Рената Тревор - Раненая гордость

— Дорогая моя, пожалуйста, поверьте, я прошу вас подробнее рассказать о ваших кошмарах не ради любопытства. Мне очень нужно это знать.

— Вовсе не нужно! — отрезала Джессика, снова начиная сердиться. Он что, крови ее хочет? Пожалуйста! — Мы поженились, и Жан превратился в незнакомца. Как вам это нравится? — бросила она. — Я знала его тихим, застенчивым, мягким человеком, а в ту ночь он превратился в чужака. Агрессивного чужака. Рвавшего на мне одежду! — Она схватилась за голову. — Валившего меня на кровать. Агрессивного, жестокого… Я пришла в ужас!

— Ох… — Через мгновение Шарль оказался уже на диване и обнял Джессику за плечи.

— Нет! — бросила злая, возбужденная Джесс, не отдававшая себе отчета, в чем она успела признаться, а что оставила про себя, и оттолкнула его. — Хотите знать окончание моего кошмара? Рассказать вам о нескольких месяцах мучений, после которых я почувствовала себя неполноценной и поняла, что моя фригидность заставила человека на другой день после свадьбы поскакать в лес и разбиться насмерть?

— Моя…

— Нет! — яростно крикнула Джессика. Все это слишком долго накапливалось у нее внутри. Он хотел слышать — пусть слушает. Может, и ей заодно полегчает. — Рассказать вам, как Жан в первую брачную ночь спал в гардеробной, а я в постели, безумно довольная, что сохранила целомудрие, и спрашивала себя, какого черта мне пришло в голову выйти замуж?

— Вы… — начал было Каран.

Но Джессика не дала Шарлю и рта раскрыть.

— В ту ночь, а потом в каждую следующую — особенно в первые месяцы — я просыпалась в холодном поту и думала об одном и том же: зачем я вышла за Жана. Желание жить с любимым другом больше не казалось мне уважительной причиной. И вот что я надумала. То, что Жан был нежным, добрым и мягким человеком, не имело никакого отношения к нашему браку. За неуклюжим оправданием совместной жизни с хорошим другом скрывалось мое желание покинуть дом. Там еще оставалась сестра, но я чувствовала, что она живет в отчем доме только из-за меня. Я вишу камнем у нее на шее, и стоит мне уйти, как Лилиан тут же начнет собирать вещи. Поэтому я выбрала Жана прикрытием своего бегства… чтобы попасть из огня в полымя.

— И вы держали все эти ужасные мысли при себе?

— А кому я могла рассказать о них? — вызывающе спросила Джессика.

— Может, сестре? — предположил Шарль.

— Неужели вы не понимаете моих чувств? — Голос Джесс дрожал от возбуждения. — Попробуйте представить, как тяжело узнать о себе, что ты равнодушная, фригидная, холодная рыба, не знающая, что такое страсть. Той, первой ночью моего замужества я превратилась в глыбу льда! Как, по-вашему, я могла чувствовать себя после того, как отвергла своего мужа и тем самым довела его до смерти? Как я могла признаться Лилиан хотя бы в части этих грехов? — выпалила она. — Я знаю сестру, потому что мы близнецы. Она бы обязательно придумала мне оправдания. А я не хотела их. Я мучилась, и поделом. Если бы не я, Жан был бы жив. О, как я была несправедлива к нему! — отчаянно выкрикнула Джессика. Она опомнилась только тогда, когда Каран крепко сжал ее руки.

— Тсс… — попытался успокоить ее Шарль. — Ох, Джессика, это настоящий ад, — бормотал он, снова стискивая ее ладони, словно пытался обратить на себя внимание. Когда она подняла на Шарля большие карие глаза, полные стыда и боли, Каран продолжил: — Джесс, милая, выслушайте меня. — Джессика, внезапно ощутив себя совершенно измученной, просто сидела и смотрела на деверя. Осознав ее закомплексованность, Шарль непререкаемым тоном заявил: — Это не вы были несправедливы к Жану, а Жан несправедлив к вам.

Что за чушь? Джессика не верила собственным ушам.

— Это неправда! — резко возразила она.

Но Шарль не смутился, не опустил серых глаз, а весьма хладнокровно произнес:

— Было множество вещей, о которых Жан не говорил вам. Надеюсь, вы согласны?

— Я не знала, что он… богат, если вы это имеете в виду, — враждебно ответила Джессика. Она начинала успокаиваться после пережитого взрыва эмоций, хотя внутри все еще дрожало от нервного возбуждения. — Пожалуйста, отпустите мои руки, — добавила Джесс. Теперь ей вовсе не нравился этот настырный, заносчивый и дотошный субъект.

— И о его собственности, часть которой он завешал вам, вы тоже не знали, — напомнил Шарль, выпуская ее руки.

— А у Жана была собственность? — удивленно спросила Джесс, сразу невольно подтвердив правоту Шарля.

— Вы не знали и о том несчастном случае с Жаном, — не отвечая на вопрос, продолжал перечислять Каран.

— Нет, пока вы не рассказали мне, — согласилась Джессика, не подозревая, чем это кончится. Вот тут-то, не спуская с Джессики пристальных серых глаз, Шарль и объяснил, в чем главном был Жан несправедлив к своей жене.

— Если вы не знали о несчастном случае, то Жан не мог сказать вам, чем этот несчастный случай закончился, — сказал Шарль. — Я думаю, лучше называть вещи своими именами. Вы и представления не имели, что несчастный случай сделал Жана… импотентом.

— Импотентом! — воскликнула Джессика, и густой румянец окрасил ее щеки.

— Боюсь, это так, — подтвердил Каран, нежно проводя тыльной стороной ладони по ее пылающей щеке. Джессика в бешенстве отшатнулась.

— Я не верю! Как?.. — Впрочем, какая разница? Она ведь не хочет, чтобы Шарль начал вдаваться в детали их недолгой супружеской жизни. — Я не могу в это поверить, — все же заявила она. — В ту ночь — ночь нашей свадьбы — он набросился на меня как сумасшедший!

— Моя бедная девочка, если бы вы лучше знали мужчин, то могли бы… — Шарль осекся, но все же продолжил объяснение: — Из сказанного вами ясно, что мой кузен понимал — от него ждут исполнения супружеских обязанностей, и заставил себя наброситься на вас, надеясь, что агрессия поможет ему преодолеть импотенцию.

— Нет! — еле слышно выдохнула Джесс. — Я… — Она до сих пор не могла поверить услышанному. Все сказанное Шарлем вихрем кружилось в голове. Но вдруг она кое-что вспомнила… и тут же поняла, что деверь сказал ей неправду.

— Вы однажды спросили, не беременна ли я! — вызывающе бросила Джесс, уличая Шарля во лжи. Значит, Жан не был импотентом! Увы, у Карана оказался готов ответ и на это заявление.

— Вскоре после несчастного случая, еще лежа в больнице, Жан рассказал мне, как жеребец чуть не убил его. Когда я познакомился с вами и Жан сообщил, что вы поженились, я мог только предполагать, что хирурги, которые чинили его, ошиблись в диагнозе. Простите меня, моя дорогая… Когда вы поженились, Жану было двадцать пять лет… Несмотря на всю свою замкнутость, он имел пару романов. А вы, моя маленькая — такая красивая, такая застенчивая, — очень желанная женщина…

Когда Шарль назвал ее красивой, сердце Джессики дрогнуло. Ладно, пусть считает ее красивой, но она не хочет, чтобы ее называли желанной…