Сэнди Мэдисон - А как ты играешь в любовь, чемпион?

Когда она уже смогла видеть большой белый оштукатуренный дом, лужайки сменились садами. Сначала женщина ехала через сад кактусов, в котором, казалось, были собраны почти все виды и формы этих растений. Затем дорога делала большой, плавный поворот в царство роз. Здесь были самые прекрасные кусты роз и живые изгороди из этих цветов, какие только можно себе представить. На возвышении перед входом в Монтескудо Менсион с большим, весело журчащим фонтаном также росли розы.

Дом был двухэтажный, добротный, построенный в духе старых испанских традиций: со сводчатыми арками, балконами, крытыми переходами и галереями.

Перед входом росли пальмы, которые были старше дома. Гледис могла себе представить, сколько трудов и денег стоило пересадить сюда эти королевские пальмы высотою в добрых семнадцать футов.

— Ну, каково впечатление? — спросил Чарльз Карленд, ведущий фотограф «Таун и кантри», который с распростертыми объятиями вышел к ней из дома.

Гледис вышла из машины.

— Это совсем недурно! Не так ли, — засмеялась она. Сначала они пожали друг другу руки, потом Чарльз обнял и нежно прижал к себе свою коллегу. Пара поцелуев в щеку закончила церемонию сердечной встречи.

Чарльз и Гледис знали друг друга уже много лет. Они охотно вместе работали и вообще дружили. Чарльзу было далеко за пятьдесят, но никто не давал ему его лет. Он был высокого роста, загорелый и подвижный. Густых черных волос и темных бровей еще не касалась седина.

— Это потрясающий дом, — произнес восхищенно Чарльз и сделал знак двум слугам азиатского вида в белых ливреях, чтобы те позаботились о машине и багаже Гледис.

— Мы уже установили свет в салоне. Там, за коктейлями, ты поздороваешься со своим гостем. Слушай, ты просто остолбенеешь, когда увидишь салон.

— Ну и прекрасно, — ответила Гледис без особого восторга.

Карленд бросил на нее испытующий взгляд и ухмыльнулся. Это ему очень шло и делало его еще более моложавым.

— Тебя что, не устраивает задание? — спросил он.

— Да, не очень, — призналась Гледис и посмотрела на потолок.

Архитектура холла была асимметрична. Слева от входа — с тонированными огромными окнами стена, скошенная наверху. Слева находилась винтообразная лестница с перилами из искусно выполненного чугунного литья. Стена и лестница смыкались на высоте добрых сорока футов. На первом этаже вокруг полукруглого холла тянулась галерея, а рядом с лестницей находился лифт со стеклянной кабиной.

— Дом — действительно сила, — заявил Чарльз, садясь с Гледис в лифт. — И твой гость не доставит тебе много беспокойства. Говорят, он очаровательный и потрясающе выглядит.

— И у него мозги мыши, — довершила Гледис портрет Фрэнки О'Берри, знаменитого баскетболиста, у которого ей придется брать интервью.

— Я так не думаю, — возразил Карленд. — У всех баскетболистов есть кое-что в башке. Для этой игры нужно иметь голову на плечах.

Они вышли из лифта и направились вдоль галереи. Чарльз остановился у двери из светлого дерева, украшенной красивой резьбой.

— Твоя комната, — сказал он и открыл дверь. — Лучше будет, если ты сейчас же переоденешься. Мы начнем снимать, как только заявится О'Берри.

— Переоденусь? — спросила Гледис. — А не могу я остаться в своем костюме?

— Прием с коктейлями, — напомнил ей Чарльз и многозначительно поднял свои густые брови.

— О'кей, о'кей, — кивнула Гледис. — Тебе можно позавидовать. Я никогда не видела тебя одетым по-другому, кроме как в джинсах и твоей жилетке с тысячью карманов.

Чарльз Карленд действительно почти всегда носил эту рабочую одежду. Джинсы, удобные мягкие башмаки с высокими голенищами и эластичными резиновыми подметками, рубашка с открытым воротом и парусиновый жилет с бесчисленными карманами.

— Когда мне будут вручать Пулитцеровскую премию, я надену смокинг, — пообещал Чарльз и, весело помахав Гледис, направился к лифту.

Гледис улыбнулась про себя: «Ни я, ни Чарльз никогда не получим за нашу работу эту премию».

Но она также знала, что Чарльз и не гонится за славой. Работа в «Таун и кантри» доставляла им обоим удовольствие, и, наконец, следовало принимать во внимание и то, сколько им платили за их репортажи.

Гледис огляделась. Ее комната с примыкающей роскошной ванной комнатой и стеклянным эркером, из которого можно было видеть огромный плавательный бассейн, была достойна внимания. «Я все осмотрю потом», — решила она. Сейчас же нужно было быстро привести себя в порядок, чтобы фотографам не пришлось ее ждать, когда прибудет спортсмен.

Не прошло и получаса со времени приезда, как она уже спускалась по лестнице в холл в коротком платье для коктейля цвета меди. На ней были лодочки на высоких каблуках, тоже медного цвета. Она заколола волосы в высокую прическу с локонами, сделала макияж, чтобы ее глаза и губы хорошо смотрелись на фотографиях.

Платье Гледис из переливающейся материи с металлическими нитями облегало ее фигуру, как вторая кожа. То, что у платья был маленький вырез, никого не разочаровывало, потому что оно подчеркивало все линии ее тела.

Фрэнки заметил сначала ее длинные стройные ноги, прикрытые платьем лишь до половины бедра, когда Гледис спустилась с последних ступеней лестницы. Он сглотнул воздух, отвел свой взгляд от этих необыкновенных ног и поднял глаза.

Он увидел удивленное лицо той самой прекрасной незнакомки.

— Вы следили за мной? — с раздражением спросила она, наморщив свой красивый гладкий лоб.

— Да, — кивнул Фрэнки и ухмыльнулся.

— Это просто дерзость, — возмутилась женщина.

— Я бы назвал это, скорее, самообороной, — поправил он ее. — Ведь вы пытались избавиться от меня с помощью нечестной уловки. А я отплатил, проследив за вами.

Гледис умолчала о том, была ее уловка честной или нет. А вместо этого спросила:

— Но как вы вообще сюда проникли? Ворота же охраняются.

У Фрэнки не возникло никаких трудностей у ворот. Охранник был баскетбольный фанат и сейчас же узнал его. А так как Фрэнки был жданным почетным гостем в Мондескудо Менсион, то чугунные ворота сразу широко распахнулись перед ним. Правда, пришлось немного задержаться: охранник хотел получить от него массу автографов.

— Для моих двух сыновей, пожалуйста, на мяче и на перчатке, — попросил охранник и тут же быстро принес их. — А моя дочка хотела бы иметь ваш автограф на этой фотографии, а мой друг Тодд — на этой шапочке от солнца.

Потом Фрэнки наконец медленно пошел к дому, восхищаясь парком и садами. Он был в прекрасном настроении с того самого момента, когда ему стало ясно, что свой уик-энд он проведет в обществе прекрасной блондинки. Солнце сразу засияло ярче, и газоны еще пуще зазеленели.