Линн Грэхем - Брошенный вызов

– Какого черта ты полетела в Лондон? – сердито заревел в телефон Данте. – И даже со мной не поговорила? Не дала мне шанса? Ты совсем с ума сошла?

– Зачем давать тебе шансы после того, как ты со мной поступил? Ты сам с ума сошел! – яростно крикнула в ответ Топси, забыв, что она не одна. – Я тебя больше никогда не хочу видеть. Оставь меня в покое и больше не звони!

Сквозь горечь и боль она вдруг осознала пугающую тишину, царившую вокруг. Ей хотелось плакать от всех одолевавших ее эмоций, но пришлось взять себя в руки под вопросительными взглядами всех ее сестер и их мужей.

– Петр становится очень нахальным, – сказал Михаил жене, с неожиданным тактом переводя тему.

– Первым начал Карим, – сухо заметила жена Захира Саффи.

– Но мы все знаем, как моя дочь любит дразнить твоего сына, – вздохнула ее сестра-близнец Эмми.

– Не важно. Принцам надо учиться самодисциплине, – подытожил Захир. – А Карим и так склонен командовать девочками.

Топси смущенно обняла сестер, избегая взглядов, в которых было множество вопросов, и сказала:

– Мне кто-нибудь расскажет, почему мне надо было так срочно возвращаться?

– Из-за Одетты, – неохотно призналась Саффи.

– Она арестована, – добавила Эмми.

– Арестована? – в ужасе воскликнула Топси.

– По обвинению в использовании аморальных источников доходов от ее эскорт-агентства, – хмуро пояснил Захир.

Потрясенная, Топси опустилась в кресло. Новость была ужасной; арест родственницы принесет немало стыда ее зятьям и сестрам – особенно Захиру, королю консервативного арабского государства.

– Мне все равно, что с ней будет, – признался муж Эмми, Бастиан Кристо. – После того как она поступила с моей женой, она заслужила расплату.

– Но мы не хотим, чтобы наши семьи и репутации пострадали из-за ее ошибок, – возразил ему Михаил.

Топси ничего не говорила, пока мужчины спорили о том, как лучше разобраться с ситуацией. Ее сестры обменивались гримасками, пока их мужья не пришли к неуверенному согласию в самых общих чертах. Они наймут Одетте хороших адвокатов, но в остальном вмешиваться не будут.

Топси попыталась представить, как бы Данте отреагировал на известие о том, что ее мать арестована за сутенерство, и содрогнулась, радуясь, что этого не произойдет. Сестры молчали, молчала и она, прекрасно понимая почему: все они до смерти стыдились Одетты и ее сомнительного образа жизни. Несколько раз они пытались убедить мать продать бизнес, но Одетта требовала в качестве компенсации столько денег, что даже ее богатые зятья отступили, боясь, что она продолжит их шантажировать.

– Данте? – негромко спросил Михаил, незаметно подойдя к Топси. – Это Данте Леонетти тебе звонил?

Топси охватила себя руками; внезапно ей стало холодно – душевный и физический стресс последних двух суток давал о себе знать. Она молча кивнула.

– Я тебя предупреждал.

– Тогда было уже поздно, – пробормотала она, гадая, когда же решилась ее судьба. Когда она впервые увидела тонкое и невероятно красивое лицо Данте? Когда они впервые поцеловались? Когда он впервые взял ее за руку?

– Но теперь, похоже, все кончено, – заметила Кэт, подойдя к сестре, чтобы обнять ее в знак поддержки. – Что он с тобой сделал?

– Рассказывай. – Следующей приблизилась Саффи.

Но Топси не могла заставить себя говорить, признаться перед ними, что у Данте все это время была другая женщина. Несмотря на желание сестер узнать про Данте, она взамен призналась в своих подозрениях об отцовстве Витторе и о планах провести тест на ДНК. Так они отвлеклись от Данте, и за ужином главной темой была Одетта, а потом Топси укрылась у себя в спальне. Ей нужно было пожить одной, поэтому она отправила Саффи эсэмэс с вопросом, свободен ли их городской дом. Обычно, когда семья собиралась вместе, все жили у Михаила и Кэт, в их огромном особняке. Саффи подтвердила, что ее дом свободен, но просила еще несколько дней побыть с семьей.

Прошло три дня. Топси казалось, что она медленно и чрезвычайно болезненно умирает. Она пыталась не думать о Данте, не перебирать воспоминания, признать, что все кончено и незачем об этом размышлять. Эта мантра спасала ее день ото дня, пока сквозь звуки джазовой музыки, которую она слушала, не донеслись из холла звуки спора и грохот бьющегося фарфора. Топси вместе с Кэт и Михаилом поспешили туда.

В холле дрались четверо мужчин: двое охранников Михаила и двое знакомых телохранителей Данте.

– Данте… – изумленно прошептала она, глядя на высокую властную фигуру у дверей, открытых на ночную улицу.

Все чувства и переживания, которые она пыталась отрицать и подавлять, вернулись одной волной стыда. Данте, одетый в темно-серый костюм, выглядел великолепно: спокойный, изысканный, поразительно красивый – все качества, которые, как она всю жизнь убеждала себя, в мужчине не важны. Но понимание этого не мешало ей реагировать на физическую притягательность Данте.

Михаил обрушил на дерущихся гневную речь по-русски и велел им продолжать на улице, а потом по-английски обратился к Данте:

– Топси не хочет тебя видеть.

Но Топси хотела и видеть, и говорить с ним так сильно, что от мысли, что он уйдет, ей становилось больно. Понимание этого растоптало ее гордость в клочья.

– Прошу прощения за драку, – сухо сказал Данте. – Один из твоих людей замахнулся на меня, когда я хотел войти, и мои телохранители вступились.

– Топси ты не увидишь, – резко повторил Михаил.

– Не тебе мне приказывать, – без колебаний ответил Данте, шагая вперед, словно не боялся смерти.

Топси бросилась вперед, вставая между мужчинами. Михаил был высоким и широкоплечим, намного крупнее Данте. Хотя по идее Топси должна была бы желать, чтобы Данте получил по заслугам, она не могла видеть, как ему причиняют боль.

– Топси! – укоризненно окликнула ее Кэт.

– Мне не нужна твоя защита, Топси, – прорычал Данте, аккуратно отодвигая ее в сторону.

– Вообще-то нужна, – мрачно сообщил Михаил. – Любой, кто обидит Топси, жестоко поплатится.

Красивый и обаятельный младший брат Захира, принц Акрам, взял Топси за руку.

– Пусть семья с этим разбирается, – посоветовал он. – Пойдем ужинать.

– А ты кто такой? – взревел Данте, словно лев, у которого украли добычу.

– С чего ты вдруг весь такой ревнивый собственник? – ответила ему в тон Топси, теряя контроль над эмоциями. – Это ты забыл упомянуть, что у тебя есть девушка!

– Вышвырни его отсюда, Михаил! – взорвалась Кэт.

– У меня нет девушки. Между нами с Косимой ничего нет, – прошипел Данте сквозь зубы. – Теперь ты меня выслушаешь?

– Вообще-то я хочу тебя вышвырнуть, – с предвкушением сообщил Михаил.

– В твоей семье всегда так? – простонал Данте, сверкая изумрудными глазами. – Ничего личного?