Розалинда Лейкер - Дочь Клодины

Вымогание денег было его любимым занятием, что требовало высокого мастерства, и Бену отлично удавалось таким способом зарабатывать себе на жизнь. Он всегда очень долго выжидал после того, как предъявлял требования своим жертвам и советовал им тщательно подумать над тем, легче ли им один раз заплатить и больше никогда в жизни не встречаться с ним, либо совершить необдуманный поступок, тем самым сделав страшную тайну достоянием общественности. Но многие шантажисты, заигравшись, совершали главную ошибку — они начинали требовать слишком много. Попытки высосать из жертвы все соки могли спровоцировать ее к совершению отчаянного шага, а именно привести к самоубийству, а значит, положить конец — только по этой причине расстраивался Бен — его постоянному приличному доходу.

Бен был немного разочарован, что не сам Дэниэл Уорвик будет находиться под его властью и давлением, но знал, что хотя и не напрямую, но мужчине придется заплатить за его молчание. Несмотря на то что Бен хотел свести с Уорвиком старые счеты, он не мог рисковать, вымогая деньги у него лично, потому что Дэниэл мог вспомнить, что Бен был членом шайки контрабандистов, которую он выжил и прогнал из города. И неважно, что прошло уже много лет, Бен знал, что, если что-то пойдет не так, его все еще могут отправить в ссылку в Австралию или посадить в тюрьму. Поэтому, тщательно все обдумав, он решил, что Кейт Уорвик — самая уязвимая и ранимая из всех, ее легко можно будет запугать, получив деньги, не причиняя себе никакого вреда и не подвергая себя опасности. Он знал, как отчаянно жена Дэниэла хотела сохранить страшную тайну мужа о его незаконнорожденном ребенке. «Какой же тогда будет скандал, ведь об этом узнает весь курортный городок, а какие последствия ожидают эту семью, если правда выплывет наружу!» Уорвика подвергнут остракизму, а несмываемый позор и общественная неприязнь навсегда лягут на плечи всей семьи. А что касается Ричарда Уорвика, тот просто умрет от стыда, когда станет известно, что он ухаживал за своей единокровной сестрой, но его мать не допустит, чтобы случилась беда, поэтому и согласится заплатить Бену деньги.

Если бы Бен был улыбчивым человеком, он бы радостно ухмылялся, ведь его план был отличным и беспроигрышным, следуя ему, он без малейших усилий получит значительную прибыль. Он торжествовал в душе, поздравляя себя и благодаря «леди удачу» за то, что она протянула ему руку помощи и сделала его победителем. Все, что ему теперь оставалось, так это дождаться благоприятного момента для встречи с Кейт наедине.

На платформе собралась огромная толпа людей, но семьи Уорвиков среди них не было, и это сразу бросалось в глаза. Дэниэл, хотя и признал свое поражение и смирился с тем, что не в силах помешать строительству железной дороги в Истхэмптоне, не мог заставить себя принять приглашение Джоша и прийти на платформу посмотреть на первый поезд, а Кейт, что было естественно, не собиралась идти без мужа. Ричард присутствовал бы на этом торжестве, если бы его путешествие по продвижению курорта не оказалось таким успешным и в связи с этим не потребовало бы более длительного времени.

Ричард повез с собой чертежи курорта для наглядного представления, фотографии с изображениями Истхэмптона, его бесконечных песков, нового пирса, бескрайнего голубого моря, великолепной природы, для того чтобы заинтересовать людей. Его стали приглашать на различные бесчисленные собрания и встречи, связанные с туризмом и отдыхом. Он появлялся на торжественных мероприятиях, и, несомненно, его привлекательная внешность, обаяние и шарм сыграли важную роль в увеличении числа забронированных мест на летний сезон как в отелях, так и в загородных домиках.

Гарри Уорвик оказывал Ричарду неоценимую помощь и поддержку, с помощью своих связей он открывал перед ним те двери, которые, скорее всего, остались бы закрытыми, и обеспечивал племяннику вход в богатые дома и семьи, которые лучше всего могли способствовать достижению дальнейших целей. Когда Ричард вернется домой, его дядюшка Гарри приедет с ним, и в связи с этим радостным событием в особняке Уорвиков Кейт уже приготовила для брата своего мужа самую лучшую гостевую комнату.

Единственная представительница семьи Уорвиков все же была на платформе и стояла рядом с Джошем — Люси. Выказывая верность и преданность своим присутствием, она понимала, что сейчас самое важное для нее — быть вместе с любимым.

Все давно пустующие коттеджи были отремонтированы за счет «Железнодорожной компании» и сейчас в них переезжали семьи, оставшиеся без жилья. Один домик, чуть поменьше, чем остальные, временно занятый лесником в преддверии выхода на пенсию, собирались продать Мэг и Бобу сразу же, как только мужчина переедет жить в другой город к дочери. Дэниэл предложил Люси сначала сообщить о такой превосходной возможности Куперам, зная, что Люси дружит с Мэг и наслышана об обстоятельствах выселения, случившегося ранее, а Ричард, после того как Люси сообщила ему об этой новости в письме, поддержал идею, написав, что лучше ее никто не сможет деликатно урегулировать этот вопрос. И хотя Ричард не считал себя ответственным за то, что случилось с Куперами, Люси знала, что его мучает совесть. Но выход нашелся — небольшой домик, граничащий на востоке с имением Атвудов, станет прекрасным уютным гнездышком для молодой семьи.

Люси писала Ричарду регулярно, как и обещала, а он отвечал ей. Первое из его писем было настоящей любовной поэмой, наполненной нежными словами и страстными излияниями, и она подолгу думала, как ему ответить, чтобы не ранить его искренних чувств. В своем письме она просила его больше не писать в такой чувственной манере и попыталась предупредить его, что, когда он вернется, ей надо будет с ним поговорить о чем-то очень важном и серьезном. Подготовила ли она Ричарда к серьезному разговору, понять из его писем было невозможно, потому что они все равно были наполнены любовью, и даже если он писал о дружбе, то между строк проскальзывали любовные нотки. Она боялась его возвращения, хотела, чтобы его поездка продлилась как можно дольше, хотя понимала, что рано или поздно, но ей придется, как бы это ни было трудно, открыться ему и сказать, что она его не любит. Люси знала, что ей будет очень тяжело, ведь она была уверена в том — с того дня, когда впервые увидела его из окошка итальянского экипажа, несмотря на то, что бы она впоследствии не говорила и не делала, — что его чувства и преданность по отношению к ней ни на йоту не изменились. Если бы она не потратила столько сил и нервов, пытаясь разобраться в прошлом, если бы не пережила боль и страдания, стараясь найти место в родовом особняке, она разорвала бы все связи и исчезла бы из его жизни. Но Люси казалось, что сами события определили ее жизнь, завладев ее волей, и неважно, чего хотела она, судьба заставила ее смело идти вперед твердой походкой, никуда не сворачивая.