Бьюла Астор - Прелестное создание

— Друг! — фыркнула Бриджит. — После смерти отца ряды так называемых друзей сильно поредели. Теперь нет ни одного, кого я могла бы попросить даже о небольшом одолжении. Как бы я в этом не нуждалась!

Джером нахмурился. Он-то предполагал, что, стоит лишь сделать намек на ухаживание, как тот будет принят с готовностью, даже с радостью, но на самом деле его слова были истолкованы совсем иным образом. А может, Бриджит беззастенчиво флиртует с ним? Какую игру она ведет? Удастся ли ее понять?

Джером решил отбросить уловки и говорить прямо и откровенно.

— А как насчет меня?

— Вас?! — Бриджит смутилась. — Но… но…

— Но что? В силу каких причин мы не можем быть друзьями, Бриджит? Вы только что дали понять, что вам на голову не свалится со своими претензиями какой-нибудь ревнивый приятель. Что же до меня, я благополучно разведен, в данный момент в моей жизни нет никаких подруг.

Он скользнул по ней взглядом, и у Бриджит засосало под ложечкой. Она была далеко не глупа. Джером не претендовал на место, которое, как подруге, было отведено Чарити. Он дал понять, что хочет стать ее приятелем. Нет, слово «приятель» совершенно не подходит такому мужчине. «Любовник» — куда точнее.

Джером Логан хочет стать моим любовником. Боже милостивый! Значит, Чарити была права. Я в самом деле нравлюсь ему! Наверное, он предоставил мне кредит и предложил купить антиквариат и картины не потому, что благороден или сочувствовал мне, а лишь оттого что хочет меня. Он ничуть не лучше Питера Сэйферса. Просто хитрее.

Бриджит следовало бы возмутиться. И та девушка, которая в минувшую пятницу явилась за кредитом в принадлежащий Логану банк, так и поступила бы. Та девушка, которая не потерпела развязности Малкома Уитфилда на вечеринке у Джаспера, его бы на куски разорвала. Та девушка, которая сегодня утром навестила Джерома в его кабинете, отреагировала бы на это предложение «дружить» с отвращением. Но с тех пор с этой девушкой что-то произошло, бог знает почему.

Мать была права, подумала Бриджит, когда сказала, что я реагирую на Джерома куда острее, чем на прочих представителей сильного пола. Так оно и есть.

С того момента, как она открыла дверь Джерому, Бриджит сама не понимала, почему она так странно себя вела: несла какую-то чушь, пыталась флиртовать и, наконец, чуть ли не раздела Джерома. Не руководило ли ею подсознательное желание прикоснуться к нему, убедиться, в самом ли деле его плечи так широки — или дело в покрое пиджака?

Они на самом деле были довольно широки.

И теперь она смотрела на Джерома, пытаясь представить, как он будет выглядеть вообще без одежды. От нескромных мыслей Бриджит залилась румянцем.

Силы небесные, неужели под моей яростью и возмущением все время скрывалось чувственное влечение к Джерому Логану? Этого не может быть!

Бриджит не могла поверить, что Джером настолько сильно хочет ее, что ради этого готов пойти на что угодно — презреть свои требования, нарушить незыблемые правила, рискнуть драгоценным спокойствием души… И все это — чтобы лишить ее невинности.

Она не могла прийти в себя от изумления и растерянности.

— Бриджит, есть какие-то проблемы? — настойчиво потребовал он ответа.

— Почему вы хотите стать моим другом?! — выпалила она. — Я вам даже не нравлюсь!

Они в упор смотрели друг на друга, Бриджит не могла отвести глаз, она чувствовала себя жалкой и беспомощной.

— Бриджит… — хрипло сказал Джером и, вскинув правую руку, кончиками пальцев провел по ее щеке.

Она не шевельнулась и лишь широко открыла глаза, когда он наклонил голову, до предела сократив расстояние между ее губами и своими. Джером был готов поцеловать ее, а она была готова позволить ему это сделать.

Бриджит зажмурилась, словно, закрыв глаза, могла сделать вид, что это происходит не с ней. Наверное, я не должна стоять тут как вкопанная, пронеслось у нее в голове, и позволять Джерому делать все, что он захочет. Немыслимо!

Она почувствовала прикосновение его губ, и у нее вырвался тихий стон. Когда Джером отстранился, Бриджит снова застонала, на этот раз, как ни странно, протестуя против его сдержанности. Мысль, что он может ограничиться лишь беглым поцелуем, так ужаснула ее, что она поднялась на цыпочки и приникла к его губам.

На этот раз застонал Джером. И тут же его руки обвили талию Бриджит и, помедлив, опустились ниже. Теперь они стали неразделимым целым — грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам.

В это было невозможно поверить. Так же, как и в близость Джерома. Его тело… его жар… его губы, которые беспрестанно целуют ее. Бриджит даже не догадывалась, что поцелуй может вызвать такую волну наслаждения и желания. Она хотела, чтобы Джером не прекращал целовать ее, она хотела всего его. Бриджит, страдая от этой муки, раскрыла губы ему навстречу, и еще одного приглашения ему не потребовалось.

Если раньше такие попытки со стороны других мужчин вызывали у Бриджит лишь отвращение, то сейчас ее охватило безумное наслаждение. Она не могла утолить свой голод. Когда Джером попытался отстраниться, девушка сама стала целовать его с решимостью, которой потом изумилась.

Джером наконец нашел в себе силы прервать это безумие.

— Напомни мне, чтобы я никогда не целовал тебя на людях, — выдохнул он. — Вот дьявольщина…

Бриджит с ним не согласилась. Дьявольщины тут не было, скорее это был дар небесный.

— Поцелуй меня еще раз, Джером… — попросила она, поднимая к нему лицо.

И снова он откликнулся на приглашение. Бриджит закрыла глаза и только успевала время от времени короткими всхлипами вбирать в себя воздух.

— Господи, как я хочу тебя… — бормотал Джером, осыпая ее страстными поцелуями. — Скажи, что ты тоже хочешь меня, скажи, что все по-настоящему, Бриджит. Скажи же!

— Да… — Это было все, что она могла выдавить. У Бриджит кружилась голова и гулко колотилось сердце. — Да… — повторила она и снова растворилась в его поцелуях.

Джерома пронзил восторг, когда он услышал признание Бриджит и понял, что она готова сдаться. Ни у кого иного, торжествовал он, это не могло с ходу получиться! Она хочет меня, хочет с той же силой, как и я ее.

Его поцелуй был полон голодной настойчивости, и Бриджит отвечала с такой страстью, о которой можно было только мечтать.

Боже милостивый, сколько неутоленной чувственности в этом создании! — восхищался Джером. В звуках, которые она издает. В том, как она прижимается ко мне всем телом.

Он мог лишь догадываться, что с ней будет, когда они окажутся в постели. Одна только мысль об этом заставляла Джерома возбуждаться сверх всякой меры.

Продолжая целовать Бриджит, он подхватил ее на руки и зашел в ближайшую комнату. Краем глаза Джером заметил, что это спальня, и огромная кровать его более чем устраивала. Вместе с Бриджит он опустился на кремовое покрывало, стараясь не думать, что внизу осталась ее мать.