Барбара Картленд - Не смейся над любовью!

У лорда Данкастера гостили около тридцати человек. Некоторые гости вынуждены были поселиться довольно далеко — в Йорке.

Сначала Антея испытывала смущение и некоторый страх при мысли о предстоящей церемонии. Но потом решила, что нет причины так волноваться. Она должна быть спокойной и сдержанной.

Для любой другой невесты свадьба — это начало новой жизни. Для нее же это скорее способ покончить с прежним существованием.

Антее казалось, что это событие не имеет отношения лично к ней, она просто помогала герцогу и женщине, которую он любит, выйти из затруднительного положения, в которое они попали по ее вине.

«Как я могу чем-то возмущаться, — рассуждала Антея, — если сама во всем виновата? Мне некого винить в том, что происходит, кроме себя самой!»

Миссис Хемпфри, как и обещала, прислала ей копию карикатуры «Кошачий кумир» и копию еще одного изданного рисунка.

Получив копии, Антея пошла на кухню и сожгла оба рисунка в печи.

Она все время опасалась, что девочки нарушат данное ими слово и заговорят о ее способностях к рисованию с герцогом.

Антея заставила сестер поклясться всем святым, что они никогда не расскажут герцогу о рисунках и о том, что она получила деньги за проданные карикатуры.

— Он мне никогда не простит, — сказала она сестрам, — если только узнает, что я могла нарисовать такие предосудительные карикатуры.

— Может быть, они бы его позабавили так же, как и нас, — предположила Таис.

— Он был бы шокирован, — возразила Антея. — Если вы не хотите, чтобы он уехал и никогда больше не появлялся в нашем доме, то храните эту тайну.

Она знала, что подобная угроза подействует на сестер как нельзя лучше.

Но чтобы быть полностью уверенной в том, что нет никаких доказательств против нее, Антея достала свои письма, написанные из Лондона на бумаге, взятой из секретера крестной, и сожгла их.

Ведь даже маленькие наброски, сделанные ею в некоторых письмах, если бы их увидел герцог, могли навести его на мысль, что она может иметь какое-то отношение к карикатуре, послужившей причиной всех неприятностей.

Часы на каминной полке пробили полдень.

Наступила пора отправляться в церковь.

Так как их дом был слишком мал для приема многочисленных гостей, то после церемонии венчания гости должны были отправиться в дом лорда Данкастера, где все было готово к торжественному обеду.

Имение лорда находилось в часе езды от церкви. Молодоженам предстояло длительное путешествие в Лондон, и герцог предложил, чтобы он и Антея после венчания сразу отправились в свое свадебное путешествие, не заезжая к Данкастеру.

— Не думаю, что наше отсутствие будет очень заметно, — сказал он. — А сам я не горю желанием произносить речь или слушать речи других.

— О, конечно. Я совершенно согласна с вами, — ответила Антея.

Поэтому после венчания они собирались вдвоем заехать домой, чтобы немного перекусить, а Антея должна была сменить свадебное платье на дорожное.

Все остальные гости из церкви поедут в Данкастер-хаус, где их ждет свадебный пирог высотой шесть футов и свадебный завтрак, который затянется до вечера.

— Тебе разве не жалко пропустить такое веселье? — спросила сестру Хлоя.

— Нет, не думаю, что мне очень хочется присутствовать на приеме, — ответила Антея.

— Не будь такой дурочкой, Хлоя, — заметила Таис. — Конечно, она хочет остаться наедине со своим мужем. Я бы этого тоже захотела.

При этих словах голос Таис слегка задрожал, а в глазах появилось мечтательное выражение. Ей и в голову не могло прийти, что ее старшая сестра дрожит от страха при одной мысли о том, что ей придется остаться наедине с герцогом.

«Что я ему скажу?» — волновалась она.

Но потом Антея напомнила себе, что она должна держать себя в руках и не устраивать истерики.

Она вспомнила слова отца о том, что мужчины больше всего ненавидят, когда им устраивают сцены.

— Женщины обожают устраивать сцены! — с улыбкой говорил сэр Уолкотт. — Но, уверяю тебя, что любой нормальный мужчина готов бежать как можно дальше от всяких драм, выяснения отношений и слез.

— Похоже, что мое поведение может попасть в рубрику «драмы», — сказала себе Антея, грустно улыбнувшись воспоминаниям об отце.

Девушка взяла букет роз и ландышей и направилась к двери.

Бриллианты на ее голове засверкали, лучи солнца осветили ее фигуру, как благословение свыше.

«Я просто играю свою роль в этой пьесе, — подумала Антея. — Самое важное сейчас, чтобы я оказалась хорошей актрисой».

Герцог и герцогиня Эксминстер подъехали к особняку графа Эркси вскоре после пяти часов вечера.

Карета, запряженная четверкой лошадей, которыми правил сам герцог с того момента, как они покинули дом Фортингдейлов, проехала по мосту над озером и подъехала к дому. Внушительного вида особняк стоял в большом парке и являл собой типичный образец архитектуры времен королевы Елизаветы.

— Какой большой дом! — заметила Антея.

— Его достраивали на протяжении нескольких веков, — ответил герцог. — Но Эркси недавно заново отделал большинство комнат и, думаю, вам будет там удобно.

— Могу себе представить, что там будет гораздо удобнее, чем на постоялом дворе, — засмеялась Антея.

— Ненавижу постоялые дворы, — заметил герцог.

— Не думаю, чтобы вам приходилось часто там останавливаться, — откликнулась Антея. — Когда я ехала в Лондон в почтовой карете, мне, к сожалению, пришлось ночевать на постоялом дворе.

— Вы воспользовались почтовой каретой? — удивился герцог.

— У меня не было выбора, — ответила Антея. — Мы не верили, что наш старый Доббин сможет одолеть такой длинный путь!

Герцог, видевший Доббина, рассмеялся.

— Вы забываете, что я Золушка, — сказала Антея. — Или вы предпочитаете, чтобы вы были Иисусом Христом, а я — нищенкой?

— Думаю, что сейчас вы не похожи ни на ту, ни на другую, — довольно сухо сказал герцог.

Антее пришлось признать, что он прав.

В дорожном плаще из розового атласа, подаренном ей крестной, и шляпе с высокими полями, украшенной страусовыми перьями того же цвета, она скорее походила на принцессу из сказки.

Однако в холле особняка Эркси она снова подумала, что все происходящее похоже на театральное представление, а все ее поступки и слова — сплошное притворство.

Огромный дом напоминал величественные декорации. Когда же она обнаружила трех горничных, ожидавших ее в огромной спальне, где, как ей сказали, однажды провела ночь королева Елизавета, девушка с горечью подумала, что это еще один акт разыгрываемого спектакля.

Приняв ванну, благоухающую розовым маслом, Антея надела очаровательное платье из белого газа, вышитое серебром и украшенное серебристыми лентами, и надела парчевые туфельки.