Джоанна Рид - Выгодный брак

— Но я еще не пробовал.

Делла скрестила руки на груди и смерила его сердитым взглядом. Фаулер встретил этот взгляд не моргнув глазом.

Тренеры, которые работали еще с ее отцом, пытались помочь Делле даром. Не только в знак памяти о нем, но и из уважения к конюшням Гринов, существовавшим больше ста лет.

Но без толку. Все давали ей один и тот же совет: пристрелить взбесившегося жеребца.

Она подошла к столу, чтобы получше рассмотреть этого зазнайку. Вблизи Фаулер оказался еще красивее, чем она думала. Это заставило ее занервничать.

— И что же в вас такого особенного?

— Моя репутация, — усмехнулся он.

— Да, — сухо сказала Делла, недовольная тем, что от близости Фаулера у нее зачастил пульс. Этого человека окружают толпы красивых женщин. Во всяком случае, если верить фотографиям. Она читала все журналы и газеты, посвященные коневодству и конному спорту, и видела множество таких фотографий, — я знаю вашу репутацию. Но при чем здесь Бест?

— Когда я работал у Дженни Браунинг, то готовил Беста к его первым скачкам.

— Вы тренировали Беста?

— Точнее, приручал его.

Во тьме вспыхнул лучик надежды. Бест знает Джона Фаулера.

Теоретически гнедой мог видеть врага и в Джоне Фаулере. Если так, это только доставит лошади лишние мучения. Нет, ее последний шанс в том, чтобы работать с лошадью самой. Она единственная, кто может подойти к жеребцу.

— Мне очень жаль, но я уже приняла решение, — твердо сказала она. — Уезжайте немедленно.

Джон поднялся, обошел стол и остановился рядом. Хотя Делла была выше среднего роста, ей пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он вгляделся в лицо Делле, изучая его.

О Господи, почему близость этого тренера так волнует ее? Чем скорее он уедет с фермы, тем лучше.

Но когда он вышел, Делла почувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух. Пришлось опереться на стол, чтобы не потерять равновесия.

Какое-то мгновение Делла смотрела на дверь, ожидая, что Джон Фаулер вот-вот вернется и продолжит спор.

Но Фаулер не разочаровал ее.

Она взяла себя в руки и обошла стол. Однако кресло еще хранило его тепло, а воздух — запах мужского тела.

Избавиться от этого ощущения оказалось труднее, чем она думала. Делла испытывала странное томление. Которое прошло лишь тогда, когда она заметила настольный календарь.

Число было другое. Кто-то — скорее всего, Джон Фаулер — перелистал календарь на две недели вперед. Но зачем?

При взгляде на листок у нее свело живот. День скачек. Тот самый день, когда Бест мог бы спасти их ферму.

Теперь же оставалось надеяться лишь на то, чтобы уцелели конюшни и сама лошадь.

Делла Грин была для него открытой книгой.

В отличие от нового тренера Джона Фаулера.

Надеясь, что кобылы его не выдадут, он выбрался из тени, обошел сарай, рывком преодолел открытый участок, перелез через забор и скрылся в роще.

Таких сложностей он не ожидал.

Джон Фаулер… Какого черта он прилетел?

Конечно, ради жеребца. Когда-то он объезжал Беста и собирается попробовать на нем свою магию еще раз.

Присутствие Фаулера мешает ему. Его положение и без того трудное, а теперь стало еще труднее.

Придется соблюдать осторожность.

Удастся ли ему остаться безнаказанным? Но он обязан действовать. Чего бы это ни стоило.

— Почему Делла не хочет, чтобы я работал с Бестом? — спросил Джон Терезу, встретившись с ней в гостиной, чтобы выпить стаканчик перед обедом.

Пит сослался на то, что должен встретиться с какими-то старыми приятелями, и отправился в город.

— Я не знаю, что творится в голове моей внучки, — сказала Тереза, протягивая Джону стакан бурбона. На ней было просторное платье, которое не уступало элегантностью великолепной гостиной.

В углу стоял резной светло-желтый диван с множеством бахромчатых подушек. С четырехметрового потолка свисала громадная люстра. В угловой нише, прикрытой ширмой черного дерева, стоял рояль. На стенах, оклеенных золотистыми обоями, красовались портреты — только не людей, а чистокровных лошадей.

— Думаю, вы хорошо знаете свою внучку. — Джон сел в кресло у камина. — Ей понадобится моя помощь, чтобы справиться с Бестом. Она призналась в этом, прежде чем попросила меня уехать. — Причем весьма лаконично. Он интуитивно чувствовал эмоциональное состояние Деллы, но пользовался любой возможностью, чтобы узнать правду.

— Она очень гордая.

— И очень встревоженная.

— Да… верно.

Если Тереза и знала больше, чем показывала, то делиться своими знаниями не торопилась. Джон догадывался о причине отказа Деллы. Он сам видел признаки упадка на ферме и то, что стойла одной из трех конюшен пусты… Он сделал глоток бурбона и сменил тактику.

— Вы давно живете на этой ферме?

Обрадованная Тереза взяла бокал с красным вином и присела на диван.

— С замужества. Я вышла за Мэтью, когда мне было девятнадцать.

— И вы участвовали в бизнесе?

— Я участвую в нем до сих пор. Если бы я ушла от дел, то просто не нашла бы себе места.

Джон сделал второй глоток и небрежно спросил:

— А если что-нибудь случится с фермой?

Когда Тереза побледнела и поставила бокал на кофейный столик, он понял, что попал в цель.

— Ничего с ней не случится, — сказала она скорее решительно, чем убежденно.

— Я не хочу быть невежливым, но дом и ферма нуждаются в серьезном ремонте. Это требует денег, которых — прошу прощения — у вас, по-видимому, нет. А Бест стоил вам около миллиона долларов.

Джон хорошо знал, что родословная у жеребца безупречная. На скачках в Суонси Бест считался главным фаворитом, но не смог принять в них участие из-за растяжения сухожилия. А позже он выиграл несколько европейских скачек группы «А». И все за два последних года.

— Добавьте к этому, что я не слышал о его снятии с соревнований. А быть жеребцом-производителем ему еще рано. Исходя из этого, я делаю вывод, что вы рассчитывали выставить его на скачки в Мельбурне.

В этом году на ипподром «Флемингтон» должны будут прибыть лошади со всего мира. Главным событием дня будет заезд на кубок Мельбурна стоимостью в четыре миллиона долларов.

Тереза умолкла, заморгала, потом на ее глаза навернулись слезы, а губы задрожали.

— Таков был наш план, — призналась она. — Нам пришлось повторно заложить ферму, чтобы купить Беста. После смерти отца Деллы осталась куча долгов. Я любила своего сына, но знала его недостатки. Мне не следовало позволять Гаролду заниматься финансами. Он любил не только разводить лошадей, но и играть на тотализаторе. — Она вздохнула. — Он умер три года назад. Тогда ей было всего двадцать пять.

— А что, никто другой не мог ее заменить?

— Ее брат Гарри никогда не интересовался фермой. У него свое дело в Брисбене. Сестра Деллы Шарон любит лошадей, но ей всего семнадцать, она еще не закончила школу. А их мать Эстер прошлой зимой снова вышла замуж и переехала в Аделаиду. Так что фермой пришлось заниматься нам с Деллой. Но три года тяжелой работы так и не позволили нам расплатиться с долгами.