Джоан Пикарт - Это наша ночь

Терри сидел на оплетенной вьющейся зеленью террасе родительского дома и разглядывал светлячков, пляшущих на темном бархате летней ночи. Весь день он помогал отцу выкорчевывать старые пни с заднего двора и сейчас чувствовал приятную усталость, охватившую его. Сидя на деревянных качелях, подвешенных к потолку на длинных цепях, он медленно раскачивался, прислушиваясь к знакомому с детства поскрипыванию. Отец Терри, Майк, сидел откинувшись в кресле с высокой спинкой и курил свою любимую трубку. Аромат крепкого табака распространялся по террасе.

И вместе со знакомым запахом отцовской трубки Терри охватили воспоминания о детстве и юности, о годах возмужания, проведенных в родном доме.

«Как чудесно снова оказаться дома», — подумал он. Он чувствовал, как с него спадает напряжение последних лет, как замедляется бешеный темп жизни, которую он вел, мотаясь по всему свету. Ему нравилась его работа летчика в «Сент-Джон Энтерпрайзис», нравились окружавшие его люди, и особенно хорошо он чувствовал себя в полете, управляя послушной крылатой машиной. Но сейчас, в данный момент, он был счастлив, что снова оказался дома.

Мэри Расселл появилась на террасе, неся поднос с тремя стаканами лимонада.

— Спасибо, мама. — Терри взял предложенный стакан. — Я как раз ударился в воспоминания о прежней жизни дома и явственно ощутил чудесный вкус твоего лимонада. Ты по-прежнему делаешь его из лимонов вон с того дерева. — Он сделал жадный глоток. — Великолепно.

Мэри протянула Майку высокий стакан, взяла сама и устроилась поудобней на маленьком диванчике.

— Как хорошо, что ты приехал, — сказала она с оттенком легкой грусти. — Твой приезд действительно навевает мысли о прошлом, правда, Майк?

Майк в ответ усмехнулся.

— Помнишь, когда наши трое детей еще жили в родном доме, девочки почти каждый вечер кричали на Терри, чтобы он оставил их в покое и не мешал собираться на свидания. И угрожали, что, если он еще хоть раз заглянет к ним в комнату или отпустит шуточки насчет их причесок и нарядов, они запрут его в ванной.

— Сестры меня недооценивали, — с улыбкой сказал Терри. — У них был самый лучший младший братец, которого они только могли пожелать, но девчонки не понимали этого.

— Может быть, и мы с отцом многого не понимали. По правде говоря, ты был сущим наказанием, сынок, — сказала Мэри с мягкой улыбкой.

— Просто я всегда кипел новыми идеями и что-то придумывал, мама. Я никому не давал расслабиться.

— Да, это уж точно, — кивнул головой отец.

— Но все же я очень рада, что ты снова с нами, — сказала Мэри. — Конечно, мы всегда собираемся вместе на Рождество у одной из твоих сестер, в Детройте или Майами, но ты так давно не был в родном доме, не спал в своей собственной постели, не ел те блюда, что любил в детстве, и…

— И не пил твой замечательный лимонад, — вставил Терри и осушил стакан. — Как хорошо дома. Я даже не осознавал, насколько устал от кочевой жизни и странствий по свету. Но я понял, что мне необходим отпуск, когда вышел из самолета в Париже и не смог сообразить, в каком городе нахожусь.

Мать укоризненно покачала головой.

— Нельзя так много работать, сынок. Ты должен поберечь себя.

— Бывают периоды в жизни, когда работа поглощает целиком, — возразил Терри. — Я помню, как отец падал от усталости, приходя из гаража. Ты скучаешь по тому времени, папа?

— По той работе? Нет, я был готов уйти на покой. Иногда я бываю в гараже, и меня просят отремонтировать забарахливший двигатель или заменить свечи зажигания. Немного повожусь с мотором, и с меня этого достаточно. — Он немного помолчал. — Представляю, какой мощный двигатель на «Сессне», которую выиграла мисс Аннабелла.

Терри сделал жест рукой, подбирая нужные слова.

— Она парит в воздухе и отвечает на любое мое движение, как возбуж… — Он запнулся и быстро посмотрел на мать. — Как прирученная птица.

Майк понимающе хмыкнул, и Терри усмехнулся в ответ.

— Не могу себе вообразить мисс Аннабеллу в качестве владелицы самолета. — Мэри, казалось, не заметила, какими взглядами обменялись мужчины. — Должно быть, она сама поражена до глубины души.

— Она скорее разочарована, — пояснил Терри. — Она хотела выиграть в лотерею фарфоровые тарелки с фиалками по краям.

— Это так похоже на мисс Аннабеллу, — сказал Майк. — Иногда она напоминает мне робкую, испуганную мышку.

«Скорее маленького воробышка, который боится летать», — мелькнуло в голове у Терри. Она боится не только летать на самолетах, но и расправить собственные крылья и добиться чего-то значительного в жизни. Черт возьми, для летчика он слишком поэтичен. Временами Терри становился неисправимым романтиком.

— Я пообещал ей поискать покупателей на этот самолет. Мое обещание, кажется, немного успокоило ее.

— Очень любезно с твоей стороны попытаться помочь мисс Аннабелле, Терри, — похвалила сына Мэри.

— Я посмотрю, что смогу сделать для нее. А почему все называют ее мисс Аннабелла? Все, даже вы, а ведь ей только двадцать пять.

— Я никогда не задумывался об этом, — ответил Майк. — Это кажется таким правильным и естественным для всех. Мисс Аннабелла не похожа на других молодых женщин в нашем городе. Она… я не знаю, как бы тебе сказать…

— Она очень утонченная, — продолжила Мэри, — сдержанная. Ее присутствие благотворно влияет на всех, кто с ней общается. Она вызывает уважение…

«Неужели?» — с иронией подумал Терри. Образы, рожденные в его сознании при звуке ее голоса, были внушены отнюдь не уважением. Скорее это было похоже на вожделение.

— Мне кажется, она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. В ней скрыто много такого, чего люди не замечают, — задумчиво сказал Терри, не переставая покачиваться.

— Что, например? — удивился Майк, с любопытством глядя на сына.

Терри пожал плечами:

— Не знаю. Она… когда она улыбается, на ее щеке вдруг появляется ямочка. У нее такая улыбка, что ее не может оставить без ответа даже каменный истукан. А вы когда-нибудь прислушивались к ее голосу? У нее самый сексуальный… — Он смущенно закашлялся. — Забудьте об этом.

— Я не ослышалась? — недоверчиво переспросила Мэри, подавшись вперед. — У мисс Аннабеллы сексуальный голос?

— Да, — подтвердил Терри, заерзав на качелях. Он уже пожалел, что затронул в беседе с родителями столь щекотливую тему. — Он чуть хрипловатый, чувственный, нежный и… Давайте сменим тему. Ты моя мать, и мне неловко вести при тебе подобные разговоры.

Мэри насмешливо фыркнула.

— Если бы я не знала, что такое чувственность и сексуальность, как бы, по-твоему, я стала матерью?

Майк затрясся от смеха.

— Ради Бога, — взмолился Терри. — Давайте, пока не поздно, сменим тему.