Хелен Диксон - Несчастливый брак

— Лорд Харкот пробыл здесь всю ночь. Хотите, чтобы я сообщила ему о вашем прибытии?

— Нет, благодарю вас. Если не возражаете, я сразу пройду к нему.

В тусклом свете комнаты Шона увидела мужа. Он стоял к ней спиной. Свет падал на его сильные, поразительно красивые руки. Он снял сюртук, жилет и шейный платок, оставшись в бриджах и белой сорочке, плотно облегающей широкие плечи. Стоял, склонив голову. Волосы растрепались, одна прядь упала на глаза.

Шона могла бы долгое время стоять не шевелясь, если бы почти звериные инстинкты Зака не подсказали, что он уже не один.

— Зак, надеюсь, ты не возражаешь против моего появления здесь?

При звуке ее голоса он чуть-чуть повернул голову, явив гордый профиль, твердый, будто высеченный из гранита. В молчании несколько секунд смотрел на нее с озабоченным выражением, как у человека, терзаемого ночным кошмаром.

Шона шагнула к нему.

— Мне очень жаль Викторию. Я не могла не приехать.

Зак поднял голову и посмотрел на Шону. Одетая в темно-зеленое платье, с распущенными волосами, перехваченными лентой, она казалась бледным полуночным призраком.

— Шона? — Он посмотрел ей в лицо. Одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, заключил ее в объятия и с силой прижал к себе. Его мука была столь велика и неистова, что сметала все границы. Он продолжал обнимать Шону, будто хотел впитать ее в себя. Они стояли так долгое время, и Зак ощутил, как напряжение постепенно покидает его.

Она была слишком потрясена, чтобы говорить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она подняла голову и посмотрела в любимое лицо Зака. Ее глаза были мокры от слез.

— Я бы хотела остаться с тобой, если не возражаешь.

— Мне тоже очень бы этого хотелось, — ответил он хриплым от эмоций голосом. Обняв ее лицо ладонями, поцеловал в губы. — Я рад, что ты здесь. Спасибо, что приехала.

— Разве я могла поступить иначе? Как себя чувствует Виктория? — Она посмотрела в его исполненные боли глаза, налитые кровью и полускрытые отяжелевшими веками, красноречивыми свидетелями бессонной ночи.

— Доктор говорит, худшее уже позади. У нее был жар. С детьми такое часто случается. Теперь остается ждать. К счастью, она хорошо питается, поэтому сильнее большинства детей.

Вспомнив маленькую девочку в парке, оживленную и крепкую, с круглыми щечками и крепенькими ручками и ножками, Шона испытала жалость и почувствовала подступивший к горлу комок.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Я поехала к тебе домой, хотела сделать сюрприз, а вместо этого узнала, что тебя нет. Миранда рассказала мне о случившемся, и я сразу отправилась сюда.

— Я думал, ты уже на полпути к Беркширу.

— Я решила не ездить. Просто не могла. Не хотела оставить недосказанность между нами.

Видя ее волнение, Зак взял ее за руки.

— Шона, будь добра, расскажи мне все.

Мысль о неминуемом признании была ей ненавистна, но какое это имело значение теперь, когда она решила склониться перед ним? Она начала объяснять, говоря с большим трудом:

— После театра, когда я все как следует обдумала… Ужасные вещи мы друг другу наговорили. Я поняла, ты, должно быть, решил, будто я против Виктории. Мне очень жаль, если это так, Зак. На самом деле я просто растерялась. Должно быть, всему виной моя ревность к Кэролайн. Я подумала, ты можешь до сих пор испытывать чувства к ней, хотя все отрицаешь, и, возможно, даже сожалеешь, что женился на мне. — Почувствовав подступающие к глазам слезы, Шона вырвала у Зака руки и отвернулась.

Он озадаченно нахмурился, обнял ее за плечи и прижал к груди.

— Если хочешь спросить, сожалею ли я, что не взял ее в жены, ответ будет отрицательным, — прошептал он, касаясь губами пробора в ее золотистых волосах. — Ты единственная женщина, на которой я когда-либо хотел жениться. Поверь мне, милая. Тебе нечего опасаться. К Кэролайн у меня нет чувств. Прошу, прости, если невольно ввел тебя в заблуждение.

Порывисто развернувшись, Шона обняла мужа, ткнувшись головой ему в грудь, а он крепче прижал ее к себе.

— Ты восхитительная, храбрая, невероятно красивая женщина, — прошептал Зак. — Как ты могла допустить дурные мысли? Я никогда не желал причинить тебе боль. Я люблю тебя, Шона. Разве может быть иначе? Я люблю тебя больше всех на свете.

У нее перехватило дыхание. Подняв голову, она посмотрела ему в глаза, чувствуя себя счастливой и защищенной. Все тревоги прошлых дней, недель и месяцев, прошедших с момента их знакомства, развеялись.

— Но ты никогда мне этого не говорил.

— Потому что мне потребовалось время, чтобы это понять, — мягко объяснил он. — А потом, между нами столько всего случилось, я боялся признаться, пока не представится шанс завоевать твое уважение. Я люблю тебя, дорогая Шона, всем сердцем.

Она верила ему, но мысль о Кэролайн не отпускала.

— А что с Кэролайн?

— Я же сказал. Она ничего для меня не значит. Хочу, чтобы ты, а не Кэролайн оставалась рядом со мной до конца моей жизни.

Уловив в его голосе нежность, Шона отклонилась, чтобы посмотреть в суровое лицо. Проникающий через окна солнечный свет падал на его густые волосы, придавал особую ясность глазам, в которых светилась любовь.

— Я думала, что потеряла тебя, — прошептала она слабым голосом. — Эта мысль была мне невыносима.

Зак удивленно изогнул губы.

— Поэтому ты собиралась в Беркшир?

— Отчасти.

— В таком случае позволь мне поискать решение проблемы. Прошлой ночью, проводив тебя, я серьезно призадумался. И понял, что хочу тебя. В тот самый момент, как собрался поехать к тебе, пришел человек от миссис Янг с известием о болезни Виктории.

— Если бы я только знала. А мать девочки приезжала навестить ее?

Зак покачал головой и откинул волосы со лба:

— Еще нет.

— Но ей ведь сообщили о болезни дочери?

— Разумеется, да, но Кэролайн такая эгоистичная дрянь. До сегодняшнего дня я и не осознавал этого. С самого рождения Виктории она не испытывала к ней материнских чувств. Представления не имею, что творится у нее в голове и что делает ее такой, какая она есть. Возможно, это результат разочарования, вызванного строгим воспитанием и браком с не менее строгим и суровым лордом Доннингтоном. Или, быть может, в ее семье есть какой-то передающийся по наследству изъян. Однако человек она неплохой и никогда не причинит зла Виктории.

Внезапно Шона заметила в глазах Зака проблеск боли. Он был глубоко уязвлен предательством Кэролайн по отношению к собственной дочери. Шона попыталась скрыть шок, не в силах понять, как мать может отвернуться от ребенка, когда он больше всего в ней нуждается.

— Ты рассказал мне о случившемся между вами, Зак. Это не мое дело. Меня заботит лишь благо твоей дочери. Маленькая девочка, я так считаю, не может обходиться без матери.