Кэтрин Манн - Город влюбленных

— Настоящие бунтари.

Он откашлялся:

— Это типа метки.

— Метки? — Селия откусила еще кусочек лепешки, внимательно слушая его, словно от этих слов зависела ее судьба.

— Психическая атака, игра в войну — пробраться на территорию врага и оставить метку, что ты был здесь. Дать понять врагу, что его система охраны ничего не стоит. — Малколм вспомнил, как наслаждался этими победами тогда, злой на весь белый свет. — Не надо ничего разрушать. Просто покажи им, что можешь прийти, когда тебе заблагорассудится, что, если пожелаешь, можешь развалить всю их систему. Так гораздо легче выживать.

— А ваш директор, тот, что работает сейчас в Интерполе, полковник Сальваторе. Он был ваш враг?

— В то время — да. И проскользнуть у него под носом считалось высшим достижением для группы подростков, которым казалось, что против них ополчился весь мир.

Они и представить себе не могли, что это было частью плана Сальваторе. Они должны были научиться действовать слаженной командой.

— А почему ты передумал и в итоге стал работать вместе с ним? — Селия обхватила руками чашку и исподлобья смотрела на него.

Малколм со звоном отложил вилку.

— Оказалось, он играет в войну лучше нас. Он нашел мое уязвимое место и использовал его.

— Я не очень понимаю. — Селия аккуратно поставила чашку на блюдце и взяла лепешку. — Что он сделал?

В его памяти всплыл тот судьбоносный разговор с Джоном Сальваторе, когда полковник предложил ему работать в Интерполе, когда рассказал о тех возможностях, которые откроются при его согласии, возможностях следить за жизнью Селии. Возможность знать… все. Это было и хорошо и плохо.

— Он показал мне фотографии нашей дочери.

Лепешка стала крошиться в руках Селии, ее пальцы слишком сильно сжали тесто, когда до нее дошел смысл слов Малколма. Он ни разу об этом не обмолвился. Ни разу не утешил ее тем, что знал.

У Селии дрожали руки, но она отряхнула крошки и заставила себя не делать преждевременных выводов, следовать логике и выслушать его.

— У тебя был доступ… к такой информации?

Он опустил глаза и смотрел в тарелку:

— Я ее лично не видел и не пытался. Я не нарушал условий.

В душе у нее заныла старая рана. Так болезненно. Так опустошающе.

Селия закрыла глаза и выпалила:

— Я знаю, ты винишь меня за то, что отдала ее приемным родителям.

Вот тебе и спокойная логичная реакция.

— Селия… Селия, — произнес Малколм, держа ее за руку, пока она не открыла глаза. — Я сам все подписал. Я ответственен за свои решения. Я не мог быть отцом, сидя в интернате, за тысячи миль от вас. Я был бы эгоистом, если бы заставил вас ждать, пока я выйду.

— Почему же тогда ты не простил меня? Почему мы не можем быть счастливы?

— Я сожалею о случившемся. Это не то же самое, что держать обиду. — Малколм сжал ее руку, стараясь приободрить, но это не особенно помогло растопить холод в ее душе. — Хотел бы я, чтобы все произошло по-другому? Безусловно. Я хотел быть мужчиной, который сможет позаботиться о вас обеих.

Тень сомнения проникла в ее душу.

— Так вот в чем дело. Ты пришел сейчас на помощь, стараясь загладить вину за то, что якобы не смог сделать восемнадцать лет назад?

— Частично да, — кивнул он, подтверждая опасения Селии по поводу их будущего, после всего того, что произошло в прошлом. Невозможно начать с чистого листа. Малколм подался вперед. — На кого она была похожа при рождении?

— Твои агенты в Интерполе не прислали фото из родильного дома? — резко спросила она, затем замолчала и подняла руку. — Извини за агрессивность. Она была… сморщенная, с грустным лицом. У нее были темные волосы и нежнейшая кожа. Я так ждала ее. — У Селии перехватило дыхание, каждое слово резало незажившую рану словно бритва.

Она отодвинулась, ей не хватало воздуха и пространства.

— Я действительно хотела ее, и всю свою жизнь я получала то, что хотела. Но что-то изменилось во мне, когда я посмотрела ей в глаза. Я знала, что никогда не смогу дать ей то, что ей нужно.

Селия вскочила, отчаянно стараясь убежать от тяжелых воспоминаний и обвинения, которое она прочтет во взгляде Малколма.

— Я не могу. Не сейчас.

Она пошла к дверям, сквозь слезы перед глазами ее всплыли две розы, стоящие на столе.

— Ее зовут Мелоди, — сказал он сдавленным голосом.

Она остановилась как вкопанная, не смея верить услышанному. Взявшись за ручку двери, она сказала, не оборачиваясь:

— Приемные родители спросили меня, как бы я назвала ее. Я не ожидала, что они оставят это имя.

— Они оставили. Я видел только одну ее фотографию — сделанную в семилетнем возрасте, — но и на ней она похожа на тебя.

Селия хлопнула себя ладонями по ушам:

— Прекрати. Если она захочет найти нас, то найдет. Она должна сама захотеть. Мы так решили.

— Я могу организовать это. — Малколм вскочил, быстро подошел к ней и обнял за плечи. — Мы теперь пара. Мы можем пожениться и найти ее.

— Я хочу, чтобы это было ее решение. Я обязана оставить выбор за ней, я в долгу у нее. — Селия моргала от слез, голова шла кругом, а сердце сжималось. Она не хотела, чтобы он делал что-то ради прошлого. — И это твое предложение сейчас так же внезапно, как и тогда, когда мы были подростками.

В его глазах мелькнуло разочарование.

— И ты так же быстро отказываешься.

— Ты хочешь изменить всю мою жизнь. — Селия убрала его руки со своих плеч. — Ты должен понять, что я больше не взбалмошная отчаянная девчонка. У меня жизнь, которой я горжусь и которую не собираюсь менять. Я не подхожу для такого сумасшедшего образа жизни, какой ведешь ты, — все эти гастроли и Интерпол. Боже, Малколм, пойми. Мы не можем кидаться в этот омут сломя голову.

— Тогда признайся. Вопрос не в моем или твоем образе жизни. Вопрос в том, хочешь ли ты быть со мной. — Он сделал шаг назад, на его каменном лице читалось разочарование, точно так же он смотрел на нее тогда, много лет назад. — Просто ты не хочешь даже попробовать. Как и тогда.

Как же он не понимает, что она не отвергает его, просто хочет найти компромисс.

— Это неправда. Ты даже не пытаешься встать на мое место. Малколм, черт возьми, я изменилась. Я не хочу, чтобы ты снова разбил мое сердце.

Гордо задрав подбородок, Селия развернулась и чуть было не сбила Терри Анн, стоящую в проходе. Неужели этот унизительный, разрывающий душу эпизод еще не закончен? Черт с ней, с гордостью. Селии надо выбраться отсюда.

Пробормотав «извините», она быстро обошла Терри Анн, затем понеслась вперед сломя голову. Ее босоножки стали отбивать по деревянному полу дробь, когда она помчалась по коридору особняка. Селия взбежала по изогнутой лестнице, ворвалась в свою спальню, украшенную антиквариатом и обоями с цветочными и полосатыми мотивами. Она захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и тут увидела…