Бонни Перселл - Останься со мной

Несмотря на это, Митч чувствовал себя счастливчиком. У него был дом, в котором можно жить, у него было время, чтобы узнать своего сына до того, как мальчик покинет родное гнездо и начнет самостоятельное путешествие по жизни. По сравнению со многими его дела не так уж плохи.

— Ты остаешься или поедешь куда-нибудь?

Митч отвлекся от своих мыслей и улыбнулся матери. Он с удовольствием вдыхал холодный, пахнущий сосной воздух.

— Конечно, остаюсь. Прежде всего я хочу взглянуть на дом.

— Хм… Смотреть на эти старые стены ты будешь всю оставшуюся жизнь. Есть более важные вещи, которыми тебе следовало бы заняться немедленно.

— Знаю. Нужно скорее приниматься за поиски работы.

Мать Митча покачала головой со смесью раздражения и недоумения:

— Иногда вы, мужчины, бываете такими тупоголовыми! — Вслед за ним она направилась к дому.

— О чем это ты? — Митч совершенно не понимал, что имела в виду мать. — Что ты хочешь сказать?

Кейт отперла дверь, и они вошли внутрь.

— Проницательностью ты не можешь похвастать, — проворчала мать, пока Митч помогал ей снять пальто.

— Тогда скажи мне прямо, в чем дело, — сказал Митч, расстегивая молнию на куртке. Он старался спрятать растущее беспокойство.

— Я скажу. — Кейт направилась в кухню. — Хочешь кофе?

— Ма-а!

— Хорошо, сын мой. Раз ты сам не можешь сообразить, я скажу тебе. — Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него одним из тех взглядов, которые, когда Митч был мальчишкой, не сулили ему ничего хорошего. — Не нужно быть профессиональным психологом, чтобы увидеть, что грызет тебя эти последние несколько месяцев.

— Конечно, я скучал по семье.

— А я царица Савская. Ты обманываешь меня или себя? — отпарировала она. — Всякому, у кого есть глаза, видно, что ты по уши влюблен в Бо. Я не забыла, что ты спрашивал о ней каждый раз, когда звонил сюда. С тех пор как ты уехал от нас в октябре, ты думал лишь о ней, разве не так?

Его поймали. Он мог все отрицать, но Митч знал, что от матери ничего не утаишь.

— Так.

— Тогда не стой столбом, Митчелл Джеймс Таггард. — Его мать указала на телефон. — Позвони ей.

Бо закончила готовить текст, радуясь, что до эфира у нее остается около часа свободного времени. В другое время ее взволновало бы предложение вести выпуск новостей, пока остальная команда будет готовить репортаж о кубке США по американскому футболу, но сейчас, казалось, ничто не могло заставить забиться ее сердце.

Она достала косметичку и направилась в гримерную. Как хорошо, что ей не надо спешить, даже если она задержится в гримерной дольше обычного.

По дороге Бо остановил директор:

— Я слышал, ты одно время преподавала в Когсуэлле?

Бо удивилась. Странное время для необязательного разговора, когда ей вот-вот предстоит вести вечерние новости.

— Да. Я около двух лет вела там физкультуру. По существу, это была физиотерапия. Почему вы спрашиваете?

— У нас намечается срочный материал. Я хочу, чтобы ты занялась им.

Встревоженная Бо не знала, что и сказать. Когсуэллская школа — учебное заведение для детей с задержкой умственного развития. Обычных спортивных занятий там не было, только особые «Олимпийские игры», но в другое время года.

— А в чем дело?

— Один из родителей подал в суд, обвинив преподавателей в жестоком обращении с ребенком. Ты знаешь тамошний народ и сможешь разобраться лучше, чем любой из нас.

Мысль о том, что придется грубо вторгаться в жизнь друзей, была неприятна. А информация, сопровождаемая видеокадрами, не ее конек. Но если для заявления были какие-то основания, лучше, если этим займется она, а не Недра и не Том Хакаби, второй специалист по расследованиям. По крайней мере она не сделает из мухи слона.

— Ладно, но в это время дня я вряд ли смогу найти кого-нибудь. В школе уже никого нет.

— Администрация еще должна быть на месте. Делай, что тебе говорят. Пока ты стоишь разинув рот, 13-й канал перехватит материал.

— Есть, сэр. — Бо удержалась от желания отдать честь и уселась за стол. Сунув косметичку в ящик стола, она задумалась — что могло там стрястись? Однако Лонни прав. Она ничего не узнает, сидя здесь и понапрасну тратя время. Бо набрала номер телефона школы.

Ответил сам директор. У него был усталый голос. Бо не хотелось давить на него, но если можно получить материал, заслуживающий освещения на телевидении, она хотела получить его. Она назвала себя и попросила о встрече. К ее удивлению, директор согласился.

Бо положила трубку, взяла блокнот и свою большую сумку.

— Мистер Милликин согласился поговорить со мной. Я туда, — сказала она Лонни Хендерсону, проходя мимо его кабинета.

— Прекрасно. Возьми Бутча и передвижную телестанцию. Если раздобудешь что-нибудь стоящее, мы выпустим сюжет в прямой эфир.

Бо кивнула, а затем остановилась:

— А как же новости?

Лонни скривился:

— Мы дадим их Кривски.

Бо не понравилось, что ее материал передадут стажеру, но не ей решать. Она заторопилась — еще нужно зайти за Бутчем и забрать оборудование.

— Эй, Бо! Тебе звонят, — крикнул кто-то.

Бо обернулась к женщине, прижимающей к груди трубку:

— Это из Когсуэлла?

Женщина отрицательно покачала головой как раз в тот момент, когда сумка соскользнула с плеча Бо и грохнулась на пол. Расстроенная Бо не расслышала ее ответ.

— Не важно. Запиши номер. Я потом перезвоню.

Мики страшно важничал, рассказывая о том, что происходило в тот день в компьютерном классе, но Митч слушал невнимательно.

— Честно, па. Я сам мог бы вести занятия в классе.

— Уверен, ты смог бы, — невнимательно отвечал Митч, целиком погруженный в мысли о той, которая так и не перезвонила ему. Он слышал, как женщина, снявшая трубку, позвала Бо к телефону, а та ответила, что звонок не важный.

Это терзало его.

— …Мне все время приходилось призывать себе на помощь хорошие манеры, чтобы не назвать его идиотом.

Митч взглянул на сына:

— Кто идиот? — Он подумал, не идиот ли он сам.

— Учитель по информатике. Он не может отличить оперативную память от постоянной.

— Совсем как я, — добавил Митч в защиту бедолаги-учителя. Конечно, на службе он каждый день пользовался компьютерами, но знал о них гораздо меньше, чем Мики.

Мики возбужденно продолжал:

— Я думаю, ты бы был лучшим учителем, чем мистер Барман. Я ничему не научился у этого болвана за целый год.

Митч поднял бровь и удивленно уставился на сына.

— По-моему, ты все-таки забыл о хороших манерах.

— Ладно, — поскучнел Мики. — От него я ничего не узнал. Пришлось осваивать все самостоятельно, — договорил он и вышел.

Настало время вечерних новостей, и Митч, хотя понимал, что ему следовало бы продолжить разговор с сыном, почувствовал облегчение. Он не знал, каково ему будет увидеть Бо, пусть даже на экране телевизора. Лучше, чтобы рядом никого не было.