Дениза Алистер - Третьего не дано

Да, Джоан понимала, как все это могло выглядеть со стороны. Но она не собиралась покорно наблюдать, как разваливается их совместная жизнь, рушится будущее.

— Эрвин, — умоляюще сказала она, — пожалуйста, выслушай меня.

— Нет, спасибо, мне и так уже не раз приходилось это делать. Беда в том, что ты слишком хорошо сочиняешь истории. В твоих россказнях не отличишь правду от вымысла. — Он надел пиджак, поправил галстук и взглянул на часы. — Возможно, я вернусь из Сетубала завтра вечером. А может быть, и нет.

Джоан обессиленно опустилась на кровать и посмотрела ему вслед. А затем, когда дверь за мужем закрылась, внезапно разразилась бурным потоком слез.

Неужели это случилось снова! Неужели то, что он застал ее с Барни, вновь оживило его прежние подозрения? Более чем возможно. Если ее первой встрече с бывшим мужем Эрвин не придал особого значения, то сейчас он своими глазами видел сумку с деньгами, и у него не осталось ни малейших сомнений в том, что Барни получил их от Джоан.

Весь день она провела, переходя от робкой надежды к полному отчаянию. Эрвин не вернулся ни вечером, ни к утру следующего дня. Зато появилась Кармен.

Джоан понимала, что ей необходимо поесть — хотя бы ради ребенка. Она механическими движениями счищала кожуру с апельсина, когда услышала знакомые звуки клаксона. Их нельзя было спутать ни с какими другими — два резких, пронзительных гудка, которые наверняка были слышны даже в деревне.

Кармен на своем мопеде приехала проверять скрытую ирригационную систему, которая позволяла существовать цветам и кустарникам и в то же время избавляла Джоан от необходимости таскать тяжелый шланг или ведра с водой на верхнюю террасу.

Но Джоан сейчас не хотелось видеть никого, кроме Эрвина. А Эрвин, похоже, не спешил возвращаться домой.

Вздохнув, она покорилась неизбежному, услышав тяжелые шаги Кармен. Экономка была крепкой, жизнелюбивой женщиной и обладала неисчерпаемыми запасами энергии, юмора и хорошего настроения. Джоан очень любила ее, и поэтому решила ни в коем случае не показывать своего дурного настроения и того, как сильно ей хотелось остаться одной.

— Так, значит, у вас скоро будет прибавление в семействе! Чудесно! Такое крошечное существо, а вот увидите, как много радости оно вам принесет! Уж я-то знаю — у меня своих пятеро! — тараторила Кармен на своем английском языке с сильным португальским акцентом.

Джоан невольно опустила взгляд на свое летнее платье. Ведь прошло всего пять месяцев. Неужели ее беременность стала заметна?

Кармен вынула из пластиковой сумки пестрый фартук и, обвязав им мощную талию, добавила:

— Сеньор Кросс позвонил мне и сообщил эту новость и еще сказал, что вы вернулись, и я вам нужна.

— Когда позвонил? Сегодня? — Значит, Эрвин утром был в деревне, так близко от нее, и даже не поднялся сюда? Неужели он снова напрочь исключил ее из своей жизни?

— О нет, нет! — Кармен взглянула на Джоан так, словно та лишалась рассудка. — Вчера, когда я готовила ланч. Он пришел в деревню и начал спрашивать, где найти Кармен Галего. Вот видите теперь, как я была права, все время заставляя вас говорить со мной по-английски! Сеньор Кросс не знает португальского, но мы с ним смогли понять друг друга.

Это было больше, чем Джоан могла вынести на данный момент. Вчера, во время ланча, Эрвин должен был быть в Сетубале! Но Кармен не дала ей времени сообразить, почему его там не было, и продолжала рассказывать дальше:

— А еще должен приехать Орландо, чтобы полить сад и сделать кое-что по хозяйству. Так что все будет хорошо. Он уже добирается сюда на своем велосипеде, потому что я сказала, что мой мопед не выдержит нас обоих. А вы так и будете есть одни фрукты или приготовить вам что-нибудь более существенное?

— Лучше фрукты, — поспешно ответила Джоан и положила в рот дольку апельсина, надеясь, что это избавит ее от угрозы Кармен.

Джоан хорошо понимала, отчего Кармен в таком приподнятом настроении. Ее муж, Орландо, работал только в том случае, если она заставляла его, а в остальное время просиживал в одном из деревенских погребков, попивая крепкий кофе, куря едкие сигары, читая газеты и болтая с приятелями в тени апельсиновых деревьев. Всю работу по дому Орландо оставлял жене. И считал, что та еще должна быть довольна, что он отдает ей часть своего заработка.

Когда Кармен принялась энергично орудовать щетками и тряпками, Джоан взяла корзину с фруктами и спустилась в сад под сень гигантского фигового дерева. Кармен позовет ее, если Эрвин позвонит. Хотя сейчас она перестала надеяться на то, что это произойдет.

Из чувства ответственности он устроил так, чтобы у нее не было никаких проблем с домом и садом, и наверняка сказал Кармен, чтобы та кормила ее как следует. Он исполнял свой долг по отношению к ней и ее будущему ребенку. И в дальнейшем он тоже будет оказывать ей помощь и поддержку…

К концу дня сердце у Джоан болело уже непрерывно, а ощущение потери стало таким острым, что его было трудно переносить. Возможно ли, что Эрвин так долго задерживался в Сетубале именно по делам фирмы? Ведь если он планировал сегодня вернуться, ему уже давно пора быть здесь. От того, что Джоан слишком напряженно прислушивалась, ожидая услышать шум подъезжающего автомобиля, у нее разболелась голова.

Орландо уже вернулся обратно в деревню на своем старом вихляющем велосипеде. Спустя некоторое время Кармен тоже пересекла двор, волоча за «рога» свой мопед. На прощание она помахала рукой и крикнула:

— Я приготовила для вас курицу в томате! Обязательно попробуйте!

Стоя в дверях, Джоан помахала в ответ и пообещала съесть курицу за ужином. Она не хотела, чтобы славная женщина догадалась о ее отчаянии. И тут услышала отдаленный гул мотора. Эрвин возвращался! Улыбка на ее лице стала непритворной.

Джоан ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, когда увидела мужа, входящего во внутренний дворик через наружную арку. Даже несмотря на то что глаза Джоан застлали невольные слезы, она видела, каким усталым он выглядел. Эрвин остановился и обменялся несколькими словами с Кармен, потом направился прямо к ней. Суровое выражение его лица заставило Джоан замереть от страха. Итак, ничего не изменилось!

Эрвин прошел мимо нее в прохладный полутемный холл. Джоан проследовала за ним. У входа в гостиную он повернулся к ней и сделал приглашающий жест рукой:

— Мы можем поговорить?

Именно этого она и хотела, но сейчас ее сердце было охвачено тупой, ноющей болью. Холодный тон Эрвина, его глаза — все говорило о том, что сказанное им вряд ли будет ей по силам. Для того чтобы устоять на ногах, ей пришлось опереться рукой о спинку стула.

Эрвин положил портфель на стол и сказал: