Шерри Тейлор - Потанцуй со мной

— Я все сказала, ты все сказал, и нам больше нечего добавить. — Когда комната перестала кружиться, она вновь посмотрела на Джексона.

Как она любила его! Осознание этого болью пронзало все тело вплоть до кончиков пальцев. Но она справится, как уже обещала ему утром. Пусть даже это будет последним делом в ее жизни.

— Сядь, Велли. Ты, похоже, вот-вот упадешь, — прозвучал строгий голос Берди.

— Бабушка, что ты тут делаешь?

— Я же сказала, что хочу приехать.

— Как ты добралась? — Велвет глубоко вздохнула и пожалела, что не выпила чашку настоящего кофе с кофеином. «Все так усложнилось», — подумала она. Сначала махинации Терри, потом появление Джексона, а теперь и Берди здесь.

— Джексон привез меня, — сказала Берди.

Сердце Велвет екнуло, когда она увидела, как бабушка подмигнула Джексону. Что эти двое задумали?

— Зачем Джексон привез тебя?

Взгляд Берди был вызывающим.

— Я хотела присутствовать при вашем разговоре.

— Я разве не рассказывала тебе, как он обошелся со мной этим утром? Разве я не говорила, что он, как и другие, захотел руководить моей жизнью?

Велвет устало потерла рукой лоб. Она действительно устала, но не настолько, чтобы придумать утренний разговор с бабушкой. Очевидно, у Берди лучше получалось прощать, чем у ее внучки.

— Послушайте, я устала. Я хочу в душ и спать. Вы можете разговаривать дальше, а я уезжаю домой.

Махнув рукой, она отвернулась, собираясь уходить. Но услышала прозвучавший за спиной голос Берди:

— Ну, парень, она опять уходит. Ты позволишь ей уйти из твоей жизни во второй раз за день? Или сможешь найти в себе мужество сказать ей то, что говорил мне?

Велвет медленно повернулась:

— Что сказать мне, Джексон?

Он переводил взгляд с Велвет на Берди, и в его глазах проскальзывало сомнение.

— Что ты делал в доме моей бабушки?

— Искал тебя. Я хотел поговорить, объяснить.

— Нечего объяснять. Ты все уже объяснил: ты не хочешь жениться во второй раз, я недостаточно хороша для тебя и так далее. Я все поняла.

— Нет, не думаю; — Берди взяла внучку за руку и усадила обратно за стол. — Ты многого не поняла, девочка.

Неописуемое чувство протеста охватило Велвет, она повернулась к Берди:

— С каких это пор ты работаешь его переводчиком? Еще этим утром ты советовала мне забыть его. Ты единственная, кто поддержал меня, когда я пла… — Она вовремя осеклась и сделала глубокий вдох. Джексон не должен этого знать. Он этого не заслуживает. — Я вообще не понимаю, какое отношение имеют к тебе, бабушка, наши с Джексоном дела.

— Значит, ты признаешь, что между нами все еще что-то есть? — Джексон дотронулся до ее пальцев, но она сразу же отдернула руку.

— Я не это имела в виду. — Ноющая боль вступила в правый висок, и Велвет принялась массировать больное место. — Мне нужно выпить кофе, чтобы не уснуть здесь… — Она не успела закончить предложение, как появилась Бетти и поставила перед ней чашку только что сваренного черного кофе. Не заботясь о том, что напиток был очень горячим, Велвет сделала глоток, потом другой.

Кофе не только обжигал, но и приводил мысли в порядок, облегчал боль в сердце.

— Велвет, позволь мне объяснить, — снова начал Джексон.

Девушка небрежно откинулась назад, вертя в руке чашку с дымящимся ароматным напитком.

— Хорошо. Но я не понимаю, что нового ты можешь сказать. Мы знаем твою позицию.

— Помолчи немного, — предупредил строгий учительский голос Берди.

Когда Велвет услышала звон посуды неподалеку, то поняла, что в кафе начали прибывать вечерние посетители и столик, за которым они устроились, скоро понадобится клиентам.

— Прежде всего прости за утреннюю ссору. Я совсем не так хотел попрощаться после этой ночи, — сказал Джексон. Его нервный взгляд, обращенный к Берди, почти заставил Велвет улыбнуться, но она сдержалась. Ему надо было попотеть, чтобы заслужить ее расположение. — Я не подумал, что ты будешь против собеседования.

— Ты влез не в свое дело. Я никогда ничего не говорила о постоянной работе с полным рабочим днем, — стала корить его Велвет.

— Знаю. Я просто подумал, что здесь, в Аркадии, не так много хороших предложений.

— Я не раз говорила, что переехала сюда из-за Берди.

Джексон поднял руки, подтверждая капитуляцию:

— Признаю, я вел себя… самонадеянно.

— Именно. — Критика смягчила душу Велвет, и она начала принимать извинения.

— Извини, что я решил за тебя, какая работа тебе больше подходит.

— Ты прощен. — Велвет наконец позволила себе улыбнуться.

— И я вовсе не имел в виду, что эта работа ничего не стоит. — Джексон выпрямился. — Я не сноб, просто мне пришла в голову эта мысль с работой в школе.

— Если я буду продолжать работать официанткой, ты не будешь против? — спросила Велвет. Ей очень хотелось добавить: «Если это тебя вообще касается».

Джексон хотел что-то сказать, но на минуту задумался. Улыбка получилась робкой.

— Я работаю над собой.

— Что ты имеешь против кафе, тем более что мне здесь нравится?

— Я хочу, чтобы ты была… ближе ко мне.

Потрясенная, Велвет не удержала чашку в руках и пролила кофе на стол.

— Что?

Теперь Джексону предстояло самое трудное: надо было признать, как он был не прав. Во всем.

— Я кое-что сказал утром… ну, мы оба сказали не то, что надо было. И я думаю, что частично проблемой было то, что я говорил одно, а делал другое.

Ее фырканье, выражавшее согласие, насмешило Джексона. Но следующие несколько минут были так важны для него, для них обоих. Он хотел, чтобы Велвет поняла все правильно и не сомневалась в его серьезности.

— Как ты знаешь, я всегда чувствовал…

Он не знал, как подобрать нужные слова. Все казалось таким простым, когда он стоял у порога дома Берди и объяснялся, но теперь это оказалось намного сложнее.

Сделав глубокий вдох, он начал заново:

— Я был ребенком, когда развелись мои родители, и думал, что это моя вина. Я сильно боялся, когда женился в первый раз. — Он замолчал. — Сейчас я боюсь намного меньше… и намного больше влюблен.

Велвет уставилась на него:

— Что ты сказал?

— Ты разве не слышала? Я повторю громче. Я скажу так громко, чтобы все услышали.

В первый момент Велвет не поверила своим глазам. Джексон выскочил из-за стола и забрался на стойку; он был удивлен своим поступком не меньше, чем его возлюбленная. Но на лице отразилась решимость, он распрямил плечи и улыбнулся.

— Дамы и господа! Этим утром Велвет сказала, что любит меня, но непременно выбросит меня из головы, потому что я не способен на любовь. Мне даже досталась пощечина.

Несколько дам, стоявших у стойки, уставились на Велвет. Девушка съежилась, желая, чтобы все это немедленно прекратилось.

— Когда она оставила меня стоять посреди моего двора, я понял, что не хочу, чтобы она выбрасывала меня из головы. Я хочу, чтобы она любила меня, потому что, — он посмотрел прямо на нее, буквально парализуя своими голубыми глазами, — я люблю ее.