София Герн - Потерянная навсегда

— Я тоже, — выдохнула она, касаясь его твердой плоти, дрожащей рукой поглаживая ее, но он резко подался от нее, понимая, что еще немного — и он кончит, так и не войдя в нее по-настоящему.

— Пора выходить. Нас ждет постель.

Он выбрался из джакузи первым и потянулся за полотенцем, а потом помог ей выйти. Маргарита еле держалась на ногах, она вся дрожала, но это не имело никакого отношения к холоду. Здесь было очень тепло, но все равно ее тело покрылось гусиной кожей.

— Ты замерзла, как всегда, моя радость. — Он укутал ее мягким, огромным, как одеяло, полотенцем и принялся активно вытирать, массируя спину. — Согрелась? Хорошо. Я немного отвлекся. Это тоже хорошо. Не все сразу.

— Согрелась. Мне даже жарко.

— У нас целая ночь впереди. Мне хочется отнести тебя в спальню. — И он легко поднял ее на руки и отнес драгоценную ношу на постель, рухнув с ней рядом. Они, не сговариваясь, потянулись за сигаретами, лежащими на маленькой тумбочке, стоящей рядом с кроватью. Это был еще один предмет в пустынной спальне, но его сразу можно было и не заметить.

— У тебя так просторно, — сказала она, затягиваясь, и перевернулась на спину.

— Это новый дом. Я еще не обставил его. Просто времени не было. — Он лежал на боку, подперев голову рукой, и рассматривал ее, словно видел впервые.

— Ты изменилась…

— Растолстела? — спросила она, насторожившись.

— Нет. Просто стала более женственной. Если такое вообще возможно. — Он загасил сигарету в хрустальной пепельнице и зажег ночник: — Хочу видеть тебя, любоваться тобой.

Медовый свет лампы окрасил белизну ее кожи в оттенок слоновой кости. Растрепавшиеся рыжие волосы отсвечивали червонным золотом.

— Ты — настоящая языческая богиня, Марго, моя богиня…

Он взял прядь ее волос, оттянул назад голову и впился поцелуем в выгнувшуюся шею, потом спустился ниже, к холмам груди, нащупал отвердевший сосок и стал с ним играть. Возбуждение Марго нарастало снова, и она, не выдержав, потянула его на себя, поднимая ноги и закидывая ему их на спину. Он хрипло вздохнул и ворвался в нее, как варвар в храм.

Она проснулась, что на нее было совсем не похоже, ни свет ни заря. И увидела рядом с собой человека, который причинил ей боль. Нет, конечно, не сейчас, а тогда, когда исчез так внезапно из ее жизни. И она никак не могла, да и не хотела, придумать для него никаких оправданий. Все они были бы ничтожны. Абсолютно все. И зачем этот Феникс возродился из пепла, в который превратил не себя, а ее жизнь?! То, что случилось между ними этой ночью, когда оба они были возбуждены не только вином, но и встречей со своим прошлым, Маргарита сочла совершенно не нужным, ужасным, а свою податливость оскорбительной. В ней взыграла гордость, совершенно неуместная, потому что сердце говорило совсем другое, но разум спорил с сердцем, и на сей раз победил. Она осторожно встала и принялась искать свои вещи, стараясь не разбудить Романа. К ее счастью, или к несчастью, как уж на это посмотреть, он крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, впитавшую запах ее волос, уверенный, что она рядом, что ему больше не о чем беспокоиться. Маргарита отвернулась, стараясь на него не смотреть, спешно оделась и побежала вниз. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот дом с необставленными, холодными комнатами, которые еще не приобрели жилого вида. Когда-нибудь здесь будет, наверное, очень уютно, потому что спланировано это огромное помещение было рационально и удачно, но она уже об этом не узнает. Все, что между ними было, — прошлое, и не стоит его воскрешать. Она забудет, постарается забыть проведенную здесь безумную ночь. И… Господи! Ей еще предстоит объясняться с Артемом, который наверняка ее разыскивал. Она остановилась посреди холла и вытащила из сумочки телефон. Неотвеченных звонков было море! Но это потом, все потом. Сейчас нужно отсюда выбираться, вызывать такси, что она и сделала. А потом, содрогаясь от холода, по щиколотку в наметенном за ночь снегу, ковыляла к подъехавшей машине. Она не думала о том, что может заболеть от такой вылазки, ей нужно было срочно оказаться дома, а там уже разбираться и со своим здоровьем, и со своими чувствами. Шофер посмотрел на нее, как на сумасшедшую, но ничего не сказал, а только включил печку на полную мощность. Когда они подъезжали к ее дому, ноги Марго уже были сухими, и ей даже показалось, что она согрелась. Несколько раз звонил мобильный, но она выключила его, не желая сейчас никаких объяснений. Никаких. И ни с кем.

— Проблемы? — все-таки не выдержал водитель, пожилой мужчина в потертой дубленке.

— Были проблемы. Но они исчезнут, как только вы довезете меня до дома.

— Ну что ж, постараюсь сделать это побыстрее, а то вы, девушка, простудитесь. Слишком уж легкомысленно оделись. Я вот своей внучке все время говорю: куда ты на мороз в тоненьких чулочках выскакиваешь? Заболеть хочешь? А она только отмахивается, как от назойливой мухи. Эх, молодежь! Все у вас не эдак, все не так. А потом плачете.

— Плачем. И это бывает, — вздохнула Маргарита, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор, и отвернулась, молча уставившись в пробегающие мимо деревья, машины, фонарные столбы, словно видела что-то очень для себя важное и интересное.

Маргарита ворвалась в дом и только здесь, в привычной обстановке, перевела дыхание. На ходу сбрасывая шубку, платье, безвозвратно испорченные туфли «Gucci», она бросилась в ванную и пустила такую горячую воду, какую только смогла терпеть, добавив в нее несколько капель пихтового масла. Она всегда считала это средство самым лучшим от простуды, вероятной или уже обрушившейся на организм. Прихватила с собой и чуть ли не полстакана водки, куда щедро сыпанула перца, отчего в горло полилась поистине адская смесь.

Маргарита чуть было не заснула в ванной, но ее вовремя разбудил звонок домофона. Закутавшись в махровый халат, она выскочила в коридор. Это, скорее всего, Артем. Можно, конечно, не открывать, но стоит ли откладывать объяснения на потом? Однако это оказалась Кира. Она ворвалась в квартиру, ругаясь на чем свет стоит.

— Марго! Ну что ты за дрянь такая! Разве можно так людей пугать? — Кира скинула лисью шубку, нашла плечики и повесила ее на вешалку.

— А что такое? — сделала невинные глаза Маргарита.

— Что такое? Ты исчезла с этой презентации, на которой, кстати, я тоже была, просто немного запоздала, пришла, что называется, к шапочному разбору. А тебя уже и след простыл.

— Значит, ты там была?

— Ну-ка, дыхни! — насторожилась Кира. — Ой! Да от тебя водкой за километр несет! — Она вытаращила глаза. Такого безобразия Маргарита себе никогда не позволяла. — Ты что, пьешь с утра?!

— Я не пью, а лечусь. — Как ни странно, она совсем почти не опьянела от этого радикального «лекарства», а только согрелась и расслабилась. — Пошли на кухню, я тебе кофе сварю, если уж ты меня навестила, хотя я вообще-то никого не ждала.