Ирина Щеглова - Подарок Сахары

Потом мы отпрянули друг от друга и, взявшись за руки, побежали к воротам контракта. Рыжий встретил нас у крыльца, ткнулся носом в мои ладони, рыкнул для порядка на Жорика. Мы тихо рассмеялись, поднялись на веранду и снова целовались, до тех пор, пока не услышали, как нас зовут.

— Мы здесь! — крикнула я в ответ.

— Это ведь не сон? Ты завтра не исчезнешь? — спросил Жорик, прощаясь. Он быстро прижал меня к себе и выдохнул в самое ухо: «Я тебя люблю!»

Ночью не рекомендовалось оставлять окна открытыми. Никогда не знаешь, кто или что может заползти к тебе в комнату.

Родители уснули, а мне было не до сна. Я распахнула окно и, облокотившись о подоконник, несколько раз вдохнула прохладный ночной воздух. Хотелось повернуть время вспять и снова очутиться на веранде рядом с Жориком. А еще лучше, если бы он стоял сейчас под моим окном и… Я услышала шорох, как будто звук чьих-то шагов или вздох…

— Кто здесь?

Тень отделилась от стены и качнулась в мою сторону:

— Се муа, Ирина.

— Венсан?!

Это был он. Он сидел на каменной стене, отделяющей его виллу от нашей. Ох, если его сейчас услышит Рыжий! Вот лаю будет! Но Рыжий, видимо, беззастенчиво дрых на веранде.

— Извини… я видел, как вы вернулись с прогулки.

Вот оно что! Значит, мне не показалось, Венсан действительно видел из своего окна, как мы гуляли по шоссе и как целовались на веранде.

— Ты следил за мной?

— Нет, это не то, что ты думаешь! — Венсан спрыгнул со стены и подошел к окну.

— Венсан, наш пес тебя услышит.

Он задумчиво опустил голову, помялся, хотел о чем-то спросить, но не решался:

— Извини, можно спросить?

— Спрашивай, — разрешила я.

— Этот парень, сын вашего доктора, он тебе нравится?

— Да, — просто ответила я.

Венсан кивнул и поник.

— Бон нюи, Ирина.

— Спокойной ночи.

И все-таки расставаться грустно.

Сначала Саид увез свое семейство в Бейрут. Лиза очень переживала за сыновей: каково им придется в очередной чужой стране? Ведь они, кроме русского, не знают другого языка. Мама советовала вернуться в Россию, но Лиза в ответ лишь качала головой. Саиду зачем-то понадобился Бейрут, хотя мы все были уверены, что он будет прорываться в Соединенные Штаты.

За американскими сестрами приехала бабушка. Бабушка оказалась самой обыкновенной: доброй и любящей внучек. Она и нас всех полюбила. Мы несколько раз приходили в гости, сестры, видимо, что-то такое особенное рассказывали ей о наших невероятных талантах, и бабушка просила нас спеть наши песни. Что ж, мы не ломались, пели, приобщали американцев к русской культуре. Добрая бабушка хвалила нас и рассказывала о своей стране, штате, городе, где она жила.

Когда наши американки уехали, мы с Юлей несколько дней просто слонялись между домами, даже говорить не хотелось. Без них стало так пусто. «Банда Келли» тоже укатила в полном составе. Накануне Юлька целый день провела у американцев, прощалась с Лани. Вечером явилась ко мне зареванная, показала список адресов и контактов всей «банды».

— Ничего, мы будем говорить по скайпу, — успокаивала она сама себя, — а потом я поеду туда учиться.

— Куда?

— В Америку, куда же еще!

Я недоверчиво пожала плечами:

— Не веришь? — переспросила Юлька. — Ну и зря!

— Почему не верю, вполне может быть, — я старалась говорить убедительно, — если ты не передумаешь и поставишь себе цель, то…

— Уже поставила! — Юлька хлопнула себя по лбу и прижала ладонь к сердцу. — Решено и записано на подкорке. Вот увидишь. Мы же с тобой будем общаться?

— Конечно! — с энтузиазмом согласилась я.

Наверное, впервые за все время, что я жила здесь, я почувствовала, как соскучилась по России, по своему дому, бабушке, деду, подругам. Мама сказала, что это — ностальгия.

— Ничего, потерпи немного, — успокаивала она меня, — мы тоже скоро поедем.

Я знала, что у меня скоро будет маленький брат или сестра. Мама не хотела рожать в Алжире, боялась, поэтому мы возвращались в Россию, а папа еще должен был работать здесь.

А мы разъедемся по своим городам, будем учиться, общаться с друзьями, жить… Когда-нибудь мы станем совсем взрослыми и, может быть, вспомним Эль-Джазир, Алжир — страну островов, хотя на самом деле это страна пустыни Сахара, гор и апельсиновых рощ.

Юлька улетела раньше меня. Не одна, конечно, с родителями, у ее отца закончилась командировка. И Жорик с Аней улетели вместе с ними. Мы трогательно распрощались у ворот, обнялись с Юлькой и Аней. Потом я подошла к Жорику, он пожал мне обе руки, склонился.

— Не пропадай, ладно? — шепнул. Я быстро поцеловала его в щеку:

— Жорик, я скоро прилечу, просто позвони мне, когда самолет приземлится, ладно?

— Конечно…

— Я тебе напишу, — пообещала Юля, — и ты мне, обязательно!

— Обязательно, — отозвалась я.

Когда они уехали, я вернулась домой и написала Венсану записку. Я написала ему, что Юля уехала, и все наши, и что я тоже скоро уеду. И мне хотелось бы попрощаться с ним.

Покончив с запиской, я пошла к стене, чтоб перебросить ее, как обычно. Только на этот раз Венсан был там и сам взял ее у меня.

— Тебе грустно? — спросил он, прочитав мое послание.

— Наверное…

— Не грусти, не надо. Путешествовать — это же так интересно! Я бы очень хотел побывать в разных странах. Скоро я улечу во Францию. Я очень люблю Францию, там живут мои дедушка с бабушкой.

— Правда?! Ты будешь учиться во Франции? — обрадовалась я.

— Да, я тебе уже говорил, что тоже на каникулах, как и ты.

— Значит, ты здесь чужак?

— Не совсем. Хотя во Франции мне лучше.

— Мне точно в России лучше, — сказала я.

— Да, я понимаю…

Азиз пропал, не вернулся за своим товаром. Может, женился, а может, попался этим страшным жандармам. Его большая спортивная сумка так и осталась у мамы в нежилой комнате, где раньше была библиотека, а теперь громоздились баулы, готовые к отъезду.

В сумке оказался красный шелковый ковер, вытканный розами: много-много красных роз и розовых бутонов.

— На память, — вздохнув, сказала мама, когда разбирала вещи.

Я тоже перебирала свои «сувениры на память»: камешки Средиземного моря, иголку дикобраза, кулон в виде медвежонка, серебряные браслет, кольцо и пояс, сахарскую розу… я разложила свои сокровища на полу.

Нашего замечательного пса мы торжественно передали соседям. Пришлось долго объяснять ему, почему мы уезжаем и не можем остаться. Думаю, он не особенно обиделся, тем более что у них с Серенадой родились щенки.