Анна Клири - Не уснешь всю ночь

Гай внимательно посмотрел на Эмбер, сузив глаза. Затем сказал:

– Думаю, пора прощаться, Джо. Впереди важный день. – Потом он прошептал на ухо Эмбер: – Нам надо не забыть поздравить парней.

Уголок красивого рта Джо едва заметно дернулся в насмешке. Она грациозно поднялась на ноги, а потом мимолетно пожелала им всего доброго, словно уходить от старой любви было парой пустяков. Махнув на прощание, она направилась к парковке.

Однако через несколько шагов она остановилась. Обернулась. И вернулась обратно.

Пока она приближалась, Эмбер заметила, как Гай сдвинул брови. Его лицо приняло ожесточенное выражение.

Вновь представ перед ним, Джо сделала беспомощный жест, ее прекрасные глаза были полны грусти и смирения:

– Ты, вероятно, прав, дорогой. Я никогда тебя не заслуживала. По крайней мере, теперь мы можем похоронить наше прошлое.

Это был прекрасный финал. Эмбер даже могла посочувствовать Джо, если бы она так часто не использовала слово «дорогой». Это довольно нетактично, особенно в присутствии новой подруги бывшего любовника.

Определенно грусть Джо была искренней. Если это не был спектакль… У Эмбер уже не было сомнений – Джо преднамеренно и сознательно пытается показать, что у нее есть приоритет. Эмбер слегка подалась вперед.

– Мы можем еще что-то сделать для тебя, Джо? – спросила она участливо. – Купить тебе пиццу? Или проводить домой?

Джо впилась глазами в Эмбер на секунду, затем подняла брови:

– Это невозможно, моя дорогая. Мой дом в Тоскане. Затем очаровательная женщина расправила плечи и снова направилась к парковке.

Эмбер повернулась и удивленно посмотрела на Гая:

– Они живет в Тоскане?.. Он криво улыбнулся:

– Она может. Кто знает…

– Что все это значит?

– Купи мне выпить, и я расскажу тебе. Все.

– Теперь расскажи все, – сказала Эмбер, когда они оказались в укромном уголке, куда ее привел Гай.

Наконец-то они были довольно далеко от «Замши», которая продолжала играть на бис. Напитки стояли перед ними – скотч для Гая, сок для Эмбер, так как ей нужно было вести машину домой.

Она подождала, пока он начнет, а затем решила немного поторопить его:

– Когда я видела тебя в последний раз, ты как одержимый гнался за ней.

– М-м-м… – кивнул он. – Я все еще не могу прийти в себя. Не могу поверить, что спустя столько времени снова увидел ее.

Сердце Эмбер дрогнуло.

– Она явно очень много значит для тебя.

– Значила, – уточнил он и опустил глаза. – В последний раз, когда я ее видел… Ну, точнее, не видел. Она так и не появилась.

Эмбер была напряжена.

– Да, знаю. Ты говорил, она не пришла.

– Верно. – Он быстро посмотрел на нее с легкой улыбкой. – В церковь. Церковь Святого Эдрю, если быть точным.

Шок лишил ее дара речи. Затем, когда наконец-то пришло понимание, ее переполнил ужас.

– Ты хочешь сказать – вы собирались пожениться?..

Он передернул плечами:

– Да.

– Ты сделал ей предложение? И она не пришла в церковь?

– Да.

– Но почему?..

– Она только что сказала мне – просто передумала.

– Что?! – Ее голос дрожал от негодования. – Она передумала? То есть просто бросила тебя у алтаря?

– Ш-ш-ш… Не волнуйся. – Он оглянулся. – Но так оно и было…

– Но почему она не предупредила тебя? Почему не позвонила?

– Джо не могла. Она улетала на Ривьеру со старым приятелем.

– О-о-о! – Тот позор, который тогда испытал Гай, острой болью ударил Эмбер. На ее глазах выступили слезы. – Не могу поверить! Как можно быть такой эгоистичной и такой… жестокой? Неудивительно, что ты был… О, я понимаю, теперь я все понимаю… – Так и было. Внезапно все встало на места. – О, Гай… Гай… бедный мальчик. Я… – Она гладила его плечи, спину, ласкала его, касалась лица, рук.

Он отвернулся, и ее осенило. Он явно был смущен. Прикусив язык, Эмбер замолчала. Никто не хочет вспоминать свои ошибки.

Он повернулся, затем улыбка осветила его лицо:

– Иди сюда. – Обняв Эмбер, Гай поцеловал ее в губы, а затем пробормотал: – Идем, Эмбер О’Нейл, я хочу отвезти тебя домой.

– Брак – это прекрасно, – сказала Джин, улыбаясь Эмбер поверх бокала с шампанским, слегка повысив голос, чтобы перекричать толпу людей. – Не думала, что это будет так забавно. Я знала Стюарта много лет, но то, что я узнала о нем после свадьбы…

Эмбер улыбнулась. Джин и правда выглядела счастливой. Ее лицо так светилось, что она выглядела на двадцать лет моложе.

Была суббота, день открытия «Ла Примаверы». Каждый сантиметр магазина, на котором не было цветов, был заполнен людьми.

– Приходит понимание – ты больше не будешь в жизни одна, – продолжала Джин. – И конечно, очень важно найти подходящего партнера. Кого-то, кто по-настоящему о тебе заботится.

– Господи, – дрожащим голосом сказала Эмбер. – Я сейчас расплачусь.

– О! – Джин расширила глаза. – Извини, детка. Я не имею в виду: чтобы быть счастливой, нужно непременно быть замужем.

Эмбер наклонилась и поцеловала ее:

– Будь счастлива, Джин. Я рада за вас обоих.

И она действительно была бы рада, что Джин вернулась, если бы не одно «но». Гай собрал вещи и вернулся в свой дом.

…Ей было больно наблюдать его переезд, но он сказал, что рад вернуться в родные стены. Эмбер не видела его дом с момента начала ремонта, и Гай обещал вскоре показать ей результат.

– Будешь скучать по мне? – полушутя сказала она, пока он упаковывал вещи.

– Я уверен, что нет, – подмигнул он.

– Нет нужды спрашивать, как ты познакомилась с моим любимым племянником, – продолжала Джин, пожурив соседку.

На какое-то мгновение Эмбер представила свое постыдное дурачество на рояле. Теперь вряд ли когда-нибудь она сможет спокойно выпить чашку кофе на диване Джин без ощущения удушья.

Но доброе лицо Джин было безмятежным как никогда. Она тепло улыбнулась Эмбер поверх своего стакана.

– Не думаю, чтобы он так вложился в твою рекламную кампанию, если бы ты ничего не значила для него.

Эмбер кивнула, улыбаясь:

– У нас и правда все хорошо.

Если у них будет шанс… Если бы сейчас Гай не находился на другом конце Сиднейского моста.

Но она не должна жаловаться! Неделя открытия магазина прекрасно стартовала и совпала с началом рекламной кампании. Гаю удалось поменять китайский Сад дружбы на итальянскую картину. Теперь Эмбер была повсюду, разбрасывая розы и по телевизору, и на билбордах по всему городу.

Лучше всего была ее песня, лирическая вещица в созвучии с запоминающейся мелодией, которую парни из «Голубой замши» играли со всем старанием. Казалось, все напевали ее – «Весна в «Ла Примавере». Самым удивительным была растущая популярность «Голубой замши».

Эмбер видела «Ла Примаверу» и свою манящую улыбку везде, куда бы ни посмотрела. Казалось, она привыкла к этому, первое ощущение неловкости прошло. Но это не относилось к тому, что ее повсюду стали узнавать толпы незнакомцев.