Кейтлин Крюс - Жена на замену

Тео придвинулся ближе с горящими, как угли, глазами. И она почувствовала, что, если не соблюдать осторожность, у него появится такая власть над ней, какую она даже представить себе не могла.

– Я хочу только, чтобы ты помнила о своей сестре, – не отставал Гарсиа.

– Спасибо, я и так всегда помню о ней, – буркнула она.

– Неужели ты упустишь возможность обеспечить ее будущее? – Он бил по больному месту. – И все только для того, чтобы утвердить свое моральное превосходство над семьей, которая тебя отвергает?

Удар был нанесен прямо в сердце. И Гарсиа прекрасно это знал. Бекка прочитала это в его глазах.

– Твоей сестре поможет, если ты в порыве праведного гнева откажешься от предложения? – поинтересовался он спокойно. – Или все-таки через несколько лет она будет больше тебе благодарна за образование, полученное в лучшем университете, которого ты ее лишишь, если сейчас уйдешь?

В горле у Бекки пересохло. А ведь он прав, черт бы его побрал! Она хотела самоутвердиться, быть лучше Уитни, но еще больше она хотела светлого будущего для Эмили, желала ей счастья. Ведь она обещала маме. Обещала!

Разве не за этим она пришла на Пятую авеню? И все это выслушала? Какое право она имеет отказаться только из-за того, что ей не понравились условия? Ей всегда не нравилось все, что касалось этих людей. И почему она убегает? Только потому, что самые худшие опасения на их счет подтвердились?

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – наконец пробормотала Бекка, когда не могла больше выносить его взгляд.

Гарсиа смотрел на нее так, будто точно знал, что она думает и чувствует. Ей казалось, что он специально все к этому подводил. Она никогда еще не встречала такого страшного человека. И такого властного. Но хуже всего было то, что какая-то частичка ее души откликалась на него, заставляла тело таять под его взглядом, требовала прислушаться к внутреннему голосу, который настойчиво нашептывал, что Тео Гарсиа защитит ее, а не раздавит.

Но она этого не допустит.

– Я хочу, чтобы образование Эмили было полностью оплачено, – напряженно произнесла Бекка. – Начиная с первого курса до исследовательской работы после получения докторской степени.

– Ты получишь все наследство своей матери, – тут же ответил Тео, как будто говорил не об огромном состоянии, а о какой-то мелочи. Он сверлил девушку янтарными глазами, которые, казалось, проникали в самые сокровенные глубины ее души. От этого у Бекки дух захватывало. – Все, что у нее отняли, плюс проценты, начиная с того дня, как она родила тебя.

Бекка изо всех сил старалась не показать, что ее до сих пор гложет чувство вины, хотя она уговаривала себя, что Кэролайн сама приняла такое решение.

– Конечно, все будет оформлено соответствующими документами, – подчеркнула она. – Вы же понимаете, что я вам не доверяю. Уитни нельзя верить.

– Мои адвокаты готовы все подготовить, – сказал Тео с обманчивой легкостью, словно речь не шла сейчас о ее душе. – Тебе останется только подписать.

У Бекки появилось странное ощущение. Она будто заблудилась, хотя и не отклонялась с выбранного пути. Гарсиа смотрел на нее, его горящие глаза на смуглом лице манили, словно маяк в ночи. Она вдруг запаниковала. На мгновение ей показалось, что, если она даст согласие, если перейдет эту грань, если еще одну секунду проведет в его обществе, ее можно будет полностью списать со счетов.

Гарсиа ее изменит. И не только потому, что просит ее притвориться его невестой, которая лежит в коме. Хотя, конечно, просьба эта сомнительна с точки зрения морали. А потому, что он… слишком властный… слишком. слишком. Она в жизни таких людей не встречала. И как ей справиться с этим человеком? Она даже с разговором с ним не справляется!

Но тут Бекка снова подумала об Эмили и поняла, что выбора у нее нет. Наконец-то появилась возможность подарить сестре будущее, и она это сделает. Она держала маму за руку там, в больнице, и поклялась ей.

– Хорошо, – сказала Бекка, и голос ее отдался эхом, как будто весь мир вокруг изменился. Или, может, так только казалось из-за огня, вспыхнувшего в глазах Гарсиа. Он победил. – Чего вы ждете от меня?

– Надеюсь, ты никому ничего не рассказала? – говорил Тео, пока они ехали в машине из аэропорта. – Ведь ты взяла на себя такое обязательство, когда подписала бумаги.

Он дал Бекке двадцать четыре часа на то, чтобы разобраться с делами.

Двадцать четыре часа, чтобы поселить Эмили в семье ее лучшей подруги на то время, пока Бекка будет «в отъезде по делам». Эмили много раз оставалась там, когда старшая сестра была занята на судебных процессах. Двадцать четыре часа, чтобы объяснить работодателю, что ей необходимы отгулы, которые она ни разу не использовала, причем нужны эти отгулы немедленно, «по семейным обстоятельствам», а когда она вернется, неизвестно.

Бекка не любила врать, но что она могла сказать младшей сестре или своему боссу, который помогал ей время от времени, когда она жилы из себя тянула, чтобы воспитать Эмили? Как она могла объяснить, чем ей предстоит заняться, если сама плохо это понимала? Двадцать четыре часа на то, чтобы собрать маленькую сумку, хотя это можно было и не делать. Тео с усмешкой посоветовал ей не беспокоиться о гардеробе, одежду он предоставит. Недосказанное: «Потому что твоя одежда – позор для таких людей, как я», – заставляло ее краснеть от злости каждый раз, как она об этом думала. А Бекка думала.

Она часто думала о Тео.

Через двадцать четыре часа молодая женщина вернулась в Нью-Йорк. Чтобы стать своей двоюродной сестрой, которую она презирала.

Бекка быстро поняла, что двадцать четыре часа – это очень маленький срок на подготовку, когда все вот-вот изменится.

– Наоборот, – возразила она, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно, как будто она сто раз ездила в роскошном лимузине. – Я разместила пару объявлений в «Бостон глоб» и выступила на Си-эн-эн с сообщением о нашей сделке.

– Забавно, – протянул Тео таким тоном, что сразу стало ясно: он так не считает. – Сарказм, наверное, очень помогает тебе в работе.

Это прозвучало так, словно помощник адвоката – все равно что проститутка.

Хотя она же согласилась на эту авантюру за деньги.

– Меня обычно больше хвалят за деловую этику, чем за остроумие, – парировала Бекка. – А ты (они перешли на «ты», так как им предстояло вместе «работать») получил место генерального директора «Уитни медиа», потому что умеешь глупо шутить? Я считала, что на такой работе больше ценится умение разрушать чужие жизни и почитать деньги превыше всего на свете, даже превыше собственной души.

– О… – усмехнулся он. – Я продал душу. Даже не сомневайся. Но это было так давно, что подробности уже не важны.