Натали Митчелл - Бегство от любви

— Пойдем, — шепнул он, на секунду оторвавшись от нее.

Теперь Милли только согласно кивнула, потому что не представляла, как можно прервать то, что так великолепно началось. Да она умерла бы, если б узнала, что продолжения не будет. Все ее тело уже изнывало от желания, она была готова отдаться Майклу прямо здесь, возле чужого дома, но это, конечно, было немыслимо, ведь кто-нибудь обязательно помешал бы им. С трудом вспомнив, куда нужно идти, Милли довела его до своего отеля. Как в тумане взяла у портье ключ от своего номера, нашла его и впустила туда Майкла, даже не извинившись за беспорядок, который устроила, разобрав свою сумку. Не вспомнила о нем. А Майкл и не заметил.

Едва затворив за собой дверь, они снова впились друг в друга, одновременно срывая одежду, которой в таких случаях оказывается слишком много. Они не спешили лечь, им нужно было поскорее слиться, и отыскивать диван было некогда.

Слегка покачивая Милли в том любовном танце, который уже пытался начать, Майкл проник в темную бездну, что еще вчера призывно приоткрылась под подолом ее светлого платья. Она так мощно притягивала его, что, достигнув желаемого, Майкл хрипло застонал и покачнулся, едва не потеряв равновесие. Милли помогла ему устоять, крепко сжав, и в этот миг поняла, что ей будет совсем не в тягость во всем поддерживать этого человека всю жизнь.

Чем он отличался от остальных, узнанных ею ранее? Объяснить было невозможно. Просто Милли чувствовала в Майкле своего мужчину. Того единственного, о котором боялась даже мечтать. Она с благодарностью приникла к его губам, пропитываясь их вкусом, который надеялась теперь ощущать до конца своих дней.

Наконец они освободились от одежды полностью и одинаково восторженно оглядели друг друга. Наверное, для стороннего наблюдателя их тела не были совершенны, но взгляд влюбленного подобен искусному скульптору: он сам создает, делая прекрасным, то, что открывается ему. Так смотрели друг на друга Соломон с Суламифью и не находили изъянов.

— Ты мое чудо, — прошептал Майкл. — Никого не видел красивее.

— О Майкл!

Милли стиснула его шею, и Майкл легко подхватил ее под коленями, перенес на широкую постель, застеленную нежно-голубым покрывалом. Движения девушки были ловки и точны, ее тело двигалось в точности так, как и хотелось Майклу. Он гладил ее загорелые, блестящие ноги, и ему казалось, что его руки в жизни не прикасались ни к чему более приятному. Майкл любил много роскошных вещей: красивых женщин, быстрые дорогие машины, океанские волны, хорошие костюмы, старые вина. И конечно же, свои книги! Но радость, которую дарила ему Милли, была пронзительнее всего, что он испытал до сих пор.

В какой-то миг Майкл почувствовал, что начало жечь веки, и поразился тому, как некстати навернулись слезы. Почему? Ведь это было не прощание, а начало. Не о чем плакать. Но то писательское чутье, которое до сих пор не подводило его, подсказывало, что это начало больших страданий. За такое удовольствие нужно платить. За то, что судьба на мгновение подарила ему такую девушку. Такую любовь.

Несколько секунд они пытались отдышаться, потом Милли молча выскользнула и убежала в ванную. Это озадачило Майкла. Ему-то хотелось наговорить ей кучу ласковых слов, рассказать Милли, какая она потрясающая, какой невероятной была близость с ней, как он мечтал об этом и как благодарен.

«Что-то не так? — забеспокоился он. — Какие-то проблемы со здоровьем? Я ничего такого не заметил, но все может быть… Женщины так сложно устроены».

Перевернувшись на спину, Майкл рассматривал изысканную лепнину потолка, легкие вуали на окнах, шелковые шторы, которые никто не успел задернуть. Он подумал, что этот номер обошелся Милли недешево, но ее отец был человеком состоятельным и баловал свою младшую дочь. И Майкл вполне понимал его.

Сняв трубку телефона, он позвонил в службу доставки и попросил принести легкое французское вино и фрукты.

— И шоколад! — вспомнил он о маленькой слабости Милли. — Самый лучший.

За это он, разумеется, собирался расплатиться сам.

Когда Милли вышла, завернутая в оранжевое полотенце, которое на удивление шло ей, Майкл хотел было притянуть ее, чтобы наконец поговорить. Но она приложила к губам палец и указала глазами на ванную. Пожав плечами, Майкл проследовал туда, пытаясь понять, что за игру затеяла эта девочка? Или у нее слишком обостренная чистоплотность, и ощущение нечистоты вызывает у нее отвращение?

Очутившись в роскошной ванной, сиявшей чистотой, Майкл старательно вымылся, вылив на себя добрых полбутылки дорогого геля для душа. Запах был действительно очень приятным. Затем тщательно растерся большим мягким полотенцем и улыбнулся своему отражению в фигурном зеркале. И еще раз удивился тому, что ему не хочется ни в чем перечить Милли. Раз ей так лучше, пусть так и будет. Ведь до сих пор все было просто превосходно, не стоит портить это какими-то глупыми мелочами.

В двадцать лет он, пожалуй, мог бы посмеяться над ее прихотями, потому что слишком заботился тогда об удовлетворении собственных. Время и писательское ремесло научило Майкла терпению и снисходительности к слабостям других. Ему слишком часто приходилось сталкиваться с непунктуальностью, необязательностью, даже вероломством и литературных агентов и издателей. Но ему все равно приходилось иметь дело с этими людьми, и он вынужден был мириться с их, мягко говоря, несовершенством. Милые недостатки Милли после всего этого были ему только в радость.

«С каких это пор? — спросил Майкл себя. — Я рассуждаю об этом так, будто люблю ее несколько лет. По крайней мере несколько месяцев. А ведь с момента нашей встречи прошли часы. Почему же все во мне уверено в том, что это моя женщина? Моя девочка?»

Подобно Милли он завернулся в полотенце, доходившее ему до колен. Потом, ради смеха, снял его и взял другое, которое оказалось узковатым. Осмотрев себя, Майкл усмехнулся, представив, как позабавится сейчас его любимая, и решился показаться ей. Шагнув в комнату, он принял эффектную позу памятника, рассчитывая, что Милли сразу увидит его, и опустил руки, не обнаружив ее.

— Ты где, Милли? — позвал он и заглянул в смежную комнату. — Ты здесь, дорогая?

Но и эта часть просторного номера оказалась пуста. Майкл внимательно осмотрел все уголки, словно Милли могла спрятаться в одном из них. Потом вернулся в спальню, проверил ванную. Милли не было нигде. Он обернулся, пытаясь найти взглядом сумку, которая попалась ему под ноги, когда они пришли, но и ее не было. Несколько секунд Майкл тупо смотрел на пустое место на полу, потом тяжело осел на стул. Он понял, что потерял Милли. Она хотела, чтобы он ее потерял.

Очередной автобус, темные окна. Незнакомые городишки за окном спят. Сейчас в одном из них будет остановка, и Милли придется искать ночлег. Какой-нибудь дешевый придорожный мотель, что еще может встретиться на пути? До Калифорнии еще ехать и ехать.