Элли Блейк - Девушка для свадьбы друга

Она взглянула на сумку, где лежал блокнот. Отвечая на вопросы, он невольно обнажил свои настоящие чувства и открылся перед ней.

– Ты совершенно прав.

– Я всегда прав.

– Не всегда.

– Разве?

– Дело в том, что, совершая свои ошибки, я следовала цели – найти свое место в жизни, близких людей. Поскольку ты получил свое место без труда, то не ценишь его, даже тяготишься.

Не поднимая глаз, она почувствовала, как он замер.

«В число любящих ты можешь включить и меня тоже. Если захочешь», – говорили ее глаза.

Он молчал так долго, что на нее повеяло холодом, и она сразу опустилась с небес на землю. И кажется, без слов получила ответ. Нейт все прекрасно понимал, но отвергал ее, и надежды таяли.

– Я всегда ценил. И сейчас ценю. Издали.

Саския никогда еще не видела его таким каменным.

– Ты, наверное, и сам не осознаешь, как отдалился от всех. И не позволяешь никому приблизиться. Ни твоей любящей семье – сестрам и матери, которые тебя обожают. До полного самоотречения. И уж конечно, не позволишь мне. Решил, правда, отблагодарить меня, прислав Стю и тем самым дав понять, что это прощальный подарок. Но любовь – не яд, Нейт. Она не отравит тебя. Она естественна, хотя вносит сумятицу и усложняет жизнь, но это настоящая жизнь.

– Естественна, как смерть и налоги.

Она вдруг всплеснула руками и выругалась, как пьяный матрос.

– Зачем я так стараюсь? Ты окончательно потерян для жизни и любви. Зачем я так бьюсь?

– И зачем же?

– О нет, больше ты от меня ничего не добьешься, не получишь больше, чем я захочу дать сама.

Он снова окаменел, и она даже испугалась. Она растрачивает энергию, ей хочется топать ногами или колотить его, а он совершенно спокоен.

Она замолчала и ждала. Молчание затянулось.

– Ты меня постоянно, слышишь, постоянно удивляешь. – И вдруг сжал ее руки, пристально глядя в глаза. – Давай объяснимся.

У нее замерло сердце, потом так заколотилось, что она испугалась, вдруг он заметит.

– Согласна. Но ты – первый.

Он тихо засмеялся:

– Ты начала все это, дорогая. Ты явилась, чтобы мне все объяснить. Итак, обещаю полное понимание. Начинай.

Он смотрел пристально, проникая прямо в душу. Видя ее замешательство, мягко сказал:

– Я обыкновенный мужчина, Саския. Из плоти и крови. И инстинктов. Но я не смогу понять, что ты хочешь, если ты не объяснишь.

Она могла объяснить. Это так просто, объяснить, что она любит впервые в своей жизни.

Саския судорожно вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.

Все смешалось в голове: визит Стю, шок от его неожиданного появления, Лисси, которую бросили, желание, любовь, страх. Что, если она положит к его ногам свое сердце, но будет отвергнута?

И вдруг почувствовала, что по щеке катится слеза. Она поспешно вытерла ее тыльной стороной ладони, но слезы уже покатились неудержимо.

– Прошу тебя, не надо плакать.

Еще никогда, ни один мужчина не говорил с ней таким умоляющим тоном.

– Я не выношу женских слез.

Но она не могла уже остановить их, они катились градом. Нейт тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Она сделала слабую попытку вырваться, понимая: еще немного сочувствия с его стороны и жалости – и она не выдержит.

– Тише, – шепнул он, губами касаясь ее волос.

Прошли долгие секунды или минуты? Она постепенно затихла, и он поцеловал ее в лоб, потом приподнял лицо и поцеловал в губы. Напряжение отпустило, сразу стало тепло, она ответила. Их поцелуй был долгим и нежным, но с примесью горечи.

Она со стоном соскользнула с высокого стула и прижалась к нему всем телом, отчаянно, как будто это был последний поцелуй и она хотела навсегда запомнить этот момент перед тем, как расстаться, в него она вложила всю свою нежность. Он первым прервал поцелуй и посмотрел на ее лицо, залитое слезами.

А она про себя молилась: «Люби меня, люби меня».

Он вдруг улыбнулся и отвел с ее лица пряди волос.

– У тебя все будет хорошо, Саския Блум. Я знаю это с того момента, когда увидел впервые твою фотографию. Ты ведь вполне довольна жизнью. У тебя дом. Собака. Друзья, любимая работа. И я тебе завидую.

– Но мне надо… больше. – У нее чуть не вырвалось умоляюще: «Мне нужен ты…»

– Я помню, что ты говорила тогда в баре, когда отказалась поехать ко мне.

Она удивилась про себя. Прошло много времени, а он не забыл.

– Ты говорила о своей мечте: встретить хорошего парня и жить вместе с ним, выйти за него замуж, завести детей…

Она снова кивнула. Не может же она сказать, что уже тогда представляла на месте этого парня его – Нейта.

– Ты никогда не говорила, что любила.

Она перестала согласно кивать, и чувство жалости к себе сразу исчезло.

– Разумеется, я любила.

– Нет. Это неправда.

Но она любила. Его. Она хотела его, любила, но чувствовала, что он боится ее признания, не может ответить взаимностью. И специально говорит слова, которые не позволят ей это сделать.

Он поцеловал ее в кончик носа, отпустил, встал, отошел обратно к плите, чтобы проверить соус для спагетти.

«У тебя все будет хорошо». Она поняла, что он хотел сказать: все будет хорошо, но… без него.

Она поднялась, чувствуя, что плохо держат ноги, и стала собирать свои вещи. Потом подождала, пока не обрела голос, проглотила комок в горле.

– Нейт?

Он повернулся, глядя на нее через кухонное пространство. И кажется, все понял.

– Дело в том, что… Я не смогу пойти на свадьбу Мей с тобой.

– Понимаю. – Он взглянул потемневшими глазами, в которых она не могла ничего прочесть. – Я тоже об этом подумал.

Возражений не последовало. Исчезли последние проблески надежды.

– Что ж, считай, что наш договор расторгнут.

Она выдавила:

– Благодарю.

Он разбил ей сердце, и она еще благодарит.

– Мне было очень хорошо с тобой.

Не отвечая, она повернулась и покинула его дом.

Отъехала, как во сне, в своем заново отремонтированном автомобиле, вспоминая детали этой встречи. Каждый взгляд, каждое прикосновение, каждое слово. И вывод был такой: Нейт понял, зачем она пришла. Перед тем как прийти к нему, она была уверена, что это любовь. Но сейчас испытывала лишь боль и утрату, судьба снова обманула. Наверное, это гены. Она унаследовала несчастную любовь, как ее затворник-отец, который не мог забыть единственную любовь, женщину, которая умерла, оставив его одного.

Нейт сидел в своем офисе в спортивном костюме, положив ноги на журнальный столик, откинув голову на подголовник кресла. Его коврик для йоги вместе с гантелями был уже в шкафу, как и складной тренажер. Заходящее солнце посылало прощальные лучи в громадные окна с видом на Мельбурн, окрашивая его офис в розово-золотистый цвет.

Он стащил спортивные ботинки, опустил ноги на ковер. И, ощутив приятную мягкую глубину, решил, что ковер стоил тех бешеных денег, которые были на него потрачены. И блаженно закрыл глаза.