Ирен Беллоу - Душой и телом…

Вздохнув, Челси закрыла глаза и прижала кончики пальцев к вискам.

— С вами все в порядке, мисс Коннорс? — Огромный вышибала с тревогой смотрел на нее.

Она заставила себя улыбнуться.

— Да, Эдди. Я в полном порядке. Спасибо.

— Ну, тогда ладно. — В голосе его звучало сомнение.

Эдди бы и глазом не моргнул, если бы клуб начал рушиться, а он знал, что нужен вам где-нибудь в другом месте. Челси усилием воли приказала себе не думать об этих словах, сердясь на себя за то, что презрение, сквозившее в выводах Зика Норта, так ее волнует.

Она прислонилась спиной к двери и заставила себя отсчитывать такты в шесть восьмых до тех пор, пока самообладание не вернулось к ней. Зик Норт — лишь один из множества мужчин. Высокомерный, самоуверенный мужчина, не желающий, чтобы ему нравилась музыка, которую она играет. Среди ее будущих слушателей наверняка найдутся такие, как он. Ну и что из того?

Однако, возвращаясь в клуб, Челси поймала себя на том, что в голове у нее вертится обрывок какой-то мелодии, и бросила взгляд на рояль. Она мрачно усмехнулась про себя, узнав музыку, которая звучала в ее сознании. Это была «Незабываемая встреча».

Капли дождя стекали по ветровому стеклу джипа, образуя сплошную завесу, и разлетались в стороны под ритмичными взмахами дворников. Зик всматривался в лежавшее перед ним шоссе, ища поворот к коттеджу Рэя Мэлоуна. Если он не сбился с пути, о котором расспросил у разговорчивого владельца бара, то, проехав еще пару миль по грязной, извилистой дороге, увидит Челси Коннорс.

Джип продвигался вперед, рассекая лужи, пока машину не занесло. Джип накренился, заваливаясь к обочине. Напрягая все силы, Зик вывернул руль, чтобы машина осталась на дороге. Отправляясь в путь, он не предполагал найти Челси Коннорс у подножия диких Адирондакских гор, в стоящем на отшибе коттедже в двадцати милях от Саратоги-Спрингс. Все минувшие дни он мотался по девственным участкам леса, разыскивая следы деятельности жуков-почкоедов, пожиравших ели, или пожаров. Он старался не думать о непутевом братце и об этой чересчур уж самостоятельной, чванливой пианистке, которая если и не виновата в том, что Билли угодил в неприятную историю, но, похоже, одержима желанием браться за что-то такое, что ей явно не по зубам.

На душе скребли кошки оттого, что его способности детектива росли прямо пропорционально тому, что ему удалось узнать за последние двадцать четыре часа. Брат нуждался в деньгах, причем достаточно остро, потому что пытался занять их у музыкантов оркестра, у служащих «Метро» — ночного клуба, где выступала Челси, и во всех учреждениях Саратоги, ссужавших деньги. Настолько остро, что в конечном итоге заложил свой саксофон ростовщику, пользующемуся сомнительной репутацией. У него были кривые зубы и отталкивающе-хитрые глаза.

Саксофона у ростовщика, впрочем, не оказалось. По его словам, он продал его какой-то брюнетке.

— Такой красотке, каких мало, — растягивая слова, сказал тот, с усмешкой глядя на Зика поверх большого стакана с дешевым виски.

Зик повернулся, чтобы идти, но на мгновение задержался, чтобы выслушать фразу о том, как повезло Билли, что у него есть красивая, не привыкшая считать деньги подружка, всегда готовая прийти на помощь… Вкрадчивым голосом мужчина произнес нечто куда более опасное, нежели то, что Зик сумел разобрать из одного-единственного звонка Билли по телефону и его сбивчивых объяснений.

— Я не хочу, чтобы все это вышло ей боком…

Сверкнула молния, и сразу же раздался удар грома. Зик выругался, бросая машину в сторону, чтобы не врезаться в дерево, упавшее на шоссе. Он-то рассчитывал, что Челси Коннорс останется сидеть за роялем в лучах прожекторов в «Метро» под неусыпным наблюдением Большого Эдди и еще нескольких сотен восхищенных почитателей, одним из которых наверняка будет и Билли. Она этого не сделала. Она опережала его все время, пока они шли по следу Билли, и устроила Зику чертовски изнурительную гонку, влетевшую ему в копеечку.

Зик вцепился в руль, пытаясь подавить раздражение и досаду, которые были так же некстати, как и ливень, затруднявший ему путь. Ему следовало бы обращать больше внимания на дорогу. Но он ни на что особенно не обращал внимания с тех пор, как накануне вечером зашел в «Метро» и при виде черноволосого ангелочка, игравшего на рояле, понял, что сбился с пути истинного.

Общение с ней сулило неприятности. Еще не войдя в ночной клуб, он уже знал это. Но его так тянуло к ней, что он отмахнулся от этого знания. Все прошедшие сутки он провел, думая о Челси Коннорс, ее пленительной, чувственной, покоряющей музыке и теплой, блестящей, на редкость соблазнительной коже.

Она влекла его к себе. Ее искренность, готовность дать волю чувствам, непроизвольный жест, вырвавшийся у нее при появлении Билли тронули Зика до глубины души, задев в нем нечто более сокровенное, чем чисто мужской интерес к женщине.

Она влекла его так, как ни одна другая женщина с тех самых пор, когда в восьмилетнем возрасте он был влюблен в молоденькую белокурую работницу сферы социальных услуг, обещавшую, что станет с ним поласковее, если они с братом проведут несколько недель в еще одной семье, где детей брали на воспитание.

Зик угрюмо смотрел на дорогу, силясь отделаться от противоречивых чувств, которым ни в коем случае не следует уступать. Он знал, что происходит, когда человек под наплывом чувств решает рискнуть своим душевным покоем. Считай, он его потерял.

Ветка, подхваченная порывом ветра, хлестнула по переднему стеклу, и Зик стиснул зубы, испытывая раздражение из-за дождя, из-за брата, из-за собственных мрачных мыслей и из-за женщины, которая дала им пищу.

На самом деле все проще простого. Он знал, что ему делать: сосредоточить все внимание на том, чтобы проехать по скользкой, залитой дождем дороге последнюю милю, отделявшую его от коттеджа, разузнать, зачем Билли понадобились деньги, выручить брата из беды и преподать ему хороший урок, вдолбив в башку что-нибудь стоящее.

Может, и ему самому этот разговор пойдет на пользу.

Осветив деревья фарами, он увидел за коваными воротами, на которых красовалась табличка с фамилией «Мэлоун», извилистую, поднимавшуюся в гору подъездную аллею. Зик свернул в сторону.

Коттедж, выстроенный из красной древесины и камня, стоял на аккуратно подстриженной лужайке в самом конце аллеи, на вершине холма. Зик поставил джип рядом с серебристым седаном и стал всматриваться в дом, лежавший в тени. На аллее не было видно старенького микроавтобуса Билли, из чего напрашивался вывод, что Челси — если именно ей принадлежит тот дорогостоящий седан, — давно спит и видит десятый сон.

Тогда что, черт возьми, ему делать?