Дарси Блейк - Верю, надеюсь, люблю…

— Не волнуйся, — сказал он ей с улыбкой. — Распределитель немного намок. Наверное, промоина была глубже, чем я думал. Извини, Лу. Нам придется здесь немного подождать. Ничего?

— Конечно, ничего, — мягко отозвалась Лу. Она опустила стекло и высунулась из машины, прислушиваясь. — Чудесное впечатление: звук бегущей воды в темноте, правда? — мечтательно заметила она. — И ты только посмотри на эти силуэты эвкалиптов на фоне темного неба!

— Я предпочитаю смотреть на тебя, Лу…

Она повернулась, испугавшись его глуховатого настойчивого голоса. В следующую секунду она оказалась в его объятиях, и какую-то долю мгновения видела склоненное над нею лицо — а потом он начал целовать ее с отчаянной и решительной властностью, которые так не соответствовали мягкому юноше, с которым, как ей казалось, она уже была хорошо знакома.

— Аллан, прекрати! Я…

Ее губы, освободившиеся на минуту, когда она, опомнившись, начала вырываться, постарались высказать протест, но его заглушил еще один крепкий поцелуй. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее сжимал он ее в своих объятиях, пока наконец измученная Лу не сдалась.

Изумление и испуг заставили ее покрыться холодным потом. Она чувствовала слабость. Наконец его губы ее немного отпустили: теперь она была грубо прижата к его рубашке, и смогла разобрать ласковые слова, которые он бормотал, зарываясь губами в ее волосы.

— Лу, дорогая моя, любимая Лу. Ты же знаешь, что я люблю тебя, Лу? Ты должна выйти за меня замуж, счастье мое. Я жить без тебя не могу… Господи, как я тебя люблю! И теперь я знаю, что и ты тоже меня любишь, моя чудесная, робкая, нежная девочка… Скажи мне это, Лу. Скажи, что любишь меня! — молил он ее.

Лу оттолкнула его дрожащими руками.

— Аллан, я не люблю тебя… Это совсем другое… Пожалуйста…

— Конечно, ты любишь меня. Я знаю, что любишь. Не стесняйся этого, пожалуйста, дорогая. Я теперь знаю, что ты чувствуешь на самом деле.

В порыве ликующей радости он снова попытался ее поцеловать. Лу, почувствовав поднимающуюся в нем волну страсти, собрала все силы для сопротивления.

— Аллан, прекрати! — В ее словах звучало резкое отвращение, смешанное со страхом. — Прекрати! Я не люблю тебя, не люблю, не люблю! Неужели ты не понимаешь? Не люблю!

Она просто кричала эти слова, уже не думая о том, что причинит ему боль, слишком потрясенная и испуганная, чтобы выбирать слова помягче.

Аллан, который, казалось, наконец услышал ее, разжал руки и испустил дрожащий стон. Он походил на обиженного, удивленного щенка, которого хозяин наказывает за что-то, а за что — он не понимает.

— Но, Лу, ты же должна любить меня — должна!

— Мне очень жаль, Аллан, — прошептала Лу.

На ее глаза навернулись слезы, но она старалась сдержать их.

— Лу, не плачь, радость моя. Я не хотел тебя пугать. Если ты и не любишь меня сейчас, то полюбишь со временем, дорогая. Пожалуйста, прости меня, сердце мое. Я ведь не хотел тебя обидеть, правда. Я думал, что могу не спешить, но, честно говоря, когда мисс Пул сказала мне, что на самом деле ты…

Он неожиданно замолчал, увидев, как его слова подействовали на Лу. Он почувствовал, как напряглось ее худенькое тело, и был поражен сдержанно-ледяным голосом, который негромко спросил:

— Мисс Пул? Анжела? Какое она имеет отношение к нашим с тобой отношениям?

— Ну же, Лу, не говори так. Я вообще не должен был называть ее имя. Я обещал, что не буду. И она хотела как лучше, право же, хотела. Это ради тебя она подсказала мне. Она знает, какая ты робкая и застенчивая, дорогая моя, и она…

— Что она сказала?!

Прервавший его вопрос был полон плохо сдерживаемого отвращения. Лу вспомнила теперь, как они стояли вдвоем у окна, когда она вчера вечером вошла в гостиную Стива, и заговорщический взгляд, которым обменялись Анжела и Аллан.

В голосе Аллана звучала досада.

— Она сказала, что ты ко мне неравнодушна — очень. Что ты просто стесняешься показать свое чувство. Что с молодыми девушками так часто бывает. Они просто боятся посмотреть любви в лицо и признать, что она пришла. Еще она сказала, что мужчина должен взять инициативу, и ты ответишь взаимностью, если я буду вести себя властно и… Она посоветовала мне сегодня пойти в наступление и одержать победу.

Горечь разочарования, прозвучавшая в его последних словах, заставила Лу содрогнуться. Она вся дрожала от гнева — но сердилась не на Аллана. К нему Лу испытывала только жалость и неожиданно вновь вернувшуюся дружескую привязанность, которую чувствовала и прежде.

Вот он сидел рядом с ней, понурившись, немного обиженный, неуверенный в себе, трогая одним пальцем перекладины руля, — и она поняла, какой он еще неопытный и наивный. Незрелый, добрый мягкий — и доверчивый. Бедный Аллан! У него были добрые намерения. Он пригласил ее на танцы в шерстехранилище и даже потом захватил для нее кофе. Неожиданно она почувствовала гораздо старше него. Лу повернулась к нему, утешающе стиснув его руку.

— Мне очень жаль, Аллан. Прости меня, но ведь я не могу испытывать чувства, которых во мне просто нет. Ты же знаешь, сердцу не прикажешь. Но ты мне очень симпатичен, и я хотела бы, чтобы мы остались друзьями и забыли про сегодняшнюю ночь. И… если ты больше не захочешь меня никуда приглашать, я пойму. Знаешь, может, так было бы и лучше — тебе надо ходить одному и знакомиться с другими девушками. По-моему, нам лучше сразу же ехать домой, как только машина заведется. Как ты думаешь, долго еще не просохнет этот… распределитель?

— А он вовсе и не намокал, — прозвучало изумившее ее признание. И в доказательство своих слов Аллан повернул ключ в зажигании, а потом уже дал газу, и они поехали по дороге. Каждый был поглощен своими мыслями.

Лу старалась дышать глубоко и размеренно. От усталости и волнения у нее кружилась голова. Ее бросало в дрожь при мысли о безжалостном вмешательстве Анжелы в ее личную жизнь, она злилась на себя за то, что вообще согласилась поехать сегодня, огорчалась, что Аллан так легко дал себя провести.

Ее обуревало так много чувств, и вдруг она вообще перестала что-либо чувствовать. Голова у нее была легкая, как пушинка от одуванчика, абсолютно лишенная воли. Наверное, это из-за виски, подумала она, и из-за шока, вызванного тем, что только что пришлось пережить.

Наверное, она задремала, потому что когда машина в следующий раз остановилась, она не сразу смогла сообразить, где находится и почему. Потом, разглядев пустынную ленту дороги, залитую мощным светом фар, и мрачные очертания деревьев и холмов на фоне бледных небес, усыпанных звездами, она с тревогой уставилась на водителя.

Аллан громко ругался — на этот раз он прямо-таки сыпал проклятьями.

— Не смотри на меня так, дурочка, — грубовато сказал он ей, и в его грубости было что-то настолько братское, что Лу с трудом подавила смех искреннего облегчения.