнки и снял через голову майку, в которой он был за завтраком. Накануне он уже привык к бесконечным переодеваниям. — Но я не знаю ни одного человека, который спал бы в кимоно. Это ведь очень неудобно, когда поворачиваешься…

— Вам и не нужно надевать его в постель, приятель, — вмешался Эд Гуд, который возился со своей камерой. — Для сцены в постели вы нам нужны голым.

— Голым… — повторил Фрэнки смущенно.

— Голым, — подтвердил с недоброй улыбкой бледный узкогрудый фотограф. — Обнаженным, мистер.

— В этом нет ничего особенного, Фрэнки, — успокоил его Трефор Ферхилд. — Так делают все большие звезды. Вы только должны себе представить, что нас при этом вообще нет, что мы просто кочаны капусты, вы должны…

— Ты, точно, кочан капусты, Трефор, — Эд Гуд громко засмеялся. Он не мог прийти в себя. Трефор — кочан капусты, это было замечательно. Себя, правда, Эд Гуд видел совсем по-другому.

— Конечно, вы можете остаться в джинсах, под одеялом, — вмешался в разговор Чарльз Карленд. По виду Фрэнки он понял, что тот вообще готов отказаться от сцены в постели, если от него будут требовать слишком много.

— Итак, в брюках под одеяло, — заметил с веселой ухмылкой гример, пудря лицо и голые плечи Фрэнки. — Не очень-то удобно.

— Действительно, — согласился Фрэнки и быстрым движением расстегнул пояс джинсов. В этот момент Гледис оглянулась и зачарованно смотрела, как Фрэнки вылезает из своих узких джинсов. Он бросил на Гледис злой взгляд из-под нахмуренных бровей. Если бы она не была так разочарована и расстроена, то наверняка бы рассмеялась. Гример стоял в ожидании перед Фрэнки, держа в руках гребешок и щетку.

— Ну, теперь ваши кудри, — сказал Бенни, когда Фрэнки в узких плавках возвышался перед ним. Мужчина послушно наклонился.

— Нет, не прическа! — Гример засмеялся. — Я говорю о кудрях на вашей груди. Нам придется их немного причесать. Иначе они не будут достаточно хорошо видны на снимках. Вы слишком белокуры, приятель. Если бы были брюнетом, то это сэкономило бы нам много времени. Но блондины…

— Не могли бы вы продолжать работу и не так много разговаривать, — попросил измученно Фрэнки. — Я не в настроении обсуждать с вами преимущества и недостатки цвета моих волос.

— Вы сегодня, вероятно, вообще не в том настроении, — заметил обиженно Бенни. — Ложитесь в постель. Я приведу вам в порядок кудри.

Только сейчас, когда Фрэнки лежал в постели, наполовину прикрытый покрывалом, и фотографы устанавливали освещение для его лица и корпуса, Гледис смогла отвести свой взгляд. Вид полуобнаженного тела Фрэнки ее так захватил, что она на секунду забыла все, что ее угнетало. Женщина почувствовала непреодолимое влечение к этому человеку. «Это всего лишь секс, — подумала Гледис. — Я не дам ему обвести себя вокруг пальца».

Фрэнки сидел в постели и беспомощно, умоляюще смотрел на нее.

«Зачем же иметь принципы, если не руководствоваться ими в жизни?» — подумала Гледис. Она приняла решение, и никакие синие глаза не могли изменить его, как бы умоляюще они ни смотрели на нее. Но как бы Гледис себя ни уговаривала, как бы ни старалась держать себя в руках, работа у нее не клеилась. Она, правда, ни на секунду не оставалась с Фрэнки наедине, но интервью проходило медленно и с трудом.

Он отвечал на вопросы Гледис вопросами, пожимал плечами и утверждал, что не знает, как ответить, или вообще уклонялся от прямых ответов. Гледис знала, что он рассеян, так как не понимает ее поведения. Фрэнки снова и снова делал попытки заставить ее высказаться. Но Гледис удавалось каждый раз искусно блокировать его попытки. Ей также удалось не быть с ним наедине до самого обеда.

Но когда Карленд объявил о перерыве, Фрэнки оказался быстрее Гледис. Они находились в образцово оборудованной кухне Монтескудо Менсион, где Фрэнки в рубашке и фартуке, повязанном поверх брюк от смокинга, изображал повара.

— Подожди-ка, Гледис, — крикнул он, когда она собиралась покинуть кухню. Он засунул руки за спину, развязывая фартук. — Я должен с тобой поговорить. Мой ответ на твой вопрос о моем отношении к детям и собакам был не совсем правильным. Я хотел бы его исправить.

— Это действительно не важно, — отмахнулась Гледис. Она знала, что он хочет задержать ее, чтобы поговорить с ней наедине.

— Но для меня это важно, — продолжал Фрэнки. — Я настаиваю на том, чтобы исправить ответ.

— Мы можем выбросить весь абзац, — предложила Гледис. — Я это улажу. — Она уже хотела было проскользнуть в дверь, когда он резко остановил ее.

— Я имею право исправлять мои ответы и требую, чтобы ты уважала мои права.

— О'кей, — успокоила его Гледис и взглянула через плечо на кухню. Фрэнки все еще сражался со своим фартуком, и на его лице была написана злость. — Мы можем об этом поговорить за обедом.

— Нет, теперь и здесь, — потребовал Фрэнки.

Карленд и его команда не обратили внимания на то, что происходило между ними, поскольку уже вышли из кухни. Гледис и Фрэнки были теперь одни.

— Я хочу знать, что произошло после того, как я покинул твою комнату! — заявил Фрэнки. Он наконец отделался от фартука и со злостью швырнул его на пол. Двумя быстрыми шагами очутился рядом с Гледис, которая нерешительно стояла в дверях и смотрела вслед уходящим коллегам.

— Ничего не произошло, — ответила она, стараясь освободиться от Фрэнки, который схватил ее за руку. — Отпусти меня, — потребовала она. — Ты не имеешь права задерживать меня здесь и допрашивать. Я не обязана тебе ничего объяснять.

— Нет, ты должна! — настаивал он. Его синие глаза сверкали, как сталь. — Если ты не хочешь, чтобы я считал тебя легкомысленной девушкой, ты должна со мной объясниться.

— За эти слова ты еще извинишься, — возмутилась Гледис. Их стычка оказалась более злой, чем она предполагала. Она не хотела продолжать разговор в этом тоне. — Я не позволю тебе меня оскорблять.

— Прости, — промолвил Фрэнки. — Но ты не можешь провести с мужчиной такую ночь, какая была у нас, а потом делать вид, что ты его вообще не знаешь. Так ведут себя только легкомысленные особы. Прости.

— Я не делаю вид, что не знаю тебя, — сказала Гледис несколько высокомерно. — Я говорю с тобой, как со всеми. Что ты, собственно говоря, хочешь?