Триш Мори - Все очень просто

— У нас нет ничего общего! Мы провели одну ночь вместе, одну ночь, о которой я жалею до сих пор. И не только из-за того, что ты сказал, когда мы расставались.

— Я не помню, чтобы эта ночь была такой неприятной.

— Возможно, ты вспомнил другую ночь? С другой женщиной? Уверена, их было много, так много, что тебе легко запутаться в воспоминаниях. Но я не сбита с толку. Ты не мой друг. Ты вообще мне никто. Никогда не был кем-то для меня и никогда не будешь.

Вот сейчас Лука уйдет. Поймет, что между ними больше ничего нет, и уйдет. Но он лишь подтянул длинные ноги и удобнее уселся в кресле.

— Когда твоя мать впервые пришла ко мне за кредитом, — сказал он голосом, который заставил ее обратить внимание на каждый слог, — я собирался ей отказать. У меня не было никакого намерения давать Лили деньги.

Тина ничего не сказала. Она чувствовала: не было никакого смысла спрашивать, почему он изменил свое решение. Лука все равно ей скажет, даже если она не захочет знать.

— Я схожу посмотрю, как там кофе, — сказала Тина, делая шаг к лестнице.

— Нет, — ответил Лука, преградив ей выход в одно движение, и заставил ее удивиться, как такой большой мужчина мог двигаться так грациозно. — Кофе подождет, пока я не закончу. Пока ты не дослушаешь.

Тина посмотрела на него. Черты его лица были так красивы и так жестки одновременно… И только через минуту до нее дошло — Лука изучает ее так же внимательно, как и она его.

— У меня не было желания одалживать эти деньги твоей матери, — продолжил Лука. — Но потом я вспомнил одну длинную ночь в номере с камином, с коврами на полу и перьевым одеялом, согревающим широкую кровать. Вспомнил девушку с кожей цвета сливок, с янтарными глазами и золотыми волосами, которая оставила меня слишком быстро, весьма рассерженная.

Тина уже не сдерживалась:

— Ты даешь маме денег, чтобы отомстить мне? Потому что я ударила тебя? В таком случае ты в самом деле сошел с ума!

— Ты права. Но не совсем. В кредитовании твоей матери я увидел возможность вернуть дом Эдуардо, прежде чем он рухнул бы в канал. Я был должен сделать это для Эдуардо, несмотря на то что не хотел иметь ничего общего с его женой. Но это была не единственная причина. Я также хотел дать тебе второй шанс.

— Шанс ударить тебя снова? Звучит так заманчиво… — Сейчас Тина с удовольствием ударила бы что-нибудь. Почему бы не его самодовольное лицо?

Он рассмеялся:

— Некоторые говорят: жизнь банкира скучна. Дни заполнены бесконечными встречами и разговорами о корпоративных финансах и о процентной марже. Но это не обязательно так. Иногда жизнь банкира может приносить пользу.

— Слушай, меня не волнует, как ты коротаешь часы, я действительно не хочу знать! Перестань мне это рассказывать!

— Тогда ты более эгоистична, чем я думал. — Голос Луки стал серьезным. — У твоей матери огромные финансовые проблемы. Она может потерять палаццо. Вернее, она потеряет палаццо. Тебе все равно, что твоя мать может стать бездомной?

— Это будет на твоей совести, а не на моей. Не я угрожаю выгнать ее.

— И все же ее еще можно спасти.

— Как? У меня нет тех сумм, которые мама должна тебе.

— Кто сказал, что мне нужны от тебя деньги?

В его голосе звучала пугающая нотка, заставившая задуматься, какую именно валюту он имеет в виду. Но нет, он же не…

— У меня нет ничего, что могло бы заинтересовать банкира и убедить его простить долг.

— Ты недооцениваешь себя. У тебя есть то, что может поспособствовать одному итальянскому банкиру списать долг твоей матери. Послушай, что я предлагаю. Я не зверь, что бы ты обо мне ни думала. Я не хочу, чтобы твоя мать страдала от унижения, будучи выгнанной из ее дома. На самом деле у меня есть квартира с видом на Гранд-канал, она готова и ждет, когда твоя мать туда переедет. Лили будет свободно ею владеть и получать ежемесячные выплаты. Единственная, кто стоит на пути, это ты. — И Лука улыбнулся, вновь напомнив ей хищника.

Волоски на ее коже встали дыбом, и она покрылась мурашками. Лука был очень красивым мужчиной. Всегда был. Но Тина знала этого человека, знала, на что он способен. И ее чувство самосохранения обострилось.

— Ты собираешься сказать мне, что я должна сделать для счастья моей матери?

— Тебе понравится, вот увидишь. Я просто хочу, чтобы ты разделила со мной постель.

Тина заморгала, ожидая: вот-вот она проснется. Но это был не сон.

— Так все просто? — усмехнулась Тина. — Ты оставишь в покое мою мать, подаришь ей квартиру, и она будет там жить на твое пособие? И все, что нужно для этого, — мне переспать с тобой?

— Я же говорил, все очень просто.

За кого Лука ее принимает? Продаться ему, как какая-то шлюха, чтобы спасти мать?

— Спасибо, что посетили нас, синьор Барбариго. Я уверена, не стоит беспокоить Кармелу, ты сам сможешь найти выход. Я верю в твою сообразительность.

— Валентина, ты понимаешь, от чего отказываешься?

— От рая, судя по твоим словам. Но мы не на рынке, и я не ищу рая. Точнее, я не готова искать его у тебя в кровати.

— Ты можешь пересмотреть свое решение. Думаю, ты не понимаешь, с какой степенью серьезности его стоит рассматривать.

— А я не думаю, что у нас есть о чем разговаривать. Я услышала достаточно.

— Как же твоя мать? Тебя вообще волнует ее судьба?

— Моя мать уже большая девочка, синьор Барбариго. Она ввязалась в эту историю, как и любой другой, кто не считает деньги.

— Даже если она потеряет палаццо и останется бездомной?

— Пусть будет так. Она подыщет жилье в другом месте, как делают все остальные, кто не считает деньги.

— Я удивляюсь тебе. Ты ее родная дочь, и ничего не делаешь, чтобы помочь ей?

— Ты предаешь слишком большое значение моей заботе о матери. Я не буду играть с тобой в эту грязную игру. Вышвырни мою мать на улицу, если хочешь. Может быть, она извлечет из этого урок. Но не стоит ожидать, что я займусь проституцией ради ее спасения.

Лука кивнул, и Тина почувствовала облегчение.

Удивительно. Она только что оставила мать на произвол судьбы. Но это было не хуже того, чего она ожидала от встречи с Лукой. Возможно, если бы ее мать была лучшей матерью, такой, к которой испытывают любовь и уважение, Тина рассмотрела бы дикое предложение Луки.

— В таком случае ты не оставляешь мне выбора. Что ж, пойду и позвоню твоему отцу, пусть узнает плохую новость.

— Моему отцу? — переспросила Тина, страх сжимал ее грудь. Лили говорила с отцом по телефону, когда Тина приехала, а она так и не удосужилась узнать — почему? Ведь это было очень странным. Что происходит? — Зачем тебе ему звонить? При чем здесь Митч?

— Это имеет значение? Я думал, ты не хочешь больше в этом участвовать.

— Если речь идет о моем отце, то, конечно, дело касается и меня. Зачем тебе звонить ему?