Хайди Райс - Легкомысленная соблазнительница

– Разумеется, – солгала она.

За оставшуюся часть дня Картер познакомил Джину с полным циклом работы, продемонстрировав отличные практические знания процесса производства и своих сотрудников.

Джина ожидала, что генеральный директор Картер Прайс окажется властным и циничным, что он сосредоточен на деловой стороне работы, а все рутинные вопросы производства и поставок оставляет подчиненным. Но оказалось, что он знает по имени каждого служащего – вплоть до прыщавого подростка, подметавшего погрузочную площадку. А еще интересуется жизнью сотрудников настолько внимательно, чтобы спрашивать о детях, свадьбах или бурсите чьей-то двоюродной бабушки.

Картер Прайс болтал со своими людьми так непринужденно, словно они были его друзьями. Сотрудники в ответ искренне улыбались, и их глаза светились симпатией и восхищением. Безусловно, фабрика была существенной частью местной экономики, а Картер спас ее от банкротства, и это вполне объясняло благодарность подчиненных. Но было здесь и нечто большее, словно эти люди обладали статусом родственников или друзей.

Джина пыталась по-деловому впитывать информацию. Но к тому моменту, как они сели в машину Картера с откидным верхом и затряслись по проселочной дороге, обрамленной вездесущими лозами кудзу, пришлось признать: ее просто ошеломила попытка усвоить все, что она узнала.

Джина украдкой взглянула на сидевшего рядом мужчину, любуясь игрой его мускулов во время переключения передач, лепным углом скулы и раздуваемыми ветром волосами.

– О чем ты задумалась? – прокричал он, перекрывая голосом шум дороги.

«Ты просто ослепителен» – эта мысль эхом отзывалась в голове Джины большую часть дня. Она вдруг осознала, что восхищается не только его внешностью или пресловутой суперсилой в постели, и даже не его острым умом. Обходя фабрику вместе с ним, Джина видела парня, которого встретила десять лет назад. Сердечного и доброго, почти по-ребячески гордящегося тем, чего добился, причем не только для себя и своей компании, но и для местных жителей. Интересно, видела ли когда-либо Марии эту его сторону? Ведь знай она об этом, наверняка не думала бы о нем так плохо…

Но, с другой стороны, наличие родства автоматически не означает, что ты можешь понимать – или просто любить – другого человека.

И Джина подумала о своем отце. Артур Каррингтон был британским аристократом средней руки, унаследовавшим венчурную компанию от своего отца. О жестокости Каррингтона в бизнесе слагали легенды. Он брал от жизни все, что только мог, с высокомерием человека, от рождения получившего высокое положение в обществе. А вот отдавал слишком мало, причем не только в профессиональной, но и в личной жизни. И хотя ее отец умер больше шести лет назад, Джина все еще дрожала при мысли о нем и холодном, жестком блеске, застывшем в его глазах, когда он выгнал ее из своего дома десять лет назад.

Джина ждала, что Картер окажется того же поля ягодой, что и ее отец, только с налетом южного шарма. Но ее предположение оказалось бесконечно далеким от правды. Неужели в глубине души Картер остался тем же полным идеалов, искренним парнем, которого она помнила по Хиллбруку? Тем, кто мечтал спасти семейный бизнес от краха, причем исключительно порядочным способом?..

– Я под впечатлением. Ты создал здесь нечто невероятное – именно так, как и мечтал когда-то. – Воспоминания о наивном энтузиазме, с которым Картер поверял ей свои мечты, заставили Джину забыть об осторожности. – Вот видишь, чтобы сделать это, тебе необязательно было превращаться в своего отца.

Его лоб тут же прорезала морщинка.

– А что ты знаешь о моем отце?

– Только то, что ты говорил о нем той ночью.

Картер сбросил скорость и устремил на Джину прямой взгляд:

– Что я о нем говорил? Я не помню.

Джина осознала, что забрела на запретную территорию. И зачем только она вспомнила о той ночи?

– Да я и сама почти ничего не помню.

– Помнишь, иначе не упомянула бы об этом.

– У меня создалось впечатление, что ты не очень его любил… – Помнится, это ощущение мгновенно сблизило их, ведь Джина чувствовала то же самое по отношению к своему отцу.

– А я рассказывал тебе почему?

Она покачала головой:

– Марии всегда описывала его как невероятных масштабов личность – силу, с которой нельзя не считаться. Ты такого восторга не испытывал. Это все, что я помню.

Той ночью в Хиллбруке Картер упорно не желал откровенничать на эту тему. А наутро проснулся в объятиях Джины, в крошечной спаленке общежития, и пулей вылетел из постели с искаженным ужасом лицом. Лихорадочно натягивая одежду, он извинился перед Джиной с чопорной вежливостью священника-пуританина, и все эти глупые идеи о космической связи между ними вылетели у нее из головы. Картер сбежал через окно и, явившись в этот дом снова, чтобы забрать вещи Марии, притворился, будто никогда здесь не был. А потом поспешил в Саванну, чтобы жениться на другой. На той, которую любил.

– Похоже, той ночью я трепался без умолку, – усмехнулся Картер. – Ты наверняка сочла меня тупицей.

– Если честно, ты был таким самовлюбленным! И безнадежным женоненавистником.

– Да, и ты не постеснялась сообщить мне об этом. Я еще помню те слова о палке в заднице под моими штанами, – хмыкнул он.

– Теперь-то я понимаю, что ты просто заботился о своей сестре – единственным известным тебе тогда способом.

– Что, все было так ужасно, да? – поддразнил Картер, но Джине было не до шутливого тона.

– Да ты еще вспомни это полнейшее отрицание своих сексуальных потребностей – что в глазах такой потаскухи, как я, делало тебя вызовом, которому невозможно сопротивляться!

Он включил поворотник, чтобы свернуть с проселочной дороги на двухполосное шоссе.

– Джина, милая, ты не была потаскухой. – В голосе Картера зазвучало осуждение. – У тебя было здоровое либидо, и ты не стыдилась получать удовольствие от секса. В отличие от меня. Я искренне надеюсь, что ты больше не обвиняешь себя в том, что произошло.

От его проницательности Джине стало неловко. Она выдавила из себя смешок:

– Я никогда не стыдилась наслаждаться сексом. По-моему, на прошлой неделе я представила тебе неопровержимое доказательство этого.

– Верно, – промурлыкал он, обольстительно глядя на нее.

– Но в юные годы я, так сказать, сталкивалась с проблемой контроля качества, – добавила Джина, все больше уклоняясь от щекотливой темы. – Сейчас я не уступаю каждому мимолетному увлечению. Хотя в прошлую пятницу могло показаться иначе.

– Надеюсь, ты не намекаешь, что я – лишь мимолетное увлечение, моя сладкая?

Джина тяжело вздохнула. Картер невольно дал ей повод расставить все точки над i.