Виктория Паркер - Невинная соблазнительница

Наконец Данте легко провел ладонью по ее щеке. Нежное касание резко контрастировало с неожиданно деловым тоном, будто страстный любовный акт всего лишь приснился ей.

– Спи, моя дорогая. Мне надо заняться делами.

– Хорошо, – прошептала Ева со вздохом, когда Данте приподнялся, лишая ее тепла и защиты сильного тела, оставляя одинокой и опустошенной.

Усталость брала свое, и Ева уже проваливалась в сон, когда услышала громкое ругательство. Она открыла глаза и встретилась с разъяренным взглядом Данте.

– Что, Данте? – ахнула она в ужасе от первой мысли, которая пришла в голову: он сожалеет о случившемся.

Данте вскочил с кровати и стоял, прекрасный в своей наготе, как античный бог. Ева почувствовала новый всплеск желания.

– Ты предохраняешься? – выпалил он. – Принимаешь таблетки?

С вершины райского блаженства Ева рухнула прямо в ад.

Подобрав с пола шелковые шорты, резкими от злости движениями Данте натягивал их на длинные ноги, краем глаза замечая, что Ева быстро одевается по другую сторону кровати. Схватив с кресла белую блузку, она спрятала от него прекрасное тело, все еще сияющее от испарины после самого эротичного любовного акта, который ему довелось пережить.

Он знал, что эта женщина его погубит. Куда делся ореол невинности, когда она упала на шелковые простыни? Думал ли он, что встретит коварную соблазнительницу, способную пробудишь бурлившую в венах темную, неудержимую страсть. Это была Ева.

Могло ли случиться, что он, Данте, – приблудный сын и наследник Витале, – настолько утратит контроль над собой, что забудет о предохранении. Виной тому Ева.

Злость отравляла кровь, пеленой застилала глаза. Одно прикосновение к этой женщине – и он потерял рассудок. Никогда Данте не испытывал такого мощного оргазма. Забавная шутка об опасности взрыва обернулась против него. От детонации отказали клетки мозга. Вряд ли бы Данте заметил, если бы волна цунами прошла над его головой. Что говорить о маленьком кусочке защитного латекса. Ева вынудила его проявить непростительную слабость – состояние, которое Данте ненавидел. В результате он оказался ничем не лучше своего отца.

– У тебя сейчас безопасный период или… – как можно небрежнее спросил Данте, чувствуя, как болезненно свело внутренности в ожидании ответа.

Ева горестно нахмурила брови и покачала головой:

– Пожалуй, самый опасный.

Данте заметил ужас в глазах Евы. Неудивительно, ведь она хотела провести с ним всего одну ночь. Ей нужен был только секс. Интересно, что чувствовала его мать, когда узнала, что беременна? Может, тоже испытала отчаяние?

Данте не мог вынести взгляда Евы. Он метался по комнате, стараясь не встречаться с ней глазами, безуспешно пытаясь найти решение. Хваленая предусмотрительность изменила ему.

– Давай не будем горячиться. Нельзя, чтобы история повторилась снова. Какие шансы? – Он остановился, упершись руками о прикроватный стол.

– Достаточно высокие.

Данте задохнулся в приступе позднего раскаяния: он не только лишил Еву невинности, но и не смог защитить ее. Как он допустил? Возможно, родится ребенок, которого Ева совсем не желает. Данте казалось, его внутренности свернулись узлом, как клубок ядовитых змей.

– Повторение истории? – тихо спросила Ева. – О чем ты?

Ни с кем в жизни Данте не собирался делиться постыдной историей своих родителей. Такая мысль даже не приходила в голову, но в этот момент пьяные откровения матери пришли на ум и, прежде чем он опомнился, слова слетели с пересохших губ:

– Мой отец лишил мать невинности, удовлетворяя похоть. Просто использовал. Он погубил ее репутацию и бросил, когда она была беременна мной. – Данте закрыл глаза, вновь переживая предательство.

– Боже мой, Данте. Страшно представить, что испытала твоя мать.

Он часто думал, как мать пережила это. Испугалась? Ведь она знала, что ей придется в одиночестве перенести беременность, потом одной растить ребенка. Удивительно, как Ева сразу уловила суть. Он поднял голову и вгляделся в прекрасное побледневшее лицо Евы, на котором ярким пятном выделялись алые, припухшие от его поцелуев губы. Наверное, ей тоже страшно. Как иначе?

– Но это совсем не значит, что история повторится, – мягко успокоила она. Неужели пыталась утешить его? – Я не похожа на твою мать, а ты не похож на отца.

Все правильно, Ева совершенно другая. Данте помнил, что в юности прежняя Ева мечтала о детях. Просто не мог понять, которая Ева перед ним сейчас. Впрочем, это не имело значения, потому что он сполна заплатит за ошибку.

– Ты останешься здесь до тех пор, пока мы не будем знать точно, – решительно заявил Данте. Может, даже слишком жестко, если судить по удивленно поднятым бровям Евы. – Если ты… – Он сделал паузу, ожидая, что при одной только мысли о повторной женитьбе его колючей проволокой скрутит злость. К удивлению, его захлестнула теплая волна радости: Ева будет принадлежать ему, никто не посмеет ее тронуть. Однако в ту же секунду в памяти Данте всплыло мучительное воспоминание об измене Наталии. На месте обнаженной жены, лежащей на ковре перед камином в обнимку с другим, он представил Еву. Данте явственно слышал ее обвинения в том, что он холодный, бесчувственный, грубый, что ей приходится искать утешение в чужих объятиях во время его бесконечных деловых разъездов. Однако вместо досады, которую он испытал при виде Наталии, одна только мысль об измене Евы…

Ревность железным обручем сдавила сердце, ядом пробежала по венам. Данте собрал волю в кулак. Он будет играть по своим правилам и найдет способ удержать Еву возле себя. Брачный контракт, который он заставит ее подписать, не оставит ни единой лазейки. Одно неверное движение – и он заберет ребенка, увезет на другой конец света. На сей раз все будет под контролем. Черный туман перед глазами рассеялся. Данте снова взглянул на Еву. Ее лицо выражало недоумение и растерянность. Она нервно теребила пальцами пуговицы блузки на груди.

Данте вздохнул с облегчением. Все встало на свои места. Ева родит ему наследника. У него будет сын, которому он передаст заработанное тяжелым трудом богатство.

– Данте, это несерьезно. Я должна вернуться. Меня ждет работа.

Данте уже полностью владел собой. Он расправил плечи и улыбнулся. Никто не мог сравниться с ним в способности убеждать, искушать, соблазнять. Ева не устоит и примет его условия.

– Я отвечаю за свои слова, Ева. Если ты забеременеешь, мы поженимся прямо здесь, на острове. Никто ничего не заподозрит.

До тех пор, пока он не будет совершенно уверен, он не спустит с Евы глаз.

Несколько секунд Ева пыталась осмыслить сказанное. «Поженимся?» Она и Данте? Впрочем, чему тут удивляться? Такова его природа. Он всегда на два шага опережает события, как будто видит будущее и стремиться управлять им.