Кэрол Маринелли - Повеса из Пуэрто-Бануса

Ее вкус нравился ему, Эстель была мокрая, и он больше не мог ждать, он очень хотел взять ее.

Он встал в полный рост и сбросил пиджак.

Эстель едва дышала от возбуждения. Дрожащими от желания руками она расстегнула его рубашку. Рауль был порочным и сексуальным, ему очень шел такой образ. Он приоткрыл рот, почувствовав, как Эстель гладит его грудь, лижет его соски и расстегивает ремень его брюк.

Рауль хотел, чтобы она скорее расстегнула ширинку, но Эстель медлила, прощупывая через ткань его твердый член, исследуя его пальцами, и от ее прикосновений он становился еще тверже.

– Эстель… – Он с трудом мог выговорить ее имя, и Эстель быстро сообразила, что нужно делать.

Она расстегнула ширинку, и Рауль сладко вздохнул, когда она высвободила его из брюк.

Ей понравилось держать в ладонях его член. Эстель пробежалась пальцами по всей длине, ласкала нежную кожу, под которой скрывалась мощь. При мысли о том, что он войдет в нее, Эстель стало страшно, но она хотела его не меньше.

Рауль закрыл глаза, он одновременно чувствовал наслаждение и разочарование. Ему хотелось, чтобы она крепко сжала его член, но, с другой стороны, ему нравилось, как она дразнит его, как изучает его тело.

Они страстно поцеловались, Рауль все ритмичнее водил языком, его член вздрагивал от ее прикосновений, и Рауль больше не мог ждать.

– Te quiero. – Он сказал по-испански, что хочет ее, подтолкнул Эстель на кровать и раздвинул ее ноги.

– Будь нежным… – Эстель вся горела, она извивалась под его телом, губы говорили одно, а тело требовало совсем другого.

Рауль опустил руку и погладил ее между ног. Там было влажно и горячо. В ответ на ее просьбу он начал толчками входить в нее.

– Слишком поздно для нежностей, детка.

Он пожалел о том, что сказал это, когда почувствовал, что причиняет ей боль. Он услышал, как она всхлипнула, как подавила крик.

Теперь Эстель поняла: глупо было предполагать, что Рауль ничего не заметит. Он вошел в нее, но боль не отступила. Она крепко сжала мышцы, сопротивляясь ему. Слишком поздно. Теперь уже не остановиться, момент нежности упущен. Рауль замер. Он оперся на локти, навис над ней, потом медленно подался назад, и Эстель взмолилась, чтобы он не выходил из нее. Она старалась привыкнуть к новым ощущениям, ждала, пока боль утихнет, стиснув мышцы вокруг его члена.

– Я медленно выйду, – сказал Рауль. Ему было тошно, противно оттого, как грубо он обошелся с ней, и в то же время он чувствовал себя виноватым: Эстель сильно сжала его в себе, и он изо всех сил держался. – Я только…

– Не надо!

Она зажмурилась, когда Рауль чуть двинулся назад, но как только он замер, Эстель расслабилась. Она чуть скользнула наверх, и боль уступила место пульсирующему жару. Эстель снова шевельнулась, ей нравилось ощущать его внутри.

Затем она сказала нечто совсем неожиданное:

– Не останавливайся.

– Эстель? – Рауль не хотел останавливаться, но и делать ей больно тоже не хотел. Он стал двигаться медленно, тяжело и быстро дыша.

Ее руки скользнули на его ягодицы, и Рауль напряг мышцы. Эстель направляла его, показывала, с какой скоростью ему двигаться, и, как ни странно, он позволил ей это. Ему было в новинку такое повиновение женщине. Он не думал о том, какие вопросы задаст ей после; он лишь сосредоточился на том, как плотно она сжимала мышцы вокруг его члена, как тепло разливалось по его телу. Рауль поцеловал ее. Он всеми силами сдерживался, чтобы не кончить, когда подался назад, скользя внутри ее сквозь плотно сжатые влажные мышцы, и ему захотелось двигаться быстрее, войти в нее глубже.

Дыхание Эстель учащалось. Рауль чувствовал, как она в нетерпении приподнимает бедра, сжимает его ягодицы, и не смог больше сдерживаться.

Он одним толчком вогнал член в нее на всю длину. Эстель выгнулась. С каждым новым толчком он заполнял ее целиком. Рауль вышел и снова вошел, и Эстель застонала.

Он стал двигаться быстрее, она обхватила его ногами, ей не верилось, что ее тело было способно принять его. Она подстраивалась под него, двигалась в его ритме, и они оба были все ближе к наивысшей точке наслаждения.

Ничего подобного этому оргазму она никогда не испытывала. Теперь он не остановился, нарушил все границы и заставил ее кричать от удовольствия. Эстель всхлипывала и стонала, а он кончил в нее. Бедра Эстель свело от новой волны оргазма. Рауль принялся целовать ее, и она отвечала ему. Она больше не была девственницей.

Эстель посмотрела на Рауля, ожидая, что он засыплет ее вопросами, потребует объяснений, но тот лег на бок, обнял ее и прижал к себе.

– Я должен был догадаться, – сказал он.

– Я пыталась тебя предупредить.

– Эстель, – грозно прервал он ее.

Она кивнула, рассудив, что уже слишком поздно для таких разговоров.

– Поговорим об этом завтра.

Они лежали, обнявшись, уставшие, довольные, и оба понимали – ни он, ни она не могли предугадать, что все сложится именно так: Эстель фиктивно выйдет замуж, а Рауль женится на девственнице.

Проснувшись, Эстель не сразу поняла, где находилась.

Все тело болело. Из душа доносился шум воды.

Эстель перевернулась на другой бок, увидела кровь на простыне и прикрыла пятно другой простыней.

– Скрываешь улики?

Эстель обернулась. Ей стало не по себе при виде Рауля: вокруг бедер он повязал полотенце, а на груди были синяки. Эстель припомнила, что это она оставила ему их. Рауль повернулся к ней спиной и взял бокал со столика, который привезли в каюту, пока она спала, и Эстель увидела на его спине царапины – ее рук дело – и вспомнила, как хорошо ей было вчера.

– Мне нужно в душ.

– Нам следует поговорить. – Рауль задумался. – Ладно, сперва прими душ и пообедай.

– Пообедать?

– Для завтрака уже поздно, – ответил он, – сейчас почти два.

Эстель выпила грейпфрутового сока и пошла в ванную. Ванная в каюте Рауля была такая же, как в любом пятизвездочном отеле: мраморный пол, сверкающие краны, холодный свет. Эстель едва обратила на это внимание, она думала лишь о том, как бы поскорее добраться до косметички.

Врач предупредил ее, чтобы она обязательно принимала таблетку ежедневно в одно и то же время. Эстель все еще привыкала к эффекту от таблеток – у нее побаливала и набухала грудь, как во время месячных, и ее подташнивало.

Мысли Эстель путались. Рауль явно не в восторге от ее поведения, и он конечно же захочет, чтобы она все ему объяснила, а что ему сказать, Эстель не знала.

Она приняла душ, нанесла на тело солнцезащитный крем, причесалась, накрасилась и вернулась в каюту. К ее облегчению, Рауля там не было. Эстель выбрала один из многих подаренных им купальников. Голова ее раскалывалась: вчера она выпила слишком много шампанского, и Рауля ночью было слишком много. Она села на кровать и оделась – то есть прикрылась купальником, как Рауль и хотел, и встала. Ее взгляд был прикован к постели.