Келли Хантер - Несерьезные намерения

Что бы ни натворил ее отец, Руби была предана ему до конца. Другого Деймон от нее и не ожидал.

— С имущества твоего отца сняли арест, — сказал адвокат. Взяв конверт, он достал из него какой-то документ и передал Руби. — Это завещание Гарри. Теперь, когда у тебя есть свидетельство о смерти, ты можешь…

— Деньги нашлись? — спросила Руби.

Адвокат нахмурился:

— Об этом британская разведка не упоминает. Итак, в завещании твоего отца нет никаких сюрпризов. Ты его единственная наследница. Я могу начать…

— Значит, с него не сняли обвинение в краже денег, — заметил Деймон.

— Нет, но снятие ареста с его имущества означает, что…

— Почему бы вам не попросить британскую разведку рассекретить личный номер Гарри Магвайра? — с вызовом произнес Деймон. — Это определенно кое-что прояснило бы.

— Молодой человек… — Медленно откинувшись на спинку кресла, адвокат соединил пальцы пирамидкой. — Это весьма неожиданное предположение. Прежде чем его сделать, вам следовало бы спросить себя, что вы получили бы, будь ваша просьба выполнена. Боюсь, что практически ничего.

— Ну, я не знаю, — протянул Деймон. — Сколько стоит вера дочери в порядочность отца? Столько стоит знание того, что человек тридцать лет защищал свою дочь от опасностей, связанных с его работой в разведке? Наконец, сколько стоит доброе имя человека?

— Немного, — мягко ответил адвокат, глядя на него непроницаемыми серыми глазами. — Если брать в большом масштабе.

— Да, — согласился Деймон. — Наверное.

— Замолчите, — произнесла Руби дрожащим голосом. — Немедленно замолчите оба!

Адвокат перевел на нее взгляд, и Деймону показалось, что он увидел в глазах пожилого мужчины скорбь и сожаление. Затем адвокат несколько раз разъединил и соединил пальцы, словно принимая решение.

— Твой отец сделал для всех нас много полезного, — наконец сказал он, и Деймон настороженно прищурился. — Но позволь тебя предупредить, Руби, что восстановление его репутации может стоить слишком дорого всем, кто в этом заинтересован, включая тебя и твоего сообразительного друга.

Затем хитрый старый лис поднялся, подошел к двери и открыл ее, дав им понять, что аудиенция окончена.

— Мне жаль, Руби, — сказал он ей на прощание. — Я сделал все, что мог. Твой отец осознавал степень риска.

Обратный путь длился целую вечность. Руби молча смотрела в окно. Деймон пытался полностью сосредоточиться на дороге перед собой, но мысли его были далеко. Ему не следовало ничего говорить. Или, по крайней мере, он мог бы сделать это в другой раз.

«В другой раз? — прозвучал в его голове тихий голос. — Ты знал, что эта информация перевернет мир Руби с ног на голову».

Но несправедливость, с которой обошлись с Гарри Магвайром, возмутила его до глубины души, и он не смог сдержаться и, найдя в океане лжи каплю правды, дал ее Руби. Его целью было восстановить ее веру в порядочность ее отца. Сделать так, чтобы она помнила о нем только хорошее и гордилась им. Адвокат, который явно был не просто адвокатом, поддержал его в этом, насколько ему позволила его профессиональная этика.

Он поступил правильно, не так ли?

В лифте Руби стояла к нему спиной и молчала. Когда они поднялись на нужный этаж, она не смогла попасть ключом в замок. Деймон попытался взять у нее ключ, чтобы открыть дверь, но она отдернула руку, словно обжегшись.

— Я сама, — отрезала она, и он подчинился.

Входя в квартиру, он знал, что ему не понравится то, что произойдет дальше.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, когда она поставила свою сумку на кухонную стойку. — Бренди? Скотч? Чашку чая?

— Нет, — еле слышно ответила она. — Как долго ты знал?

— Руби…

— Как долго ты знал? — повторила она громче.

— Знал что? — Он не собирался отнекиваться, просто хотел уточнить, о чем конкретно идет речь.

— Что мой отец мертв!

— Только сегодня. Тогда же, когда и ты.

— Как долго ты знал, что он работал на британскую разведку?

— Со времени нашей поездки в Сидней.

— Сидней, — пробормотала она. — С тех пор прошло много времени, но ты не сказал мне ни слова.

— Я не знал, что сказать.

— Как насчет «Руби, твой отец шпион, и, скорее всего, он мертв»?

— Ты уверена, что не хочешь выпить? Нам обоим сейчас это не помешало бы.

— Я тебе доверяла, — на последнем слове ее голос сломался, — а ты мне солгал. Ты без моего ведома стал искать информацию, нашел ее и не сказал мне ни слова, пока тебе не представился удобный случай. Зачем ты сделал это сейчас? Почему не мог оставить все как есть?

— Потому что меня возмутило, что они не захотели восстанавливать доброе имя твоего отца. Тебе было бы легче, если бы у тебя осталось только свидетельство о его смерти и множество вопросов без ответа? Теперь ты, по крайней мере, знаешь, чем он занимался и почему умер. Знаешь, что он не был вором и не бросал тебя. Что он делал все для того, чтобы тебя защитить. Разве это не важно?

— Да, но неужели ты не понимаешь, что я потеряла?

— Своего отца, — ответил Деймон, чувствуя себя школьником, которого вызвали отвечать урок. — Свое представление о нем. Но разве новое представление не лучше?

— Я прожила целую жизнь рядом с ним, совсем его не зная.

— Это неправда. Ты знала его, Руби. Просто тебе не все было о нем известно. У всех есть свои секреты.

Руби неистово замотала головой:

— Да, но не такие, как у него и у тебя.

— Но я не хранил секрет твоего отца, черт побери! — не выдержал Деймон. — Я открыл его тебе. Не сразу. Да, я долго не решался, но все же сделал это. Я знал, что ты на меня разозлишься, но все равно сказал тебе, чем занимался твой отец. Потому что думал, что это поможет тебе пережить его смерть. Потому что люблю тебя. Чего еще ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты ушел, — яростно бросила она.

— Руби… — Он покачал головой. — Нет. Ты просто шокирована.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Из ее глаз потекли слезы, и он почувствовал себя абсолютно бессильным.

— Руби, пожалуйста. Ты этого не хочешь.

— Хочу. Уходи, Деймон.

Пройдя в спальню, которую он до сих пор делил с ней, Деймон засунул в свой рюкзак нетбук и кое-что из одежды. Пришло время уходить, но он совсем этого не хотел.

Нужно попытаться еще раз.

Вернувшись на кухню, он увидел Руби, сидящую за стойкой, запустив обе руки в волосы. Услышав его шаги, она подняла голову. Ее глаза припухли от слез, но губы были сжаты в твердую линию.

— Руби, мне жаль, что все так вышло.

— Я знаю, — кивнула она, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. — Знаю, что тебе жаль, но этого недостаточно. Самая болезненная из всех моих сегодняшних потерь — это потеря доверия к тебе.

Руби потребовалось три дня, чтобы обрести некое подобие душевного равновесия. Это были три дня бессонницы, слез и отчаяния.