Сьюзен Мейер - Пойманный свет

Она даже не была уверена, что он ее слышит.

Усилием воли прогнав мрачные мысли, она вышла в гостиную с большим кожаным диваном и креслами и огромным телевизором и повернулась вокруг своей оси.

Невероятно, что это место называют «коттеджем».

— Теперь вы еще и танцуете?

Она развернулась и оказалась лицом к лицу с вошедшим Чансом.

— Просто осматриваюсь. — Прижав ладонь к бьющемуся сердцу, она попыталась выровнять дыхание. — Я думала, что вы в гостях у мамы.

— Я не стану надолго оставлять детей с чужим человеком.

— Я не чужая. Наши матери дружат. Кроме того, я уже неделю живу с вашей матерью и работаю с персоналом особняка.

— За это время вы могли бы запомнить свое место.

Она втянула воздух. Вот так-то. Момент истины. Возможно, ей не придется придумывать, как бы вежливо уйти, — он уволит ее еще раньше.

Он жестом пригласил ее сесть на диван:

— Нам надо поговорить.

Смирившись с ситуацией, она подчинилась. Он уселся в одно из кресел:

— Вы поступили недопустимо, когда высказали сомнение в моем подходе к режиму детей.

Она поморщилась:

— Я не выражала сомнение, просто сказала «О господи».

— Это еще хуже. Все равно что сказать «Эй, Чанс, ты все делаешь не так».

— Извините.

— Это мои дети. Я провел с ними наедине две недели. И хотя я не совершенство, но мне не нужны постоянные напоминания о том, что я не всегда знаю, что делаю.

Она подняла голову. Он не знает, что делает?

— Я не нанимал няню, потому что хочу сам воспитывать своих детей. Но я готов дать вам шанс, потому что, честно говоря, помощь мне пригодится. Кроме того, я тут не навсегда. Просто приехал в гости.

Просто в гости? Она еще больше навострила уши. Если он приехал не насовсем, а в гости, то это временная работа. Это не серьезный карьерный шаг, и она не оставляет Джейсона. У нее просто временная подработка. У нее даже голова закружилась от облегчения.

— Но должен сказать, что если вы собираетесь меня критиковать, то все закончится прямо сейчас.

Оценивая свое положение в новом свете, Тори рассматривала Чанса и начинала понимать его положение. Гвен сказала, что мать близнецов оставила детей с ним и отказалась от них, — отсюда его недоверие. Он не хочет заводить няню, чтобы растить детей самостоятельно. Это прекрасно. Но он не знает как. И из-за промахов он резко реагирует на критику.

Он не брюзга, просто слишком чувствительный папаша, которому нужна помощь. Быть таким помощником совсем неплохо.

— Все понятно?

— Да.

— Отлично.

И в эту секунду кто-то из детей начал плакать. Чанс поднялся из кресла. Тори тоже встала. Может, она и не увольняется, но работа была далека от идеальной. Она пока не знала, как дать ему совет и не задеть.

По дороге к детской Чанс сказал:

— Единственная причина, по которой я, может быть, — подчеркиваю, может быть, — не возражаю против вашего присутствия: я не могу заставить Сэма и Синди спать больше двадцати минут, а когда они просыпаются, то не отлипают от меня, ни минуты не оставляют в покое.

— Вы две недели держите их на руках?

— Практически. Иногда они играют на полу.

— А как же работа?

— У меня своя строительная компания, так что первую неделю я мог делать что хочу. Но когда понял, что дети занимают все мое время, то передал работу управляющему.

Она поймала его взгляд. Синие глаза были уже не сердитыми, но настороженными.

— Вы так долго не протянете.

Он подавил смешок:

— Шутите?

— Но няню нанимать не хотите.

— Не хочу быть как мой отец.

— У него никогда не было для вас времени?

Он со вздохом провел пальцами по коротким темным волосам:

— Эти дети только начали привыкать к потере матери. Я не могу их оставить.

Красавец или брюзга, в глубине души Чанс Монтгомери был славным парнем. И он искренне любил своих детей. Конечно, Тори могла забыть о своих проблемах на время, чтобы помочь ему. Особенно раз ей нужно подзаработать так же сильно, как ему нужна помощь с детьми. Она осторожно сказала:

— Значит, вы не против нескольких советов?

— Когда я их прошу, — вздохнул он.

— А сейчас просите?

Вздох превратился в рычание.

— Раз вы думаете, что я должен просить, то я, наверное, должен, так что да.

— Я не видела у вас в машине качелей или ходунков…

— Ходунков? Как у стариков? — Он нахмурился и посмотрел на нее как чокнутую.

Если бы он не говорил так серьезно, то она бы рассмеялась. Но если он не знает, что такое качели и ходунки, то вряд ли просто забыл их упаковать — у него их просто не было. А это добавляло проблем в его и без того проблемное отцовство.

Не желая его задеть, она осторожно объяснила:

— Ходунки — это такое сиденье с колесами. Оно помогает детям учиться ходить и заодно развлекает.

— То есть не обязательно, чтобы они все время по мне ползали? — От надежды в его голосе у нее сжалось сердце.

— Нет.

— Я полагаю, что качели так же полезны?

Она кивнула, поморщившись:

— Удивительно, что ваша бывшая жена не дала вам все эти вещи вместе с детьми.

— Лилия не была за мной замужем. Она ни за кого не собиралась замуж. И как видите, материнство ей тоже пришлось не по душе.

Он отвернулся и пошел в детскую, а Тори огорченно зажмурилась. Только они начали ладить — и тут она ляпнула глупость. У них никогда ничего не получится.

Взяв Сэма на руки, Чанс проглотил переполнявшую его злость. Не стоит удивляться, что Лилия не дала ему все необходимое. Но когда у него в руках плачущий ребенок, а за спиной женщина, которая знает, что делать, не стоит отвлекаться на гнев.

— Так почему они проснулись?

Тори подошла к люльке Синди. Плачущая малышка подняла ручки, прося, чтобы ее тоже взяли.

— Они спали по дороге сюда?

— Да.

— Ясно. Тогда они, наверное, просто задремали после еды, потому что у них были полные животики. Спать им не нужно. — Она вынула Синди из кроватки. — Привет, милая.

Хныканье утихло, и Чанс увидел, как черты Тори преобразились: в ее карих глазах засветилась радость, и он впервые за несколько недель сам начал расслабляться. Она не просто знала, что делать, но и искренне любила детей. Может, действительно стоило завести няню?

— Так они хотят играть?

Она потерлась щекой о щеку Синди.

— Наверное. — Но тут же поморщилась: — Знаете, раз они проснулись, а у нас нет игрушек и других развлечений для них, стоит съездить в город и докупить нужное.

— Например, ходунки?

— Да, и манеж, и качели.

Его охватил новый приступ вины. Как глупо. Разве он сам об этом не мог подумать? Хотя бы включить здравый смысл?

Нет. Дело было не в глупости, а в усталости. Он был на ногах каждую ночь две недели и не мог мыслить ясно.

— Если мы купим им все нужное, несколько игрушек, то они утомятся и будут спать больше времени за раз. — Тори смущенно улыбнулась. — Они уже большие, может, получится научить их спать по ночам.