Джейд Ли - Пикантное пари

Громкий рев толпы пересилил ее страхи. Очевидно, очередной петух нашел свою погибель. Она не допустит, чтобы еще хоть один был так жестоко умерщвлен. Пока не улетучилась решимость, она устремила взгляд в сторону, на деревья неподалеку, улыбкой приглашая майора взглянуть туда же. Как она и рассчитывала, он проследил за ее взглядом. Пока он отвлекся, она быстро подобрала юбки и убежала в противоположном направлении.

Времени у нее было немного, и едва прошло две секунды, как София от него удрала, она услышала повелительный крик майора: «София!» Не колеблясь, она поспешила к своей цели. Она приметила ее чуть раньше и теперь знала, куда бежать.

– София, вернитесь!

Пробираясь мимо экипажей зрителей, она изумленно размышляла о том, что команды майора слышны даже среди столь громкого шума. Такой голос, вероятно, был ему полезен на поле брани.

Она проскользнула мимо последнего фургона и тут же оказалась среди людского моря – вокруг стояли джентльмены, не нашедшие мест, чтобы сесть. Они стояли довольно плотной толпой, но София была настроена решительно. Протискиваясь вперед, она толкала то одного, то другого.

Но потом случилось нечто ужасное.

Пытаясь пролезть мимо некоего мужчины, от которого разило чесноком, София наступила на что-то скользкое, запоздало осознав, что это ботинок рядом стоявшего джентльмена. Все произошло молниеносно: пошатнувшись, она ухватилась за первое, что подвернулось ей под руку, позже обнаружив, что это галстук злополучного джентльмена.

Им она его и душила.

– Ну вы!… – воскликнул он, задыхаясь.

Увидев его выпученные глаза, София ахнула и поспешно отпустила его галстук, толкая его в грудь и вышибая из его легких остатки воздуха.

– О боже, простите меня, пожалуйста, – сказала она, пытаясь устоять на грязной земле.

На их удачу чьи-то сильные руки подхватили Софию, спа ее несчастную жертву. Ей даже не нужно было оглядывать чтобы понять: это майор. Несомненно, она стала бы причин смерти бедолаги, если бы он не вмешался.

– София, что вы тут делаете? – проревел он ей на ухо.

Она вздрогнула, но ее внимание было приковано к пострадавшему, который только сейчас чуть-чуть отдышался и во становил равновесие. Не прошло и секунды, как она осознал что это вовсе и не мужчина, а юноша, который когда-то, во время ее третьего лондонского сезона, проявлял к ней восторженную преданность.

– Боже мой, Томас!

– Леди София! – выпалил он, снова округляя от ужаса глаза. – Что вы здесь делаете? Вы должны немедленно отсюда уйти.

Молодой человек потянулся к ней, явно намереваясь увести ее силой.

Да что же это такое! Неужели в Англии каждый мужчина полагает, будто имеет право диктовать ей, что она должна делать? Отпрянув от его протянутой руки, она увернулась и от Томас и от майора, которого толкнул в спину какой-то увлеченный зритель.

– Но послушайте!

Это были слова Томаса, очевидно, потрясенного проявлением ее самостоятельности.

– Не будьте таким дураком, – фыркнула она, пятясь. Пропустите меня!

Но люди в толпе стояли вплотную друг к другу, и Томас исхитрился своей тонкой рукой обхватить ее талию.

– София, – пророкотал майор.

Он продирался к ней, и его терпение явно было на исходе.

– Вы не можете здесь оставаться, – встрял Томас, выпрямляясь.

Приложив монокль к глазу, он уставился на нее сверху вниз.

– Подумайте только, это же скандал. Ни одна приличная женщина не приходит сюда. А что скажет ваша матушка? И не забывайте о Джеффри, он имеет право вас наказать. Он глава вашего семейства, имейте в виду.

София устремила на своего захватчика испепеляющий взгляд, ее гнев возрастал с каждым словом, произнесенным этим самонадеянным безмозглым дураком. Над своим ухом она слышала стон майора, но не позволила себя смутить.

– Да как вы смеете мне указывать, Томас…

– Ну, в самом деле, – продолжал он без запинки, – вам следовало выйти за меня замуж. Вы явно нуждаетесь в руководстве. А этот человек…

Он направил свой монокль на майора, словно Энтони был каким-то насекомым.

– Он, очевидно, не в состоянии сдерживать ваши странные выходки. Вы подумали, что сделал бы ваш брат, окажись он здесь?

– Несомненно, вот это.

Она отвела кулак настолько далеко назад, насколько позволяла теснота, потом изо всех сил направила его вперед, именно так, как учил ее Джеффри.

София с удовлетворением увидела, как голова Томаса под воздействием ее удара откинулась назад. Для него это стало полнейшей неожиданностью, и он, попятившись, повалился навзничь. Все стоявшие вокруг них зрители повернули к ним головы и, потрясенно разинув рты, уставились на Томаса.

Гордо подняв подбородок, София продолжила свой путь, поторапливаясь, пока толпа не расступилась достаточно, чтобы пропустить майора. И сердце ее при этом пело. По крайней мере одному самонадеянному хлыщу она уже показала, что именно о нем думает. Только бы ей удалось завершить дело, которое она наметила, с не меньшим успехом. Тогда она действительно почувствует себя живой!

Уже через несколько секунд София оказалась там, куда направлялась. По сравнению с другими местами в окрестностях арены здесь было необычайно тихо. Фургоны и телеги стояли упорядоченно, на каждой находилось от одного до дюжины петухов в накрытых тканью клетках. Неподалеку стояла группа мальчишек спиной к Софии: они вытягивали шеи, чтобы видеть происходящее на арене.

София подошла к ближайшему фургону с его несчастным грузом. У нее разрывалось сердце от вида этих благородных птиц, запертых в клетках и ожидающих своей очереди погибнуть на арене.

Зная, что в любую минуту ее может отыскать майор, она стала мешкать. Мальчики у забора также могли ей помешать. Сейчас они слишком увлечены и не замечают ее, но в любе мгновение все может измениться.

Она шагнула к первой клетке – накрытой тканью плетено корзине с простой щеколдой. Сняв с нее покрывало, София обнаружила в ней большую черную птицу. Очень большую черную птицу с яркими глазами. Та металась по клетке и била крыльями.

– Ах, бедняжка, – сказала София ласково. – Не волнуйся Я отпущу тебя на волю.

Быстрым движением руки она подняла щеколду и не стала дожидаться, когда петух покинет клетку. Рядом росли деревья, и ему нужно было лишь несколько раз взмахнуть крыльями, чтобы обрести свободу. Довольная, она двинулась дальше и принялась снимать покрывала и открывать клетки на все повозках настолько быстро, насколько могла.

– Кыш! – крикнула она, открывая камышовую корзину. – Лети!

Она освободила уже, наверное, с дюжину петухов, когда стала замечать, что происходит нечто неладное. Она так увлеклась этим занятием, что весь доносящийся шум приписывала отдаленной толпе. Но вдруг до нее дошло, что птичьи и людские крики доносятся вблизи. И они были очень громкими.