Эми Эндрюс - Драгоценная ночь

Эве не требовался диплом психолога, чтобы понять, как сильно Блэйк винит себя.

– Блэйк… ты хочешь сказать, что должен оставаться лидером, даже когда валяешься в грязи с оторванной ногой?

Он посмотрел ей в лицо:

– Они были моим отрядом. И я был для них примером во всем.

У Эвы мурашки поползли от отчаяния в его голосе и от его мрачного взгляда.

– Даже раненым? – нежно спросила она. – Разве не было помощника командира?

Блэйк кивнул:

– Был. Он лежал мертвый.

Колин, лежавший в грязи рядом с ним.

Эва закрыла глаза. «Ты не помогаешь, Эва».

– Прости, – сказала она, поерзав в его объятиях, устраиваясь поудобнее, повернулась и села на него верхом, так что они очутились лицом к лицу.

– Прости, – повторила она. Затем опустила голову и поцеловала его, медленно и чувственно. – Мне так жаль, – прошептала она, не отрывая губ от его рта, и обняла его.

Приятно было обвить руками ее тело и прижимать к себе. Сидеть прижавшись головой к ее шее, в то время как ее подбородок покоился на его голове.

– Как его звали? Он был женат?

Блэйк закрыл глаза, вдыхая сладкий аромат ее кожи и стараясь не вспоминать картины из прошлого.

– Колин, – ответил он. – И да. У него осталась жена.

Эва услышала жесткие нотки в его голосе и прижала его еще сильнее.

– Ты винишь себя? – Она подалась назад, чтобы посмотреть ему в глаза. – За то, что он умер?

Блэйк задумался. Это был непростой вопрос. На него имелся логический ответ, и ответ эмоциональный. И оба сливались в один-единственный.

Эва не стала ждать, пока он ответит:

– А он бы тебя винил? Этот… Колин?

Блэйк покачал головой. Ситуация была нелегкой, но ответ на этот вопрос он мог дать не задумываясь.

– Нет.

– Разве этим не все сказано? – спросила она.

Блэйк покачал головой. Если бы все было так просто.

– Я должен был присматривать за ним, – сказал он.

– Потому что он был одним из твоих людей?

Блэйк снова покачал головой:

– Нет. То есть да, но…

Блэйк сделал паузу. Желание объяснить ей сдавливало ему грудь.

– Потому что он был одним из моих самых близких друзей и моим родственником.

Он прислонился лбом к ее шее и коснулся губами ее груди.

– Колин был мужем Джоанны.

Эва закрыла глаза. Тяжесть его слов камнем упала на ее сердце. В его голосе сквозило неподдельное чувство вины.

«Боже всемогущий! Как Блэйк это пережил?»

Она сжала его крепче.

– Мне так жаль, – произнесла она.

Ампутированная нога наверняка изо дня в день служила ему напоминанием о том, что он потерял. Джоанна, его сестра, тоже невольно напоминала об этом. Ее удивляло, что он сумел несмотря ни на что наладить свою жизнь. Вот на это наверняка потребовалось немало усилий.

Ее дыхание шевелило волосы на его виске, и Блэйк прижал ее к себе еще сильнее. Он привык видеть мимолетную жалость, но в глазах Эвы, сжимавшей его в объятиях, она казалась искренней.

– Ты с кем-нибудь говорил об этом? – чуть погодя спросила она.

Блэйк еле слышно фыркнул, подавшись немного назад.

– До рвоты, – ответил он. – В армии свой мозгоправ.

– Как же иначе, – пробормотала она. – Он помог?

– Она, – поправил Блэйк и улыбнулся. Он решил смягчить тему и сделать выражение ее лица менее сострадательным. – И да, она помогла. Хоть я и сопротивлялся. Но да. Мое состояние сильно изменилось после ее сеансов.

– Ну что ж… прекрасно, – сказала Эва, чувствуя некоторое облегчение.

Блэйк снова улыбнулся и попытался взбодриться и взбодрить ее. Даже он понимал, что данная тема не вписывается в рамки приятного отдыха, о котором ранее говорила Эва.

– Верно, – пробормотал он и прижался губами к ее шее. – Хотя я предпочитаю терапию иного рода.

Эва закрыла глаза. Язык Блэйка круговыми движениями ласкал ее шею, и она тонула, погружаясь в жар наслаждения.

– Какую?

Блэйк улыбнулся, чувствуя ее голос губами, и она откинула голову.

Может, она и не могла побороть демонов в его голове или стереть память о всем плохом, что с ним случилось, но она могла отдаться ему. Возможно, она ошибалась. Возможно, ей стоило попытаться разговорить его. Но ее не покидало чувство, что человек, прошедший через ад, имел право сам решать, что для него лучше. И сейчас, в этот момент, кое-что она могла для него сделать. Помочь немного все забыть, хотя бы на время.

Следующие три дня прошли будто в другом измерении. В измерении, где она не супермодель, а он не одноногий солдат, вне ее лиги. Не было леди и плотника. Просто хорошая компания, вкусная еда и прекрасная погода. Смех и солнце.

Долгие дни путешествий по водоемам юга Англии. Приветствие людей на других лодках. Открывание и закрывание шлюзов. Еда в пабах.

И ночи. Долгие, горячие, потные ночи, полные необузданных утех. Желания сбросить одежду и исследовать друг друга. Смелости и откровенности. Испытания граней своей сексуальности. Главное – не насыщаться ни на миг.

Зная в глубине души, что так не может продолжаться вечно, они сбрасывали с себя маски повседневности при каждом удобном случае. Оставляли условности, высвобождая свое истинное я.

По словам Кена, следствие продвигалось. Наметились кое-какие нити, и проверялись все возможные версии. Но пока не произошло ни одного ареста, и он по-прежнему рекомендовал ей не высовываться.

Эва, по идее, уже должна была начать нервничать. В обычной ситуации она уже сходила бы с ума, думая о том, как безделье и время, проведенное не в свете софитов, может сказаться на ее карьере. Рэджи уж точно места бы себе не находил. День и ночь он надоедал звонками и сообщениями. Отчаянно умолял ее позволить ему скормить прессе хоть что-нибудь. Что угодно. Для затравки, дабы не ослабевал интерес.

Но после десяти лет на виду у всех анонимность казалась особым соблазном. А простая жизнь на воде, с обычным мужчиной была еще большим соблазном. И в то время как британская пресса и папарацци с ног сбились в поисках Эвы, хватаясь за любую соломинку и сообщая о любой мнимой, якобы замеченной Эве, словно речь шла об Элвисе, – Эва наслаждалась своей вновь обретенной свободой и возможностью быть собой. Не накладывать макияж. Не ходить ежедневно в спортзал. Объедаться в пабе банановым пирогом с кремом и не оглядываться в поисках камер. Целовать Блэйка на людях и не бояться прочесть о своей помолвке или возможной беременности на следующий день.

Но реальность мрачно вторглась в их мир на шестой день. И это было началом конца. Телефон Блэйка зазвонил вечером шестого дня, когда они ужинали в пабе в Дэвизес. Они говорили о пороговых шлюзах Кейн-Хилл, которые им предстояло пройти на следующий день. За шесть часов целых двадцать девять шлюзов.

Эва увидела, что, взглянув на экран, Блэйк нахмурился, затем нажал на кнопку приема вызова. Он говорил немного, ограничившись лишь фразами «Ясно, я понял» и «Когда?.. Где?». Но лицо его становилось все мрачнее, и Эва почувствовала, как холодная рука медленно смыкается на ее сердце.