Эйми Карсон - Нежданный гость

В ответ услышала стандартное неразборчивое мычание. И, несмотря на сумятицу, обрадовалась, что он жив.

– Изучаю дорогой восточный ковер. Черт возьми, Рииз. Как ты думаешь, что я здесь делаю? – Он повернул голову и, поморщившись, с трудом взглянул на нее. – Думаешь, я валяюсь на полу для собственного удовольствия? Неужели мне больше нечем заняться?

– Ты можешь встать?

– Нет. Сильное головокружение.

За все время, что они прожили вместе, Мейсон ни разу не выказал даже самого малого признака слабости. Он всегда старался выглядеть самым сильным и ловким. Вид Мейсона на полу напугал ее.

– Что можно предпринять?

– Помоги мне добраться до кровати.

Она потянула его, стараясь поднять на ноги. Боже! Его тело как камень не только на вид. На нем ни грамма жира. Интересно, сколько весят все эти мускулы? Мейсон пошатнулся, Рииз едва устояла на ногах. Задача не из легких. Когда ей наконец удалось поднять его на ноги, он стал заваливаться влево, и она уперлась ему руками в грудь, всерьез обеспокоившись его состоянием. Попыталась подхватить его так, чтобы это не вызывало в сознании потока чувственных образов. К сожалению, попытка не увенчалась успехом. Тогда в машине ощущение близости его крепкого тела едва не прикончило ее.

– Ты можешь идти?

– Обычно могу.

И как только у этого нахала хватало сил шутить?

– От этих чертовых мигреней у меня кружится голова, не могу устоять. А когда встаю, меня обычно тошнит. – Он поднял к ней побледневшее от боли лицо. – В общем, потом не говори, что я не предупреждал.

– Это ты вовремя. И давно у тебя мигрени?

– С того дня, как подорвался на самодельной мине, которая чуть не отправила меня на тот свет.

Рииз почувствовала, как сердце окончательно ушло в пятки, и судорожно втянула воздух, представив себе, что Мейсон погиб. Не будет больше его самоуверенной дерзости, холодных язвительных комментариев, неразборчивого мычания, раздражающей манеры лезть со своей помощью в тот момент, когда она чувствует себя особенно жалкой. И никогда уже не будет его горячих поцелуев, способных растопить даже ледяную скульптуру.

– Черт, Мейсон, почему ты мне не сказал? Она знала почему. Сколько бы лет ни прошло, Мейсон Хикс не мог ни с кем делиться. Какой же он дурак, дурак, дурак!

– Ты должен был мне рассказать. – Она повысила голос от возмущения.

Мейсон скорчил страдальческую мину.

– Не так громко, Парк-авеню. Рииз вздрогнула.

– Извини. Выкладывай, как тебе помочь. У меня никогда не было знакомых с мигренями.

– Ничего особенного, обращайся со мной так, будто я слишком много выпил.

Рииз бросила на него любопытный взгляд, не понимая, что он хотел этим сказать.

Мейсон сделал жалкую попытку улыбнуться, и ей против воли стало очень жалко его.

– Пока я не просплюсь, не говори слишком громко. Не зажигай яркий свет. А главное, держись от меня подальше. Я имею малоприятную привычку блевать без предупреждения.

Однако держать дистанцию оказалось не так просто, во всяком случае, следующие десять минут, пока они тащились до его комнаты. Казалось, это путешествие никогда не закончится. Головокружение было таким сильным, что ему приходилось опираться на Рииз, а поддерживать его в вертикальном положении сложно. Хуже того, она заметила, что его лицо начало приобретать зеленоватый оттенок. Рииз сосредоточилась на двери в его комнату, моля Бога, чтобы хватило сил дотащить. Когда ему стало совсем плохо, они уже входили в ванную. К несчастью, добраться до унитаза не удалось. Мейсон оперся на кафельную стену, чтобы устоять на ногах.

– Извини, Рииз. Сначала я набросился на тебя в машине, а теперь это.

Напоминание о том, что она испытала в машине, едва ли могло ее успокоить.

– Чем тебе помочь?

Его лоб покрылся каплями пота, рубашка намокла.

– Хорошо бы сполоснуться. Рииз открыла дверь душевой.

– Просто для ясности. Мне кажется, слово «совратил» подходит больше, чем «набросился». И второе, – она включила воду, – если бы я могла выбирать, то предпочла бы целоваться с тобой, а не убирать рвоту.

Мейсон, не стесняясь, облокотился на стену и стянул с себя одежду. Боль была слишком сильной, чтобы обращать на это внимание. Стиснув зубы, она помогла Мейсону залезть под душ, стараясь смотреть только в его измученные болью глаза. Не обращать внимания на загорелую кожу и великолепие мужественного мускулистого тела, касавшегося ее. Она прислонила его к кафелю, с облегчением вдыхая пересохшим горлом мелкие брызги. Упершись руками в стену, Мейсон наклонил голову и подставил под душ спину. Она заметила темные отметины у него, невольно уставилась на красовавшуюся там цифру шестнадцать:

– У тебя две татуировки? – и быстро отвела глаза.

– Я сделал обе после того, как чуть не погиб. Ее сердце снова сжалось. Теперь понятно, что означают ангельские крылья.

– А что значит цифра шестнадцать?

– Количество зарядов С-4, которые чуть не заставили меня проверить, правильно ли я представляю себе загробную жизнь.

Повисла тишина.

Рииз не без усилия отвела взгляд от его красивого тела и через силу принялась убирать месиво с пола. Она действовала быстро и молча, отыскав дрожащими руками под ванной чистящие средства и тряпки. К сожалению, работа заняла не так много времени, как она предполагала, и не спасла от крутившихся в голове мыслей. Мейсон ни разу не пожаловался на бессонницу, изнурительные головные боли. И безусловно, не рассказал, о том, что был так близок к смерти.

Взяв себя в руки, она отбросила эту мысль. Мейсон был один, потому что хотел быть один. К тому времени, когда она закончила уборку, он выключил воду. Рииз протянула ему толстое махровое полотенце, он повязал его вокруг пояса. Помогая ему дойти до кровати, она поклялась, что больше никогда не позволит Мейсону сбить ее с толку. Не будет отвлекаться на демонстрацию мужского великолепия. Они добрались до дальнего конца комнаты, Рииз откинула покрывала, и Мейсон, упав на кровать, закрыл глаза. Густые ресницы легли на ставшие еще более заметными темные круги под глазами. Его лицо напряглось от боли, Рииз едва удержалась, чтобы не поцеловать шрам на его виске. Не погладить пальцами складку между бровей. Она сжала руку в кулак. Он просто наркотик, Рииз. Сладкий, но наркотик. Она не могла позволить себе оказаться снова втянутой в его орбиту.

– Спасибо за помощь, – хрипло сказал он.

– Я посижу здесь. На случай, если тебе снова что-то понадобится.

– Не стоит, Парк-авеню. Завтра приедут гости. Тебе надо идти.

Даже без его помощи вечеринка грозила обернуться сплошным кошмаром. Несмотря на старания сохранить лицо, Рииз не могла отвлечься от мысли, что декор слишком напоминает свадебный. Но все это мелочи по сравнению с тем, что этот человек чуть не лишился жизни. Рииз колебалась, раздираемая потребностью уйти из соображений самосохранения и непреодолимым желанием остаться.