Пола Льюис - Жили-были двое

— Садись ближе к огню, — озабоченно приказала она.

Крис очень устал и уснул, когда не было и девяти часов. Флоренс долго лежала без сна, глядя в брезентовый потолок палатки. Потом, поняв, что не заснет, выбралась из спального мешка и расстегнула палатку, обхватила колени руками и прислушалась. Ночь была полна звуков: потрескивал затухающий костер, тихо шуршал песок на ветру, за дюнами, набегая на гальку, шелестели волны.

Берег был пустынным, но казалось, дышит кто-то огромный. Подобное чувство беспредельности пространства возникало в детстве, когда смотрела на мерцавшие в небе звезды. И теперь, на этом сказочно красивом острове, она чувствовала дыхание вечности.

Обязательно надо съездить с Крисом на другой конец острова. Там были чудесные, почти нетронутые уголки природы: открытые всем ветрам торфяные болота, поросшие вереском, холмы и низины, утес над морем высотой в сто пятьдесят футов, сложенный из розовых, желтых и лиловых горных пород.

Они с Дугласом любили ездить туда по вечерам. Именно туда отправились сразу после ее появления в то, третье лето. Флоренс погрузилась в воспоминания… Большая территория вокруг утеса была обнесена забором, чтобы сохранить этот уголок природы. Но они нашли дыру в заборе и поднялись по узенькой тропинке на самый верх. Сели на край крутого обрыва, прислушиваясь к шуму волн. Вдали мигал маяк.

— Не нужно было приходить сюда, — виновато прошептала Флоренс. — Это охраняемая территория.

— Правильно. Поэтому нас никто здесь не потревожит.

— Дуглас, это наше с тобой свидание? — Она не была до конца уверена, что правильно поняла его письмо.

Он положил руку ей на спину, провел ладонью вверх под волосами, коснулся шеи и ответил нежным соблазняющим голосом:

— Если тебе этого хочется.

Она взглянула в темные, полные желания глаза, и сердце оборвалось, будто они полетели с обрыва. И поверила — это будет их лето!

— Да, мне хочется этого, — прошептала она.

Он улыбнулся, склонил голову, и их губы встретились. Поцелуй был нежным, испытующим, нетребовательным. Она же с тревогой почувствовала, как в ней что-то дрогнуло. Вдруг Дуглас отстранился и замер, глядя на океан. Ветер отбросил назад темные волосы. Она сделала что-то не так? Чем-то расстроила его? Боже мой, неужели ему уже надоело?

Он сунул руки в карманы.

— Флоренс, мы не правы. Родителей хватит удар.

— Честно говоря, меня это не волнует.

— Но дело не только в них. Ты… ты слишком молода.

— Мне уже восемнадцать лет. — Вся ее любовь отразилась на лице. Обернись он сейчас, наверняка заметил бы это.

— Тебе только что исполнилось восемнадцать. — Он сморщился, как от сильной боли.

— А ты привык к более опытным девушкам…

— Не настолько, как кажется. — Просто я не достоин тебя. Но ничего не могу с собой поделать. Не могу выбросить тебя из головы…

Он выглядел таким расстроенным, что Флоренс рассмеялась.

— Дуглас! — На этот раз он обернулся. Она легла на спину и, умоляя, протянула к нему руки. — Я все-таки не бесчувственная кукла. — И улыбнулась. Длинные светлые волосы разметались по земле. — Я так долго ждала нашей встречи.

Даже сейчас Флоренс помнила его взгляд. Он опустился на колени и заключил ее в объятия. Теперь он поцеловал ее так, что не осталось никаких сомнений. И она поцеловала его страстно, как не целовала еще никого. Словно все чувства до сих пор находились взаперти, а теперь вырвались наружу.

Флоренс встряхнула головой, отгоняя воспоминания. Почему все это сейчас вспомнилось? Конечно, очень приятные воспоминания… Но она не должна забывать, каким Дуглас стал потом: холодным, эгоистичным, двуличным. В конце лета он стал другим человеком.

Вдруг в дюнах мелькнуло что-то белое. Она вздрогнула. Боже мой, что это?.. Или чайка пролетела совсем рядом?

Вот опять. И теперь она разглядела: носовой платок, привязанный к палке.

— Флоренс!

— Дуглас! — Словно материализованное воспоминание.

Дуглас положил свой белый флаг и заглянул в палатку.

— Крис спит?

— Да.

— Хорошо. Нам нужно поговорить.

— Уходи! — Окружавшая их ночь вдруг начала пульсировать, как одно громадное сердце. Стало трудно дышать. Она не видела его лица: костер у него за спиной слепил глаза. Но по голосу было понятно, как он раздражен.

— Флоренс Кларк! Вылезай!

Тон был таким властным, что она решила подчиниться.

Снаружи оказалось холодно. Она медленно пошла к костру и уселась, обиженная, застегнув до конца молнию ветровки.

— Как ты нашел нас?

Он бросил в костер полено.

— Мы ведь всегда приходили сюда, когда хотелось побыть одним. — Удивительно, как хорошо он помнит прошлое.

Он стряхнул песок с ладоней и сел у костра. Пламя осветило его лицо, настолько красивое, что временами щемило сердце, когда Флоренс смотрела на него. Казалось несправедливым, что мужчина может быть так привлекателен.

Он поднял воротник ветровки.

— О чем ты думала, когда решила отправиться в поход такой ночью, как сегодня. Ведь объявили, что возможен дождь.

— Спасибо за предупреждение. Ты отправился в такую даль, чтобы сообщить мне об этом?

— Конечно нет, и ты это знаешь. — Взгляды встретились, и у Флоренс перехватило дыхание.

— Надеюсь, и не затем, чтобы снова ссориться? Послушай, Дуглас, если ты полагаешь, что я не могу обойтись без чьей-либо критики и руководства…

— Ты не можешь помолчать?!

— Что?!

— Ну, пожалуйста.

Флоренс раскрыла было рот, но не произнесла ни слова, пораженная спокойным тихим голосом.

— Фло, мне и правда очень жаль, что все так получилось вчера вечером. Я весь день хотел извиниться, но тебя либо не было, либо я не мог набраться храбрости. Я… я надеюсь, что не обидел тебя.

С удивлением Флоренс отметила, что он нервничает, и покачала головой. — Нет, я не обиделась.

— Хорошо. — Он сидел молча, но чувствовалось, что сказал не все, что хотел.

Флоренс тихонько кашлянула.

— Извинения приняты. Мне очень хотелось бы забыть об этом, но…

— А я не хочу забывать ничего. То, что случилось вчера ночью, слишком важно, чтобы забыть. Не знаю, что на меня нашло. К моменту ухода твоих друзей я был так зол, что больше не мог сдерживаться. Но уверяю тебя, подобное не повторится. — Он говорил тем голосом, который Флоренс помнила по прежнему времени. В нем слышалась искренность, того Дугласа, которого она знала несколько лет назад.

— Видишь ли, — продолжал он, — с момента твоего приезда мне постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы оставаться спокойным. Наверное, тот разговор в гостиной, который я услышал, стал последней каплей, но сегодня… — он улыбнулся, — сегодня мне намного лучше, легче. Понимаешь? — Он смотрел на нее, умоляя понять. — Вчерашней ночью моя душа словно освободилась от чего-то, сидевшего в ней все эти годы. И я почувствовал, что нам просто необходимо поговорить.