Мирра Блайт - Просто скажи «да»

Эндрю почувствовал себя так, словно гигантская рука сдавила ему грудь. Значит, все сводится к одному — к сиротству — и, скорее всего, к ее собственному. Почувствовав вдруг смертельную усталость, он глухо ответил:

— Я не собираюсь бросать своего сына, Мей. Я люблю его, чертовски за него волнуюсь и намерен видеться с ним так часто, как только возможно. Я и за тебя волнуюсь. Но это, кажется, не принимается в расчет. — Эндрю помедлил, затем решил сказать все до конца, так как знал: придет день, и он пожалеет о том, что не воспользовался этой возможностью. — Несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты знала: лучшее, что случилось в моей жизни, — это ты. — Затем, не дав ей ответить, бросил трубку, чувствуя зияющую дыру в том месте, где когда-то у него было сердце.

На несколько дней Эндрю ушел на дно. Он отключил телефоны дома и в офисе, не сомневаясь, что Витторио доберется до него, если потребуется. Не в силах видеть никого, особенно поставщиков и перспективных клиентов, Эндрю отменил все встречи и занялся эскизами оформления гостиной, которые постоянно откладывал в долгий ящик, поскольку требовалось найти нелегкий компромисс между своим хорошим вкусом и нелепыми требованиями заказчика…

Однажды днем в его кабинете появилась расстроенная Энджела и спросила, что происходит. Она была тактична и не стала бы вмешиваться, если бы не считала дело достаточно серьезным. Может быть, оттого что он уже созрел для откровенного разговора, а может быть, потому что она застала его в момент слабости, но Эндрю выложил ей все. Он думал, что это принесет облегчение, но не тут-то было. Ему стало еще хуже.

На шестой день он осознал, что бездействовать дальше нельзя. Он достаточно долго зализывал раны и должен теперь стиснуть зубы и договориться о свидании с Алексом. Но каждый раз, когда перед ним вставал образ сына, возникала эта ужасная боль в груди, а мысль о том, чтобы встретиться лицом к лицу с Мей, была просто невыносима. Эндрю не знал, как переживет все это, но пережить должен, иначе вообще никогда не увидится со своим ребенком.

Эндрю подъехал к своему дому и решительно вышел из машины. Сейчас он позвонит Мей.

Осень подходила к концу, листва с деревьев облетела, но день был не по сезону теплым. Эндрю подумал, что сначала не мешало бы выпить чего-нибудь холодного. Открыв дверь, ведущую в кухню, он вошел, сделал два шага… и замер, не веря собственным глазам. Перед открытым буфетом стояла бабуля, а у стола — знакомая сумка с детскими вещичками и детское автомобильное сиденье, в котором мирно посапывал Алекс. Эндрю был так потрясен, что буквально прирос к полу.

— Я привезла тебе сына, — сказала она так, словно они заранее обо всем договорились.

Эндрю тупо посмотрел на нее, потом на Алекса, который спал, при этом пустышки нигде не было видно. Бабуля с пониманием улыбнулась.

— Он уже большой мальчик.

Вот и еще одну веху миновали без него… Эндрю захотелось схватить сына и до боли стиснуть в объятиях, но он не сделал этого — не смог. Поскольку чувствовал себя так, словно ему на грудь уселся слон. Бабуля подошла и, похлопав его по руке, потянула к столу.

— Пойдем. Я приготовила тебе поесть.

Его уже поджидали аппетитный бутерброд и бутылка с холодным пивом. На другом конце стола лежало что-то белое и ажурное.

— Сядь! — скомандовала она.

Эндрю выполнил приказание, а затем сделал большой глоток из бутылки, надеясь, что это поможет преодолеть спазм в горле. Бабуля, сев наискосок от него, придвинула к Эндрю тарелку с бутербродом.

— Ешь, а потом поговорим.

Ее ласковый тон и заботливость окончательно вывели его из равновесия. Поставив локоть на стол, Эндрю прикрыл глаза ладонью, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Бабуля склонилась и потрепала внука по плечу.

— Хорошо. Говорить буду я.

Эндрю услышал, как она отставила тарелку в сторону и взяла вязание.

— Мей очень, очень несчастна, Эндрю. Она все время плачет. — Послышалось шуршание отматываемой нити, затем бабуля снова заговорила: — Но это хорошо.

Пожалуй, пощечина ошеломила бы его меньше. Эндрю уставился на бабушку. Та подняла глаза от вязания и улыбнулась ему, затем снова вернулась к своей ювелирной работе.

— Я удивила тебя, Эндрю. Но это правда. Она должна понять. — Бабушка опять вытянула нить. — Я всегда знала, что вышла замуж за очень хорошего человека, он был для меня всем. Но только после его смерти я по-настоящему поняла, каким необыкновенным он был, и как мне будет не хватать его. Я очутилась один на один с огромной пустотой. — Она перехватила недоуменный взгляд Эндрю. — Только тогда я поняла, как много потеряла. Она тоже должна это понять. Я знаю, что ее бросила мама. Ужасно! Даже не верится, что так может поступить мать! — Бабуля расправила кружево, затем снова посмотрела на Эндрю. — Ты помнишь, как мальчиком боялся темноты?

Он оперся подбородком на сцепленные руки и пристально посмотрел на бабушку.

— Да, помню.

Бабуля пренебрежительно фыркнула.

— Ты не мог переступить порог неосвещенной комнаты не из-за темноты. А из-за своего страха. А помнишь, как Джек заставил тебя войти в сарай?

Эндрю минуту гадал, куда она клонит. Затем кивнул.

— И тебе пришлось решать, что сильнее — страх или желание получить щенка. Помнишь, каким счастливым ты был, когда преодолел свой страх и получил приз? Вот и Мей надо решить, что сильнее: страх или желание получить приз.

Бабуля словно столкнула гору с его плеч, и Эндрю впервые за много дней вдохнул полной грудью.

— И я помогу ей это выяснить. Я принесла Алекса к тебе, потому что Мей хотела, чтобы ты виделся с ним. — Бабуля снова взялась за вязание. — А я поеду к ней, потому что ей одиноко и она вот-вот доведет себя до нервного срыва. Придется пока побыть ей матерью.

Откровения бабули пробудили его к действиям. Но прежде чем они разработали план, Эндрю высказал все, что думает, о ее поездках по городу в автобусах. После нелегких переговоров они пришли к соглашению, которое доставило большую радость сыну кузена мужа сестры Витторио. Эндрю нанял Луку, учившегося на первом курсе университета, возить бабулю.

Теперь Лука дважды в неделю, а то и чаще заезжал после занятий за бабулей, отвозил ее к Мей, чтобы та забрала Алекса, которого доставляла к Эндрю. А по уик-эндам он проводил с ним целый день, но никогда даже не пытался оставить сына на ночь, не желая причинить боль Мей.

Когда Энджела узнала о том, что происходит, она без лишних слов привезла кроватку, из которой выросла Лиза, и помогла привести в порядок пустую комнату внизу — для Алекса.

Бабуля оставалась связным, и иногда Эндрю казалось, что доставляемые ею сообщения слишком уж целенаправленны. Мей очень похудела. Она неправильно питается. Мей вбила себе в голову, что должна вернуться к работе, притом, что кажется совершенно больной. Для Эндрю эта информация была чрезмерной. Да, он понял, почему бабуля напомнила ему историю со щенком. Но он хотел получить этого щенка. Чего нельзя было сказать о Мей, и Эндрю не собирался дурачить себя.