Морган Хейез - Где прячется невеста?

Из темноты, из-за стены снега проступили зыбкие огни придорожного магазинчика, где они решили купить что-нибудь перекусить. Мэк отправился туда, Тедди и Боуги остались ждать в машине.

Тедди смотрела на бушующую за окном стихию и радовалась, что их преследователь, если и пустился за ними поначалу, давно сдался: по такой погоде, да еще на спортивном автомобиле это было бы скорее самоубийство, а у него, судя по последним событиям, другие планы.

Вопреки незримой угрозе рядом с Мэком она чувствовала себя в полной безопасности. Она по-прежнему не одобряла его идею возвращения в Денвер, но даже туда не боялась ехать с ним, зная, что будет в хороших руках (причем абсолютно во всех смыслах). Более того, снова и снова вспоминая пережитую с ним ночь, она не могла себе представить, что у этой ночи не будет продолжения. Во всяком случае, она попробует сказать Мэку, что чувствует, прежде чем даст ему уйти. И пусть он повторяет, что очутился в Бердси «всего лишь проездом», в ее жизни он не посторонний…

— Боюсь, сегодня мы дальше не продвинемся. — Мэк протиснулся на водительское место, удерживая обеими руками объемистый бумажный пакет. — Продавец говорит, что все боковые дороги уже закрыты: опасаются схода лавин.

Тедди ничего на это не ответила. Сидела и думала о своем, глядя, как тают и превращаются в капли снежинки, запорошившие его волосы, — водяные бусинки на непокорной шевелюре…

— Я узнал, что здесь неподалеку есть вполне приличный мотель. — Мэк пристроил пакет на заднее сиденье. — По-моему, стоит проверить, насколько он пригоден для ночлега.

Она слышала его слова, но опять промолчала.

— Тедди, что с тобой? — Мэк не на шутку встревожился.

Все так же молча Тедди приоткрыла окно, словно ей не хватало воздуха, и тотчас снежная крошка запорошила и ее волосы. Вдохнув поглубже морозный воздух, она наконец сказала:

— Я… я порываю с Аланом.

Все! Тысячу раз повторенные про себя и сказанные вслух, слова эти облегчили ей душу.

— Я порываю с Аланом, — повторила она. — И разрываю помолвку.

Мэк никак не реагирует: молчит и внимательно смотрит на нее.

Чересчур долго молчит и смотрит слишком внимательно, и Тедди кажется, что она должна как-то объяснить свое решение. Старательно избегая его пристального взгляда, она начинает сбивчиво говорить, почти оправдываться:

— Это не из-за тебя, Мэк. То есть, конечно, из-за тебя, но это не то, что ты можешь подумать… Словом, не из-за нас … То, что произошло… В общем, ты ничего мне не должен. Оставаться со мной и всякое такое… Я понимаю, у тебя своя жизнь; твой брат ждет тебя в Бойсе, и ты уедешь, как только этот кошмар кончится, но…

«Господи, ну почему так трудно подбираются слова?!»

— Мэк, я не знаю, зачем говорю все это… Я вообще уже ничего не знаю… Просто мне показалось, что следует сказать тебе о моем решении. Вот.

Хорошо, что Мэку не пришло в голову обнять ее — она бы тогда разрыдалась, как последняя дура!

— Тедди, — Мэк мягко взял ее за плечи и развернул к себе, — Тедди, послушай. Сейчас не время для подобного разговора. Слишком много всего свалилось на нас за эти два дня. Давай не будем загадывать о будущем, пока не разберемся с настоящим. Я прав?

Разумеется, он прав. И что она может возразить? Сказать, что еще ей кажется , что она его любит?..

— Поехали в мотель. — Мэк закрыл окно, но прежде, чем взяться за руль, наклонился к Тедди, заглянул в полные слез глаза и бережно обвел большим пальцем контур припухших губ.

Уже в сотый раз Мэк мерил шагами комнату в мотеле. Добрых полчаса он мотался по ней, как тигр в клетке, прислушиваясь к плеску воды: Тедди принимала душ.

Устав от его метаний, Боуги положил большую голову на лапы и прикрыл глаза.

Наконец Мэк остановился у приоткрытой двери в ванную. Не надо обладать богатым воображением, чтобы представить эти нежные округлости и выпуклости, окутанные горячим паром; или представить, как скользят его руки по всем тайным местечкам на отданном во власть водяных струй соблазнительном теле…

И эта пытка будет продолжаться всю ночь?! Быть рядом, но не быть с ней ?!

Мэк сжал кулаки так, что побелели костяшки смуглых пальцев.

Она порывает с Аланом! У него сердце зашлось от жалости к ней, когда она это сказала и ждала хоть какого-то ответа…

Ложь запечатала ему рот, но она не может запретить ему чувствовать, а именно чувства, подлинные, без малейшей фальши, толкнули его вчера к Тедди — узнать ее, утолить ее и свою жажду, любить ее …

И сейчас разум, предостерегающий всей прошлой памятью: не смей, держись от нее подальше! — отступил перед неодолимой тягой снова дать волю чувствам. Он не в состоянии больше быть без нее.

Мэк рывком распахнул дверь, и облако пара с гостеприимной готовностью расстелилось перед ним, показав сквозь затуманенное стекло душевой кабины вожделенную картинку.

— Тедди?

Она стояла, подставив тело струям воды, и даже не вздрогнула, будто ждала… знала, что он обязательно придет. Спокойно повернулась, отодвинула стеклянную дверцу, предстала перед ним во всей обнаженной красоте — еще лучше, еще притягательнее, чем он помнил, — и Мэк понял, что пути к отступлению нет.

Не отводя небесно-синих глаз от его воспаленного желанием взора, она притянула его за рубашку поближе и, не говоря ни слова и ни слова не ожидая от него, медленно, будто исполняла ей одной ведомый ритуал, расстегнула все до одной пуговки и рванула в стороны намокшую под брызгами ткань. Улыбнулась колдовской улыбкой — соблазняющей, влекущей, — уверенная в силе своих чар и власти над ним…

Расстегнула и джинсы, намеренно медленно проведя рукой по напрягшейся плоти. И вдруг скользнула горячей и влажной ладонью под тугую резинку плавок… Мэку стало нечем дышать — таким жарким показался ему воздух…

— Ты зайдешь или мне выйти к тебе? — проворковала она.

Мэк не заставил ее повторять приглашение — сбросил остатки одежды и шагнул к ней, закрывая за собой стеклянную дверь. По плечам и по спине заструилась вода, смывая дневную усталость и все мучившие его сомнения. Все последние события померкли и отступили в тень, и осталось только одно — неодолимая потребность близости с этой женщиной…

Поцелуй длился, казалось, бесконечно, но никак не мог утолить их взаимную жажду любви. Тедди страстно прижималась к нему, стремясь почувствовать все его тело, с восторгом и торжеством осознавая свою полную власть над ним.

Обхватив ладонями налитые томлением груди, Мэк исступленно и долго ласкал губами соски, пока Тедди не откликнулась на ласку горловым стоном.

Не желая остаться в долгу, Тедди пробежалась пальчиками по его груди, вокруг пупка, повторяя маршрут касаний цепочкой легчайших поцелуев, отчего пульсация в паху показалась Мэку нестерпимой. Такую боль могла унять только она, его женщина… Вот ее ладони поглаживают с внутренней стороны его бедра… Вот колдуют над орудием любви, и Мэк теряет голову от этих мучительно острых, следующих одно за другим ощущений; настолько острых, каких он не испытывал никогда прежде.