Эмилия Лоринг - Мы покорим бурю

Соня очнулась.

— Переодеться! У меня… здесь больше нет ничего. Майкл.

— Поверь мне, что старательная Джейн об этом позаботилась. Все, больше ни слова.

Бережно обняв Соню, он проводил ее до лестницы на второй этаж. Уже у лестницы он взял ее руки в свои.

— Подожди! Ты знала, правда, что я не уплыл бы без тебя завтра? Ты знала, что я не отойду от тебя, пока ты не пообещаешь мне выйти за меня замуж, знала… миссис Фарр?

— Что-то подсказывало мне это, — почти беззвучно прошептала Соня.

Она знала, что он смотрел на нее, пока она поднималась по лестнице. Соня не стала оглядываться. Снова и снова в ее голове волшебным вихрем кружились его последние слова. Миссис Фарр! Еще утром Соня Карсон пыталась понять, что будет с ней дальше; а сейчас она была Соней Фарр. В это невозможно было поверить! Это фантастика! Это было… просто дыхание останавливается!

Либби, в аккуратном светло-сером костюме, ждала ее около спальни. Щеки домоправительницы были румяными, глаза сверкали. Она сказала обыденным голосом, спокойно, как будто всегда ждала этой свадьбы:

— Я достала белое бархатное платье, мадам. Миссис Нэш сказала, что вы, вероятно, оденете его на ужин. А это уже упаковано для парохода. И еще мистер Майкл хотел, чтобы вы надели это. Они принадлежали его матери.

Соня смотрела на сверкающие жемчуга, лежащие на покрывале кровати в ящичке, который открыла Либби.

Это для нее? И изумруды Серены? Так много для нее, у которой никогда не было ничего ценного? В этот момент в ее сердце расцвели слова клятвы о том, что она никогда не забудет, что означает жить в нужде, что она будет стараться, чтобы душа ее становилась мудрее, добрее и красивее для того, чтобы Майкл с годами любил ее все больше и больше.

Соня оглядела комнату. Неужели все эти сундуки и чемоданы предназначались ей? Она прочла имя, выгравированное на одном из них. Миссис Фарр. Последние остатки окутывавшего ее тумана исчезли, уступив место свету счастья. Это, действительно, правда! Она отплывает завтра вместе с Майклом! Она прижала к губам холодное и твердое обручальное кольцо. Оно было настоящим.

— Миссис Нэш оставила вам эту записку, мисс Со… миссис Фарр.

— Вы тоже не привыкли к этому новому имени, как и я. Я… надеюсь, вам это приятно?

— Приятно! Элкинс и я в жизни не были так счастливы, — она остановилась, чтобы утереть скатившуюся по щеке слезу. — Вот, дитя мое, читайте вашу записку, пока я наполню вам ванну.

Соня открыла конверт. «Твое приданое — это наш свадебный подарок тебе от меня и твоего, только твоего и больше ничьего мальчика. Он еще уложил что-то в твой чемодан на свое усмотрение. Хотя думаю, что наличные, а не только драгоценности, тебе бы тоже не помешали. Ты сказала, что я волнуюсь — сижу как на иголках! Я ужасно переживала. Я чуть не сошла с ума с того момента, когда мы с Майклом заговорили об этой свадьбе. „Думаешь, она согласится?“ — я спросила себя и сама же себе ответила: „Она любит его! Я знаю, что она любит его!“ Счастья тебе, дорогая! Огромного счастья! Джейн». Сонины чувства вырвались наружу.

— Либби, Либби, вы знали об этих нарядах? Розовощекая женщина оторвалась от раскладывания тончайших, как паутина, чулков.

— Конечно, знала, мисс… мадам. Здесь шли такие приготовления, мисс Серена и миссис Нэш все это подготовили для вас. Подождите, давайте я помогу вам снять платье, чтобы вы не домяли прическу.

— Миссис Нэш великолепна. Я рада, что у нее есть Дики. Она так сильно хотела своего ребенка, которого никогда у нее не будет.

Либби улыбнулась доброй, знающей улыбкой.

— Сейчас у нее появился один. И уже навсегда. Приподнимите юбку, золотко, пока я не сниму ваши туфли.

Позже, уже одетая в белое бархатное платье, с мягко мерцающим жемчужным ожерельем вокруг шеи, Соня смотрела из окна на небо.

Его простор, безмятежность и величие глубоко успокоили ее взволнованное сердце. Что за вечер! Серебристая половинка луны в темно-синем бархатном небе, усеянном золотыми звездами, и фиолетовые тени далеких холмов под ними. Вся земля оделась в белое платье невесты. За черным зеркалом озера, в далеких окнах дома горели огни, мерцая в волшебных сумерках, как яркие топазы.

Стук! Из комнаты, которая была комнатой Дики! Сонино сердце встрепенулось.

— Войдите.

Майкл открыл дверь. Он выглядел очень высоким без своего привычного пиджака. Его черный галстук был завязан безупречной формы узлом, но рукава его белоснежной сорочки были не застегнуты. Смех мелькнул в его глазах и голосе, когда он напомнил:

— Разве не ты говорила, что жизнь становится гораздо интереснее, когда муж приходит в комнату своей жены специально для того, чтобы она застегнула ему запонки? — он протянул руку вперед. — Застегнешь? Я оставил Джонни с Гаем.

Взявшись за манжету рубашки, Соня почувствовала, как предательски покраснели ее уши.

— У тебя самая замечательная память из всех, кого я когда-либо встречала.

— Это просто дар, — он прижался губами к ее склоненной голове. — Ты любишь меня, Соня?

Она не отрывала глаз от пуговицы на его черном шелковом жилете.

— Еще. Вот! Застегнулась.

Майкл обнял ее за плечи.

— Ты веришь мне?

Низкий хриплый голос Майкла что-то перевернул в ней.

Она прошептала в ответ:

— Я здесь.

Смеясь, Майкл обнял ее и нежно поцеловал.

— Конечно, ты здесь, свет моих очей. Уже бьют часы. Подождите, пока я не одену пиджак и не присоединюсь к вам, миссис Фарр. Мы устроим грандиозный торжественный выход в столовую и поразим старину Элкинса.

Светящимися от счастья глазами Соня смотрела, как он переступил порог своей комнаты, оставив дверь за собой широко открытой.