Алисия Райде - Женщина за миллион

— Куда вас отвезти? — прервал ее мысли Жан-Пьер.

— Вот посмотрите, в моей путевке указан отель «Карлтон». К сожалению, я не знаю, где это.

Шофер кивнул, давая понять, что знает, где находится отель. Машина повернула на магистраль и влилась в общий поток автомобилей. Ворвавшийся через полуопущенное стекло свежий воздух опьянил девушку. Гладкое дорожное покрытие матово поблескивало, превращаясь вдали в атласную голубую ленту, и автомобиль, слегка покачиваясь, плавно двигался по ней, словно лодка. Мимо проносились ухоженные сады и скверы, дома с распахнутыми окнами на верхних этажах, маленькие кафе. Вскоре лимузин затормозил возле дверей отеля. Портье помог Наде донести багаж до стойки регистратора, а Жан-Пьер, сказав пару фраз администратору, откланялся.

Номер отеля, расположенный на восьмом этаже, был уютным и солнечным, а окна выходили прямо на бульвар Рошешуар. Разложив вещи, Надя первым делом заказала по телефону разговор с Игорем.

Поль Дюбуа вышел из офиса в прекрасном настроении. На углу купил для жены букет из нежных лилий. В кармане у него лежал бархатный футляр, а внутри — то самое кольцо с сапфиром и бриллиантами, которое так понравилось вчера Вивьен, когда они заходили в ювелирный магазин. Сегодня он отпустил шофера и сам сел за руль. Через десять минут Поль уже выходил из машины, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Вечером они с женой собирались пойти на премьеру в театр, а потом вместе отметить годовщину своей свадьбы. Он так стремился домой, что завершил все дела на два часа раньше.

Мужчина открыл дверь своим ключом и медленно пошел вверх по лестнице, предвкушая, как обрадуется Вивьен его подарку. Приоткрыв дверь спальни жены, он замер.

— Вивьен?! — Поль не верил своим глазам, глядя на обнаженную женщину и ее любовника — того самого молодого художника, который постоянно писал портреты Вивьен. У него в мастерской стояло не менее десятка начатых работ. Поль привык к тому, что у них в доме всегда вертится множество молодых людей из богемы. Он снисходительно называл их «зверинец Вивьен». Но разве мог подумать когда-то, что этот жалкий мальчишка… Смятение длилось недолго.

— Что тебе здесь нужно, Поль? — с вызовом бросила Вивьен, вставая с кровати и набрасывая на себя атласный халат.

— Мне?.. Здесь?.. Это мой дом! — Он сжал всю свою волю в кулак. Сердце задрожало в груди. — Прости, если помешал… Что ж, видно утехи на стороне слаще супружеских… Я позабочусь об адвокатах, которые займутся нашим разводом. И решения не изменю. Все, дорогая. Прощай. — С этими словами Поль покинул квартиру. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Вивьен, я сожалею, что так получилось, — произнес Давид.

— Молчи! Что ты понимаешь во всем этом?! — Вивьен нервно закурила. Она не стала догонять Поля. Изучив характер своего мужа за эти годы, она понимала: нечего надеяться что-либо изменить. По крайней мере, сейчас.

— Дорогая, не надо так убиваться, все еще наладится, — пытался успокоить ее Давид.

— Наладится?! — Она резко повернулась к нему. — Поль не простит мне этого. Я потеряю все. Слышишь, все, чего с таким трудом добилась, я потеряю!

Поль Дюбуа автоматически спускался по лестнице. Он слабо соображал сейчас, что будет делать. В душе — полная опустошенность. Женщина, которую он так трепетно любил все эти годы, оказалась способной предать его.

Думал ли он, идя в эту квартиру на набережной Сены в день годовщины их свадьбы, что застанет жену в объятиях другого мужчины?

Выйдя на улицу, Поль вдохнул полной грудью свежего воздуха и не спеша сел за руль «мерседеса». Почему-то в эти тяжелые минуты Поль Дюбуа вспомнил свою первую жену — Мари. «Господь отомстил мне за тебя, Мари, — подумал мужчина. — Я на собственной шкуре испытал боль измены любимого человека и не знал, что это так тяжело».

Он завел машину и медленно поехал вдоль улицы, свернул к заправке. Молодой парень в желтом комбинезоне взял у него деньги, вставил в бак пистолет и побежал к пультовой. Поль вылез из машины, ему было трудно дышать, и он отошел подальше от колонок. «Какая яркая трава», — подумал Поль. Сердце сжало горячими тисками, и в тот же момент он почувствовал, что падает. Когда молодой человек вернулся, чтобы отдать сдачу, то обнаружил седого джентльмена лежащим на газоне без сознания.

На заднем сиденье своего лимузина Андре Клеман чувствовал себя так же, как за рабочим столом. Он ехал и просматривал отчет компании за прошедший день. Глаза устало смотрели на монитор «ноутбука», пальцы привычно скользили по клавиатуре, а вот мысли совершенно не хотели работать в заданном направлении. Из головы не выходила Надя. Чем так очаровала его эта девушка, что впервые в жизни Андре перенес деловую встречу без уважительной на то причины, лишь бы встретить ее в аэропорту? Что заставило его так нахально поцеловать девушку в поезде? Вот и сейчас, вместо того чтобы анализировать отчет, он думает о ней. Его поступки за прошедшие сутки не поддавались никакому разумному объяснению даже для него самого.

«Самое смешное во всем этом то, что я не имею представления, как мне получить эту женщину!» — усмехнулся про себя Андре. Он точно знал только одно — она ему необходима. Необходима как воздух!

Он устало потер лоб и закрыл компьютер. Разумное начало было явно против подобного легкомыслия. До сегодняшнего дня Андре никогда не предпринимал ничего более непродуманного. Все, что он когда-либо делал, имело определенную цель и прочное обоснование. Привычка просчитывать свои действия на несколько ходов вперед, учитывать их последствия вырабатывалась годами. Именно это позволяло ему добиваться успеха во всех своих начинаниях, и его основной принцип можно было бы определить так: никогда не вмешивать чувства в бизнес. Все решал только холодный разум. Но все разумные доводы разбивались о желание видеть ее, слышать ее, быть с ней рядом, обладать ею.

«Ты совсем ее не знаешь! — прагматично возражал внутренний голос. — И не можешь бросаться головой в омут! Это неразумно! Это более чем неразумно!» Но Андре снова видел перед собой коридор вагона, ее лицо, гневно сведенные брови, слышал рассерженный голос и чувствовал… что же он чувствовал? Какое-то странное ощущение в области сердца. Кажется, это называется нежность. Слишком давно он не ощущал ничего подобного. Мысли его приняли несколько иное направление. С удивлением Андре вдруг обнаружил, что давно не испытывал не только нежности, а вообще ничего. Долгие годы его занимал лишь бизнес.

Ни одна из женщин, которых он знал, ничем не напоминала Надю, не вызывала у него таких чувств, как Надя. Она отличалась от всех них, как живой цветок, упругий, нежный и ароматный, отличается от пластикового — яркого, изысканного, но абсолютно безжизненного. Надя говорила и делала то, что хотела, не раздумывая о произведенном впечатлении. В ней не было ничего наигранного и искусственного — только сама жизнь, свет и юность.